Ты создала меня

Нора подняла руку, чтобы закрыться.

— Нет.

Он перехватил ее руку, отвел в сторону, склонил голову к ее груди. Продолжая целовать ее, он дошел до соска и нежно обхватил его губами.

Нора закрыла глаза. Через минуту она блаженно почувствовала, как жадные губы приблизились к другому соску. Глаза его зажглись внутренним светом.

— Нора… — простонал Дуг, ненасытно целуя ее и наполняясь жгучим желанием. — Что ты делаешь со мной?! — Это был крик души.

— Это ты делаешь со мной, — возразила она, привлекая его поближе. Ее пальцы двинулись к молнии на его джинсах.

Вскоре они обнаженные лежали в объятиях друг друга. Нора охватила руками его сильные плечи, провела пальцами по спине и прижала его к себе. Она не пыталась ни говорить, ни думать, ни осознавать, что же происходит с ними.

Все это будет завтра.

Сегодня ночью горячая страсть Дуга Брауна затмила в его сознании все, что не имело отношения к его прикосновениям, поцелуям, ласке.

Ненасытный рот скользил по ее лицу, шее. Но в ложбинке между грудями он задержался. Дуг поднял голову, встретил ее взгляд и удерживал его долгий лихорадочный миг. Нора ничего не прочла в его ставших незнакомыми, мерцающих глазах. Потом он наклонился к ней и снова начал целовать ее губы с такой непередаваемой нежностью, что у нее замерло сердце.

Она взяла его лицо руками и тоже поцеловала, пытаясь передать то, что чувствует. Она была готова принять его любовь.

Но Дуг не спешил, желая продлить блаженство близости. Он ласкал все ее тело, каждое прикосновение его рук и губ усиливало ее страсть, в свою очередь доводя его желание до предела возможного.

Нора гладила мягкие темные завитки волос на его груди и целовала его там, куда только дотягивались ее губы.

В комнате было прохладно, но жар их взаимного желания мог бы обогреть весь город.

Впервые в жизни Дуг почувствовал себя по-настоящему живым. Он уподобился пьянице, который не пил долгие месяцы.

Один глоток его не устраивал — он хотел ее всю, со всеми непередаваемо волшебными прелестями чудесного тела. Он купался в чувствах, парил в них, давал им управлять всеми своими движениями, как настоящий маэстро дает музыке пройти сквозь свою душу, следуя движению дирижерской палочки.

Дуг поднял руку, и инстинкт подсказал, куда ее положить и что делать. Он приоткрыл губы и уже знал, куда поцеловать. Он весь дрожал от любовного наслаждения, как и Нора.

Наконец он соединился с ней. Вены выступили у него на лбу, шее и предплечьях, когда он задвигался в ритме любви. Опустив голову, он искал ртом ее рот, вытягивая каждую каплю его сладости и восстанавливая свои силы. Мускулы его ног работали, как поршни, язык проник в ее рот и слился с ее языком.

Руки Норы скользили по его телу, притягивали его. Губы отвечали на поцелуи с неослабевающей страстью. Их охватило лихорадочное возбуждение.

Вдруг яростные движения Дуга замедлились, а потом снова усилились. Нора почувствовала, как все внутри нее напряглось в ожидании.

Внезапно голова Дуга откинулась назад, а тело содрогнулось. Он сделал последний толчок и почувствовал, как тихий стон со дна его души пробил себе путь к губам, заставляя его судорожно сжать челюсти.

Воздух наполнился необузданными вскриками Норы, но губы Дуга были крепко сжаты, и звуки радости так и остались где-то у него внутри.

Изнуренный и опустошенный, он едва нашел силы убрать голову с ее груди и лег рядом с ней. Они лежали молча, слишком переполненные тем, что испытали, не имея сил даже взглянуть друг другу в лицо. Физическая близость словно разбудила Нору, голова ее кружилась.

Что же касается Дуга, он был в таком потрясении, что не мог думать вообще. Никогда в жизни, никакая женщина не пробуждала в нем подобных чувств. Только Нора Уайт оказалась способной нарушить его самоконтроль.

Влекущая их друг к другу сила была столь необузданной, что испугала обоих, но испугала по-разному.

8

— Мы можем поговорить?

Дуг стоял у окна, отодвинув шторы и вглядываясь в темноту. При звуке ее голоса он оглянулся через плечо туда, где она лежала под одеялами на кровати возле двери в ванную.

— Я думал, вы спите.

Проскользнула ли нота раздражения в его голосе? Или ей показалось?

— Мм, — пробормотала она, откидывая одеяла и садясь, облокотившись на подушки. — У вас усталый вид.

Эта фраза напомнила ей, почему он так выглядел, и она покраснела.

— Что происходит? — спросила она. — Вы кричали во сне, почему? Вас мучают ночные кошмары?

— Меня похитили в четыре года. Мой дядя тогда был ранен. В этом причина моих кошмаров.

— И вы долго жили отдельно от семьи?

— Всю жизнь. Украла меня няня. Она заменила мне мать, посвятив мне всю жизнь. Она решилась на это потому, что родители очень жестоко относились ко мне. Меня избивали до крови.

— И вы вернулись к ним через много лет?

— Нет, они погибли, когда самолет потерпел крушение.

— А ваш дядя?

— Больше я его не встречал.

— Итак, вы снова приехали. Я ждала вас. — Лавиния кисло усмехнулась. — Она ничего вам не рассказала?

— Сколько времени вы знали, что ваша тетка в коматозном состоянии? — холодно спросил Дуг.

— Несколько недель.

— Вы упоминали о наследстве. Что туда входит?

— Деньги и собственность.

— Собственность?

— Да. Но не трудитесь спрашивать где, — я не помню этого. Инес стала подозрительной на старости лет, решив, что не следует доверять банкам свои деньги, и начала покупать собственность в разных местах.

— Итак, вы не знаете точно, сколько денег унаследовал ваш сын?

— Не знаю, сколько у него денег, но иметь землю ничуть не хуже, чем иметь деньги.

— Когда Уилли вступил во владение? — спросила Нора.

— Недавно.

— А точнее?

— Дайте сообразить… — Лавиния поднесла руку ко лбу и сделала вид, что думает, потом она посмотрела на молодую женщину и спросила:

— А как давно вы женаты?

— Мы уже не женаты, но ваш сын и я поженились шесть лет назад.

— Сколько лет вашей дочке? — Старухе доставляло удовольствие играть в свою игру.

— Ей четыре года.

Лавиния кивнула, как будто ее подозрения подтвердились.

— Бумаги были подписаны восемь лет назад. Согласно завещанию, все переходило к Уилли после ее смерти.

— Но ваша тетка еще не умерла, — быстро сказала Нора.

— Могла бы. Однако в завещании есть примечание, в котором говорится, что будет, если она утеряет способность понимать происходящее. Я не знаю этого термина, но означает он, что Уилли получил все уже сейчас.

— А когда ее признали недееспособной? — тихо спросила Нора.

— Следовало бы давно, — ответила старуха, — но это случилось только шесть недель тому назад. Я получила письмо от теткиного юриста. Много лет он был и моим юристом тоже и обо всем мне написал.

— А как фамилия юриста?

Старая женщина колебалась, а потом спросила:

— Как зовут ребенка?

— Лу. Это Уилли выбрал имя.

— Так звали мою мать. Она была младшей сестренкой Инес. При большой разнице в возрасте Инес стала ей скорее матерью. Всю свою жизнь моя мать жила под ее руководством. Она даже мужа выбрала ей по своему усмотрению. А когда я вопреки ее желанию вышла замуж за отца Уилли, она перестала со мной знаться, даже когда мой муж погиб. Но однажды летом я привезла к ней сына, чтобы она присмотрела за ним, пока я буду на гастролях. Потом я увидела, что этого не следовало делать. Уилли был точной копией моей матери. А на кого похожа Лу?

— На отца, — пробормотала Нора сквозь зубы. — Она очень похожа на отца.

Дуг быстро спросил:

— Как зовут юриста?

— Там. — Лавиния указала на письменный стол в углу. — Там вы найдете его карточку с адресом.

Дуг поблагодарил пожилую леди за помощь и повернулся, чтобы выйти из комнаты вместе с Норой.

— Подождите! В то лето, которое Уилли провел с Инес, он сильно изменился. Точно я не могу объяснить. Но он потребовал, чтобы я разрешила ему жить у Инес. Он относился к ней так, словно не я была его матерью, а она. Он начал много говорить о своей бабушке, моей матери, как будто знал ее. Но она умерла, когда я была совсем ребенком, а он вообще никогда ее не видел. Слушая его, я поняла: похоже, Инес вбила ему в голову нечто вроде навязчивой идеи о моей матери, с которой она всегда носилась. Моя мать была красивым, деликатным существом, с голосом, как у соловья. Я хорошо помню это, Инес превратила свой дом в ее мемориал. Повсюду картины и вещи, принадлежавшие моей матери. В этом чувствовалось что-то нездоровое, поэтому я не хотела, чтобы Уилли жил у нее. Она стала часто приезжать к нам, и мне показалось, что Инес, старея, хочет изменить свое безразличное отношение ко мне. Но выяснилось, у нее была другая цель — мой сын. Она хотела владеть им, как перед этим — своей младшей сестрой, — Лавиния печально взглянула на них. — Признаюсь, что была не лучшей матерью, но Инес… что она хотела сделать с ним? Она погружала его в прошлое… во времена его бабушки… это была болезнь. — Лавиния посмотрела на Нору. — Он много говорил о доме, в котором они жили летом. Я никогда не видела этот дом, но стоит он возле реки.