Страница 40 из 51
Первой опомнилась я. И неудивительно — я уже упоминала о силе привычки. Для моего бедного ученика эта сцена происходила впервые, а мне была знакома. Поэтому я нашла в себе силы спросить:
— Что?
А моя поднаторевшая в ужасах жизни подруга нашла силы ответить:
— Вот!
И мы снова впали в оцепененье. Не знаю, сколько бы мы в нем пробыли — возможно, до девяти вечера, когда уборщица запирает помещение — если бы не прозвенел звонок. Вот ведь — во время семестра, когда он необходим, никогда не дождешься, а в сессию вдруг воспрял! И мы вместе с ним. Я лично подскочила вверх по крайней мере на двадцать сантиметров, а более спортивно развитые студенты — не меньше, чем на полметра. Что касается Светы, то она ограничилась тем, что схватилась за сердце и застонала.
— Это ты нашла в своем столе? — приземлившись, уточнила я.
— Да.
— Сегодня?
— Да.
Я задумалась и сделала гениальный вывод:
— Тогда это не Эдик.
— Что — не Эдик?
— Подбросил.
— А ты сомневалась? Эдик сейчас в морге. Или в крематории. Поэтому нож я принесла тебе.
Мои мозги упорно отказывались работать. Блестящий нож словно гипнотизировал. Казалось, он сейчас взлетит и набросится на свою жертву, а кто ею станет — загадка природы. В то же время отказать подруге, очевидно пребывающей в тяжелом состоянии, я не могла, поэтому вытащила из кармана носовой платок, завернула в него загадочный инструмент и сунула в сумку.
— Слава богу! — обрадовалась Света, у которой исчезновение с глаз орудия убийства явно вызвало огромное облегчение. — Я так и знала, что ты что-нибудь придумаешь.
— Придумаю? — ужаснулась я. — Ты что имеешь в виду? Опять зарыть его в лесу, чтобы его съели похожие на Курицына жуки?
Жуткий грохот потряс аудиторию. Нет, это не для моих нервов!
— Извините, я упал, — дрожащим голосом сообщил Вовочка с последней парты. Упал он, видите ли! Что за не приспособленная к жизни пошла молодежь! А бедная Света из-за него позеленела.
— Знаешь, — горько заметила она, — я уже совсем было решилась идти в милицию признаваться. Но теперь раздумала. Потому что все указывает на меня. Все!
— Не все. А найденные нами большие перчатки?
— Но они найдены нами, и никто, кроме нас, не знает, что мы и впрямь нашли их у трупа. Заколдованный круг!
— Ладно. Мне надо допринимать экзамен, а вечером мы соберемся втроем и все обсудим. Хорошо?
Моя подруга в ответ кивнула с непередаваемым отчаяньем и медленно удалилась походкой человека, вынужденного пешком добираться к месту собственной казни.
Вечером мы втроем сидели на лавочке в Летнем саду — погода стояла прекрасная — и с некоторым оживлением смотрели на пакет в моих руках. Нам только что выдали его на почте, и он пришел из Австрии, причем не кому-нибудь, а лично мне. Согласитесь, что получение загадочной посылки из-за границы всегда интересно, тем более в нашей тягостной ситуации. Что называется, пустячок, а приятно.
— Я знаю! — догадалась Света. — Ты, наверное, тайком познакомилась по переписке с австрийцем. На западе многие хотят жениться на русских. И вот он прислал тебе подарок.
— А это не розыгрыш? — подозрительно осведомилась Настя.
Я засмеялась:
— Единственный австриец, с которым я в своей жизни общалась, — это математик, три месяца назад приезжавший к нам на конференцию. Я его выдала за русского и провела по дешевке в Мариинский театр.
— Как это?
— Там для иностранцев безумно дорогие билеты, а он небогатый. А я достала обычные дешевые билеты и на контроле сказала Гюнреру: «Пойдем, папочка!» Вот его и пропустили. На «Спящую красавицу». Никогда не забуду свои попытки по-английски объяснить ему, кто такая фея Сирени! В конце концов он сделал вид, что понял, но на самом деле наверняка просто устал и отключился. А вообще-то очень меня благодарил. Так что можно смело вскрывать — там не бомба.
И я разорвала пакет. В нем оказалась большая коробка с чрезвычайно завлекательной картинкой на крышке. На картинке симпатичная девушка с вожделением тянула руку к горе конфет. Причем фигура девушки наводила на мысль о том, что счастье отведать сладкого ей выпадает нечасто, и раз уж она дорвалась до вазочки, то не успокоится, пока не слопает все.
Наш полиглот Настя тут же перевела с немецкого:
— «В этой коробке десять сортов конфет. С марципаном, миндалем, кунжутом, ромом, шерри, ликером, джемом, халвой»… а эти два слова я не знаю. Так, «это самые вкусные конфеты в мире. Стоит вам их попробовать, и вам всегда будет их хотеться».
— Трагическая надпись, — не удержавшись, прокомментировала я.
— Почему? — изумилась Света. — Замечательная надпись. Открываем?
— Не советую, — вставила я голосом хорошо тренированной пифии.
— Почему?
— Представь себе твою дальнейшую жизнь. Вот ты сейчас попробуешь конфетку, и тебе всегда будет ее хотеться. Всегда! До самой смерти! А где ты ее возьмешь? Вряд ли Гюнтер намерен присылать мне подарки каждую неделю, а у нас таких коробок наверняка нет. Так что надо хорошенько подумать, прежде чем подвигнуться на подобный шаг.
— Ничего. Возможно, жить мне осталось недолго, так что недолго и промучусь. Начну-ка я с марципана, а вы, как хотите.
Мы с Настей тоже решили не отставать, и через десять минут наше настроение поднялось достаточно для того, чтобы мы без риска гипертонического криза смогли приступить к обсуждению наших проблем.
— Итак, — начала Настя, — что на сегодняшний день прояснилось? Роль Эдика. Именно он тебя шантажировал, и, скорее всего, все твои изначальные предположения относительно него были верны.
— Какие изначальные предположения? — изумилась Света.
— Что он хотел тебя подставить. Он явно много, чего хотел. А что осталось неясным? Боюсь, практически все. Итак, Эдик сам себя грабит. Но Костика убил, мне кажется, все-таки не он. Костика убил некто, кого тоже интересовало содержимое сейфа. Этот некто убить-то убил, а сейф нашел уже пустым. И Эдик этого некто шантажировал — так же, как и тебя, только с более печальным для себя результатом. Так?
— Подожди, — прервала я, — а как быть с тем, что за нами следили? Ладно, нож Свете подсунул этот некто, он же перенес труп и украл мою сумку, но следить-то за нами зачем? И вообще, глупо было похищать у нас с тобою нож, если сам же его недавно подкинул.
— Вероятно, подкинул Эдик, а украл некто. Или наоборот. Конкурирующие фирмы.
— А как вам кажется, вот этот, второй нож… он второй или снова первый?
Настя подняла брови, и я поспешила пояснить:
— Тот самый, который мы зарыли, или другой? Мне кажется, другой. Тот был гораздо грязнее — с пятнами, а этот довольно чистый.
— Могли помыть, — предположила Света. — По виду очень похож.
— А я не вглядывалась, — призналась Настя, — мне нервы не позволяют. Ты думаешь, убийца следил за нами, заметил, где мы зарыли нож, потом вырыл его, помыл и подкинул обратно?
— Подозрительная чистоплотность, — мрачно прокомментировала я. — А эта слежка и вовсе не дает мне покоя.
— Так за нами следил мой кавказец, — напомнила Света. — Из ревности.
— Это за тобой следил кавказец, а за нами следили на базе отдыха, когда его еще в помине не было. И никого не было, кроме студентов. Напрашивается вывод, что следили они.
— У тебя помешательство на почве студентов. Зачем мы им дались?
— Не знаю, но чем больше с ними общаюсь, тем больше убеждаюсь, что они способны на все. Сегодня один упал со стула на пол, представляешь? Света свидетель.
— Забудь ты про студентов! Лучше скажи, кто этот некто.
— Сто раз говорила — Юлечка со своим выгнанным Вадиком. Очень подходят.
Света не выдержала:
— А я сто раз говорила, что Юлечку нечем шантажировать. Все-таки ты к ней несправедлива! Ты, наверное, не знаешь, но она тебя ужасно боится.
— Знаю, — гордо ответствовала я. — Она понимает, что я — единственный человек, который видит ее насквозь, и, естественно, трепещет.