Читатель предупрежден

Затянувшееся молчание прервал Сэм, в его голосе звучало почти детское недоверие. Все оживились.

— О чем вы говорите?

— Я сказал, не думаю, что вы доживете до ужина.

Лоуренс Чейз вскочил на ноги.

— Разрыв сердца? — добивался объяснения обеспокоенный хозяин дома.

— Нет.

— Тогда вы, может быть, любезно объясните мне, что вы имели в виду? Такое ужасное… — Констебль прикусил язык и, подозрительно оглянувшись по сторонам, поднял свой бокал. — А может быть, кто-то отравил мой коктейль, вы это хотели сказать? — добавил он с глубоким сарказмом.

— Нет, этого я не хотел сказать.

— Я скажу вам, что он имел в виду, — спокойно заметила Вики. — Вы можете нам сказать, вернее, вы думаете, что можете нам сказать, о чем каждый из нас думает?

— Возможно.

— И в чьей-то голове родился замысел убийства мистера Констебля? Я угадала?

— Возможно.

Наступила тишина.

— Разумеется, — подчеркнул Пенник, еще сильнее стиснув руки, — я не утверждаю, что так обязательно будет. Я… что-то… есть основания. Я накрою для вас, но, скорее всего, ужинать вам не придется. — Он посмотрел Сэму в глаза. — Поскольку вы придаете большое значение так называемому «спортивному поведению», я прошу вас принять это, как мое предостережение.

— Чушь! — взорвался Сэм. — Послушайте…

Все вдруг заговорили одновременно. Сэмюэль не спускал глаз с Пенника. Он выпятил подбородок, и на его лице было написано какое-то мрачное веселье. Это вызвало у Сандерса удивление.

— Ну что ж, — наконец заметил хозяин дома. — Благодарю за предупреждение. Я буду настороже. Но кто хочет меня убить? Моя жена? И это будет напоминать несчастный случай, о котором столько писала пресса? Осторожно, Мина. Помни, что ты разговариваешь во сне и можешь выдать себя. Хотя бы одно это должно заставить тебя вести добродетельную жизнь. — Он задел локтем бокал, который со звоном разбился о каменный пол. — О боже, что за идиотский вздор! Я иду переодеваться. Вы идете со мной?

— Сэм, он не шутит! — взволнованно воскликнула Мина.

— Ты хорошо чувствуешь себя, моя дорогая?

— Сэм, повторяю тебе, он не шутит!

— Я наткнулся у дверей на чей-то багаж, — невозмутимо продолжал хозяин дома. — Это ваша собственность, доктор? Хорошо. Я перенес его в холл. Прошу вас пойти со мной, я покажу вам вашу комнату. Мина, покажи мисс Кин ее спальню. Ларри, будь так добр и покажи мистеру Пеннику, где помещается кухня и… и другие помещения. Брр, но становится холодно!

— Именно, — подтвердил Пенник. — Но мне хотелось бы сказать мистеру Чейзу несколько слов.

— Сэм! — Мина почти кричала.

Он крепко сжал пальцы на ее плече и вывел ее за дверь. Сандерс направился за ним, но краем глаза успел заметить Пенника и Ларри, стоящих у плетеного столика среди тепличных джунглей. В этот момент Пенник что-то сказал, Чейз пошатнулся и внимательно осмотрелся. В стеклянном куполе оранжереи глухим эхом отразились удаляющиеся шаги. В холле громко пробили часы. Было семь часов тридцать минут.

Глава четвертая

Было ровно без четверти восемь, когда Сандерс услышал из соседней комнаты приглушенный крик.

Резиденция Форвейз напоминала ему корабль. Чтобы попасть в главный холл, нужно было пройти через несколько небольших салонов. С главной лестничной площадки коридор вел на верх лестницы, прилегающей к высокой стене, почти целиком состоящей из цветных витражей. Из хрустальных люстр и жирандоллей струился электрический свет. На втором этаже находились шесть спальных комнат, двери которых выходили на четырехугольную площадку. Это было небольшое, слабо освещенное помещение, устланное толстым ковром. Его главным декоративным элементом были старинные часы. В каждой из трех стен находились две двери, ведущие в спальни. Четвертая сторона была обращена к лестничной клетке. Доктору была предназначена комната, находящаяся рядом с комнатой Виктории Кин. Констебли занимали две спальни, располагающиеся напротив лестничной клетки. Чейз и Пенник, вероятно, размещались в двух оставшихся комнатах.

Спальня Сандерса была меблирована так же, как и весь дом. Окна закрывали тяжелые занавески, спадающие складками, как старомодные юбки, кровать выглядела огромной, а на столе, сразу же под окном, стояла фарфоровая лампа. В Форвейзе не было центрального отопления, но этот недостаток современного комфорта искупался большим количеством ванных комнат. Одна из них принадлежала Сандерсу.

Чтобы не париться в душной атмосфере дома, он выключил электрический камин и открыл настежь оба окна. Но не смог справиться с занавесями и оставил их так, как они были. Одно из окон выходило на небольшой балкончик. Он глубоко вдохнул свежий воздух, принял холодный душ и поспешно оделся. Перед тем, как надеть пиджак, он закурил и погрузился в размышления. Несмотря на всю историю с чтением мыслей, неужели Пенник действительно был?

Что это?

Он мог бы поклясться, что услышал слабый крик. Из-за толстых стен трудно было определить его источник, однако он был уверен, что крик донесся из соседней комнаты. Он остановился, вслушиваясь в окружающие его звуки, похожие на шепоты и скрип окон. И вдруг сразу произошло несколько событий.

Тяжелые занавеси взметнулись, приобретя форму колокола, кто-то пытался откинуть их. Маленький столик пошатнулся, с его сверкающей поверхности соскользнула фарфоровая лампа и с таким шумом ударилась об пол, что это должно было быть слышно по всему дому. Из-под занавеси сначала показалась черная атласная туфелька, бежевые чулки, темно-голубое платье, и в комнату, тяжело дыша, ввалилась Вики. Она была близка к обмороку, а ужас превратил ее лицо в бесцветную маску.

Огромным усилием воли она пыталась взять себя в руки.

— Прошу… прошу прощения за вторжение. Но у меня не было другого выхода. В моей комнате кто-то есть!…

— В вашей комнате кто-то есть? Кто?

— Я проникла сюда через окно, — объяснила она, с излишними подробностями, что свидетельствовало о сильном волнении. — Там есть балкончик. Я должна на минуту присесть, мне… мне не хочется делать из себя посмешище…

С первой минуты встречи он пытался уловить особенность, которая в большей степени была бы для нее определяющей. И только теперь, в момент сильного потрясения, эта черта ясно обрисовалась: преувеличенная забота о своем внешнем виде. Это чувствовалось по всему ее облику: одно плечико ее платья упало или порвалось, она быстро вернула его на место. На плечах и руках виднелись следы грязи, и, когда она заметила это, у него было впечатление, что она разрыдается. Она уселась на краешек кровати.

— Все уже хорошо, все хорошо, — успокаивал он ее. — Что случилось? Что вас так испугало?

Прежде чем она успела ответить, кто-то неожиданно застучал в дверь.

Вики нервно подскочила.

— Не открывайте дверь! — умоляла она. — Нет, нет! Не открывайте… — И с облегчением умолкла при виде Констебля, который, не дожидаясь разрешения, открыл дверь. Он был в халате и домашних туфлях.

— Что тут за шум? — потребовал он объяснения. — Я думал, что дом обрушился. Неужели нельзя даже спокойно переодеться?

— Прошу прощения, — сказал доктор. — Ничего особенного не произошло, только упала лампа.

Но их хозяин нисколько не заинтересовался лампой. Он окинул быстрым, проницательным взглядом Вики и Сандерса, широко открыл глаза и сделал собственные выводы. — Послушайте… — медленно начал он.

Но Вики уже полностью пришла в себя.

— Нет, сэр. Не делайте столь быстрых выводов. Это совсем не то, о чем вы подумали.

— А можно узнать, мисс, — сказал Сэм менторским тоном, — в каких выводах вы меня подозреваете? Разве я просил каких-либо объяснений? — Он почувствовал себя обиженным. — Я зашел узнать, что тут за шум. Нашел семейную реликвию в осколках и двоих из моих гостей в ситуации, которая во времена моей молодости была бы определена как «подозрительная». Но разве я задал в связи с этим какие-либо вопросы?

— Мисс Кин как раз рассказывала, — начал Сандерс.