Страница 20 из 27
Лицо Кирилла отекло и горело. Глаза были закрыты, а дыхание — частое и прерывистое. Львова явно лихорадило. И, видимо, сильно, поскольку он был без сознания и в бреду выкрикивал охрипшим голосом отдельные слова. А ещё он жалобно стонал. Именно эти стоны заставили Леру подойти к огромной кровати.
Она приложила ладонь ко лбу Львова. Тот был очень горячим. И руки тоже. Кир неожиданно прижал её прохладную ладонь к себе и издал вздох облегчения.
Валерия осторожно убрала руку и отправилась искать аптечку. С трудом измерив метавшемуся Львову температуру, девушка не на шутку испугалась — серебристая змейка коварно подползала к сорока градусам Цельсия.
Лера уже собиралась вызвать бригаду «скорой помощи», когда Кирилл неожиданно открыл налитые кровью глаза и прошептал: «Пить».
Лера вскипятила чайник. Заварив больному липовый чай, Валерия заставила его полностью опорожнить большую чашку, а потом сообщила, что намерена вызвать неотложку. Кир крепко ухватил её за юбку и выговорил охрипшим голосом:
— Не смей никому звонить: ни врачам, ни родителям. Лучше принеси мне аспирин и термос с водой. А потом… можешь оправляться на своё свидание.
Львов снова впал в беспамятство.
Валерия некоторое время всматривалась в его лицо, напряжённо размышляя, потом тяжело вздохнула и стала звонить…сестре.
— Валерия, ты рехнулась окончательно и бесповоротно, — Валентина сидела в спальне своей сестры и потрясённо смотрела на неё. — Я не могу пойти на свидание с Ботаником вместо тебя.
— Можешь и пойдёшь, — Лера разложила на кровати свой скудный гардероб и обдумывала, во что бы можно было нарядить свою сестру. — Ты виновата передо мной за тот ужин, во время которого строила глазки моему кавалеру. Пришло время платить по счетам.
— А почему ты не можешь просто позвонить Навроцкому и всё ему объяснить?
— Что объяснить? Что я не могу оставить своего шефа дома одного, потому что у него высокая температура?
— Действительно, почему не можешь? Он не маленький. Вызови к нему врача или позвони его матери. Ты же не к нему нянькой нанималась.
— Во-первых, не нянькой, а гувернанткой. Во-вторых, он запретил мне беспокоить его родителей. Они — на даче, с Катей. А в-третьих, сегодня воскресенье, поликлиника не работает, в больницу ехать он отказывается, а семейным врачом ещё не обзавёлся, поскольку никогда прежде не болел.
— Всё равно ничего не понимаю. Отмени свидание.
— Не хочу, чтобы Женя подумал, что я к Львову неравнодушна, — задумчиво произнесла Лера и присела на краешек кровати.
— А ты — неравнодушна?
— Равнодушна, — соврала Валерия, но про себя решила, что добьётся такого отношения к шефу. — Поэтому, чтобы Навроцкий не волновался, ты пойдёшь на свидание вместо меня. С твоими актёрскими способностями, при условии, что не будешь жеманничать и наденешь мою одежду, вполне сойдёшь за свою родную сестру.
— Боже мой, я даже обсуждать с тобой это не должна! — Валя закатила глаза и откинулась на спинку кресла.
— И не надо. Лучше выбери себе что-нибудь из одежды.
— Я забираю назад своё синее платье, — тяжело вздохнула Валентина. — Твой Ботаник его уже видел. Но что мы будем делать с нашими волосами? Может, я скажу, что ты их покрасила, а завтра привезу тебе свою краску?
— Нет. Рыжей я не стану. Да и Женя может что-то заподозрить. Это не мой стиль. Лучше купить парик. Да, ещё я дам тебе свои запасные очки.
— Только не это. Я лучше подберу себе что-то более элегантное, — Валя с опаской посмотрела на ножницы, которые её сестра достала из маникюрного набора. — А что ты собираешься делать с этим грозным оружием? Свои платья укорачивать?
— Нет, — Лера отстригла от своих волос небольшую прядь, — делаю тебе образец для парика. Вот ещё что, возьми ключи от моей квартиры. Женя туда на машине подъедет.
— Ладно, давай, — Валентина поднялась из кресла. — Пакуй мой наряд. Мне пора идти, ещё много дел предстоит сделать.
— Спасибо тебе, — Лера обняла свою сестру и крепко прижала к себе. — Ты мой самый лучший друг.
— Но, мне всё равно всё это не нравится, — растроганная Валя чмокнула сестру в щёку. — Боюсь, что я ещё пожалею об этом. И ты, кстати, тоже.
— Валюша, я не могу бросить больного Львова одного. Будь осторожна, и всё сложится хорошо.
— Лера, ты тоже будь осторожна. Он хоть и больной, но зато известный дамский угодник. Я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю.
— Лера, ты сегодня особенно красива.
Валя от неожиданного комплемента совершенно растерялась. Она и так весь день после разговора с сестрой находилась в каком-то взбудораженном состоянии. А тут такие приятные слова, пусть даже предназначенные сестре.
— Спасибо. Ты тоже неплохо выглядишь.
Женя привёл её в уютный ресторанчик, в котором Валя прежде никогда не была, и, кажется, не догадывался о том, что перед ним не Валерия. Молодые люди уже сделали заказ и теперь любовались друг другом в приглушенном свете бра, расположенных вдоль стен зала.
Валя нервно поправила локон своего коротко подстриженного парика и привычными движениями начала накручивать прядь на палец. Заметив, что Женя как-то странно посмотрел на её палец, обёрнутый стального цвета волосами, молодая женщина бросила это занятие и положила ладони на стол, крепко прижав их к скатерти, чтобы не дрожали.
— Тебе идёт новая причёска, — ласковый взгляд Навроцкого скользил по ней, заставляя Валю трепетать. — С ней черты твоего лица стали более выразительными.
Она тут же решила сделать себе короткую стрижку.
Валентина любовалась мужчиной, который сидел напротив. Он и юношей выглядел интеллигентно и утончённо, а с возрастом превратился в настоящего красавца. В нём появилась какая-то внутренняя сила и мужественность. Очень привлекательная и желанная мужественность. Хотя сам он был для Вали желанным мужчиной ещё в студенческие годы. Но тогда обстоятельства складывались не в её пользу. Именно поэтому она оказалась замужем за богатым, но не любимым мужчиной.
Позже, после развода Валя много лет пыталась отыскать того, кто смог бы расшевелить тлеющие угли в очаге её нерастраченных чувств. Но так никого и не нашла. А сейчас Навроцкий принадлежал Валерии, и поэтому был для неё недоступным.
И вот она сидит за одним столиком с объектом своей девичьей любви, а он восторгается её внешностью, как не делал никогда прежде.
— Лера, ты что-то молчалива сегодня, — Женя накрыл Валину руку своей, и ту словно ударило током. Видимо, и Навроцкий что-то почувствовал, потому что пристально взглянул на неё, словно пытался убедиться в чём-то.
— Опять Львов тебя доставал, — его голос звучал одновременно участливо и гневно.
Кирилл достаёт Валерию? И сестра ничего ей не сказала. Что ещё она от неё скрыла?
— Нет. Всё хорошо. Я очень рада, что мы смогли сегодня выбраться на ужин.
Валя сказала это искренно, потому что только рядом с Женей ощущала себя молодой и живой женщиной, а не куклой. Только рядом с ним в Валентине пробуждались нежные чувства.
Впервые в жизни она не понимала свою сестру. Как та могла променять ужин в компании такого обаятельного собеседника, на роль сиделки возле привлекательного, но грубоватого и легкомысленного Львова? Но именно благодаря странному поступку сестры Валя получила возможность побыть рядом с обожающим тебя мужчиной, пусть даже это чувство направлено на твою сестру. К тому же не было необходимости скрывать свои истинные чувства под маской развязной особы.
— Между прочим, он не интересовался твоим мнением насчёт договора с Гвоздиковыми? Кирилл хочет наладить весь процесс выращивания стрелиций в наших теплицах. А я не уверен, что это будет рентабельно. Ведь они выбрасывают цветоносы только на пятый год жизни. Но мне никак не удаётся поговорить с Львовым. Он в последнее время стал очень нервным и, кажется, избегает меня.
Львов нервничает, избегает Навроцкого, а Лера не идёт на ужин с Женей, оставаясь с заболевшим шефом, хотя могла бы сплавить того на кого-нибудь другого. Сестре придётся ответить на все её вопросы. Завтра. А сегодня она собирается наслаждаться вниманием шикарного мужчины.