Разбудить смерть

В дверь постучали. Вошел сержант Беттс, помощник Хэдли, выразительно помахивая блокнотом.

— Доктор только что закончил осмотр, сэр, — объявил он. — Он хочет вас видеть. А я проверил другие пункты, о которых вы просили.

— Хорошо. Где находятся… гости?

— В своих комнатах. У меня были кое-какие трудности с мистером Рипером, но Престон следит за коридором.

Хэдли что-то проворчал, придвигаясь вместе со стулом поближе к столу, чтобы посмотреть на план. Наступила тишина. Настольная лампа освещала напряженное от внимания лицо Хардвика с застывшей на нем полуулыбкой. Доктор Фелл, похожий на огромного страшного разбойника в плаще с капюшоном, со своей широкополой шляпой на коленях, заглядывал через плечо Хэдли. Снизу из вестибюля через вентиляционные отверстия доносились слабые звуки музыки, скорее даже вибрация воздуха в ритм ударным инструментам.

— Я вижу, — внезапно нарушил тишину шеф полиции, — что во всех номерах на этаже отдельные ванные комнаты. И один номер не занят.

— Да, номер 706, самый ближний к лифтам, свободен. Механики все еще работают, и я боялся, что это может беспокоить гостя, если он поселится слишком близко от них.

— Вы лично занимаетесь размещением?

— Обычно нет, но в данном случае занимался я сам. Видите ли, мы с мистером Рипером старые знакомые, — я тоже жил в Южной Африке.

— Эти номера были зарезервированы заранее?

— Да, конечно. Единственная разница в том, что они прибыли на день раньше, чем намеревались.

— А почему так случилось? Вы знаете?

— Ну, вчера днем мистер Рипер позвонил мне из Норфилда. Он сказал… Они все так изнервничались, вы понимаете… — Хардвик сделал неодобрительный жест. — Он сказал, что они больше не хотят оставаться за городом и полиция ничего не имеет против их возвращения в Лондон. Нам было просто разместить эту группу — сейчас сезон затишья. Собственно, из этих номеров был занят только один — 707. Там проживала леди, которая вчера же днем и уехала.

Хэдли взглянул на Кента:

— Та самая американская леди, которая заявила, что якобы оставила в бюро очень ценный браслет?

— Якобы оставила? — переспросил управляющий. — Не понимаю, что вы имеете в виду. Она действительно забыла его в номере. Мейерс, дневной портье, нашел его в бюро в то самое время, когда обнаружил… миссис Кент.

Кристофер Кент изумленно уставился на него. Он слишком хорошо запомнил это бюро с его легко выдвигающимися ящиками, выложенными бумагой, чтобы пропустить сообщение мимо ушей.

— Постойте, здесь какая-то ошибка, — заторопился Кент. — Во время моего утреннего приключения я тщательно осмотрел все ящики этого бюро и могу поклясться чем угодно: в них не было никакого браслета!

Хардвик задумался, наморщив лоб, быстро переводя взгляд с одного гостя на другого.

— Не знаю, что и сказать. Только браслет находится у меня, так что вопрос исчерпан. Мейерс принес его, когда явился доложить о трагическом случае. Вот, взгляните.

Он выдвинул ящик левой тумбы стола. Надорвав запечатанный конверт, он вынул браслет и положил его под свет лампы. В центре цепочки из широких звеньев белого золота красовался необычный камень, квадратный, черный, тускло поблескивающий. Он был гладко отшлифован, и на его блестящей поверхности мелкими буквами, которые едва можно было разобрать, была выгравирована надпись в две строки: «Claudite jam rivos, pueri, sat prata biberunt». За спиной Хэдли доктор Фелл шумно дышал от возбуждения.

— Да, камень необычный, — продолжал Хардвик. — Черный обсидиан, похоже, его извлекли из кольца и вставили в браслет. Но еще более необычна гравировка. Моего знания латыни недостаточно. Приблизительно я могу перевести так: «Хватит пить, ребята; на лужайке есть много чего пить», что представляется мне полной бессмыслицей.

Он посмотрел на доктора Фелла, вопросительно улыбаясь. Во взгляде внезапно появилась хитринка.

— О Бахус! — проворчал доктор Фелл. — Я хочу сказать, ничего удивительного, что она хотела его найти! Этот камень имеет только ему присущую ценность. Но среди музейных хранителей найдется не один, кто готов перерезать глотку, чтобы завладеть им. Если этот камень то, что я думаю, таких в наше время сохранилось всего несколько экземпляров. А что касается перевода, вы не очень ошиблись. Это строчки метафоры в стиле Вергилия. Его наказ пастухам. В школьных учебниках дается более смягченный вариант перевода: «Довольно петь, ребята, мы достаточно отдохнули». Гм-м… Кха! Да, могу еще сказать, что камень определенно изъят из кольца и вправлен в браслет. Белое золото, широкие звенья — ничего особенного, кроме самого камня, старинного кстати говоря. Конечно, идея — греческого происхождения, римляне ее только скопировали. Это потрясающе! Ого! Черт побери, Хэдли, вы смотрите на самое изумительное средство древнего мира!

— В самом деле? — недоверчиво переспросил Хэдли. — Для чего оно? Вы имеете в виду, что в камне спрятан яд или что-то в этом роде с браслетом?

— Типично профессиональный подход, — язвительно молвил доктор Фелл, пристально глядя на камень. — Нет, ничего подобного, и при этом он поразительно практичен. Римляне были очень практичными людьми. Кому принадлежит этот браслет, мистер Хардвик?

Управляющий озадаченно ответил:

— Разумеется, миссис Джоупли-Данн. У меня есть адрес.

— Вы ее, случайно, не знаете?

— Знаю, и очень хорошо. Она всегда останавливается у нас, приезжая в Англию.

Хрипло дыша, доктор Фелл вновь уселся и покачал головой. Хэдли с раздражением ожидал, что он еще скажет. Но взгляд доктора рассеянно блуждал по сторонам, и Хэдли отказался от своих надежд, обратившись к более насущным вопросам.

— Браслет может подождать. Всему свое время. Сейчас же мы занимаемся компанией мистера Рипера. Во сколько они прибыли в гостиницу?

— Вчера вечером около шести часов.

— В каком они показались вам настроении?

— В мрачном, честно говоря, — сказал Хардвик с серьезностью, за которой Кент почувствовал усмешку. Она не осталась незамеченной и Хэдли.

— Понятно, — сказал он. — Что потом?

— Я сам их встретил и проводил наверх. Как я вам сказал, мы с мистером Рипером лично знакомы. Ну, учитывая обстоятельства, я посоветовал мистеру Риперу повести своих друзей на какое-нибудь представление, желательно что-нибудь повеселее. Вы понимаете.

— Он так и сделал?

— Да, он заказал шесть билетов на «Она будет, когда ее не будет».

— И все пошли на это представление?

— Да. Кажется, миссис Кент не хотела идти, но ее уговорили. Так получилось, что я выходил из кабинета, того, что внизу, и встретил их всех, когда они возвращались из театра. Казалось, настроение у них заметно улучшилось. Мистер Рипер остановился купить сигару и сказал мне, что все очень довольны спектаклем.

— А потом?

— Потом они поднялись наверх. Во всяком случае… — Хардвик запнулся, стараясь подобрать точные слова, — по крайней мере, они вошли в лифт. Больше я никого из них не видел. На следующее утро Мейерс явился ко мне, чтобы доложить о найденном им теле миссис Кент. — Он снял очки, положил в футляр и с резким щелчком захлопнул его. Затем с минуту задумчиво рассматривал свой блокнот. — Мне бы не хотелось распространяться об отвратительном аспекте этого убийства. Мы с вами знаем: оно слишком ужасно, чтобы об этом говорить. — Он поднял глаза на Хэдли. — Вы видели лицо этой женщины?

— Пока нет. Еще один вопрос. Вы говорите, один из лифтов ремонтируют. Механики работали всю ночь?

— Да.

— Вы знаете, когда они приступили к работе и во сколько закончили?

— Да. Эта смена (их трое) приступила к работе вчера в десять часов вечера и закончила сегодня в восемь утра. Они еще находились там, когда было обнаружено тело.

— Допустим, кто-то посторонний, то есть не из компании Рипера, вошел в крыло А или вышел из него в любое время в течение этой ночи. Эти люди увидели бы их?

— Почти наверняка могу сказать, что да. На этаже круглосуточное освещение. Неизвестный мог подняться или спуститься только на лифте или по лестнице, а рабочие находились как раз между лифтом и лестницей.