Читатель предупрежден

— Сэм, мне действительно очень жаль. — Мина сняла шляпку и бросила ее на плетеное кресло. В ней чувствовалось раздражение. — Я прекрасно тебя понимаю. Но сегодня магазины закрываются рано, и кроме холодных закусок, в доме ничего нет.

Сэм обернулся к ней и спросил преувеличенно вежливо:

— Это моя вина?

— Нет, но без прислуги…

— Это уже меня не касается. По-моему, в мои обязанности не входит хождение по магазинам за мясом или за чем-то другим. Постарайся быть справедливой, Мина. Если уж ты сумела без всяких дорожных приготовлений тянуть меня через сотни миль малярийных болот — жаль, что ты сейчас не видишь своих глаз, — наверное, я не требую слишком многого, если хочу, чтобы хозяйство в нашем доме находилось на должном уровне. Но не будем ссориться в присутствии гостей.

— Я могу приготовить ужин, — предложил Герман Пенник.

Это прозвучало так неожиданно, что все присутствующие вытаращили на него глаза. Даже Чейз остановился на пути за напитками и высунул голову из-за куста папоротника. Сэмюэль первый раз обратился непосредственно к Пеннику:

— Вы повар, старина? — спросил он презрительным тоном человека, давно обо всем догадавшегося. — То есть, кроме ваших прочих способностей?…

— Я умею хорошо готовить. Разумеется, я не смогу приготовить горячих блюд, но зато холодные закуски будут достойны королевского стола.

Вики рассмеялась; это был непроизвольный смех, освобождение от давящей тяжести. Она встала с краешка фонтана.

— Великолепно! Браво! Вы должны наконец сесть и отдохнуть, — обратилась она к Мине. — Вы не считаете, что не стоит делать такой трагедии по поводу одного ужина? Если бы у вас не было денег, как у меня, один-единственный ужин не имел бы для вас никакого значения. Мистер Пенник приготовит его, а я подам…

— Нет, нет! — Герман был явно шокирован этим предложением. — Вы будете подавать? Я не могу этого позволить. Прошу предоставить все мне.

— Вы совершенно покорили его, мисс! — Сэмюэль выражался с неумелой галантностью. Неожиданно настроение у него поднялось. Сандерс задумался, что могло вызвать такую перемену: рассмешила его перспектива увидеть «ясновидящего» в роли повара или в роли официантки. Мина, до сих пор беспомощно оглядывающаяся вокруг, как будто желая убедиться, что, несмотря на мелкие столкновения, все по-прежнему считают ее мужа прекрасным человеком, снова впала в мечтательное настроение.

— Что ж, тогда все в порядке, — заметила она. — По-моему, Дюма когда-то готовил ужин для французских гурманов? Жаль, что я не умею этого делать. Где-то в кухне должен быть поварской колпак, знаете, такой высокий, белый… Он может вам пригодиться.

— Он будет ему очень к лицу, — серьезно заметил Сэм. — Но вы должны дать нам слово, что не отравите нас. Идет?

Дальнейший разговор прервало появление Ларри. Он с таким раздражающим скрипом толкал перед собой по каменному полу плетеный столик, что лицо Сэма покраснело. Через минуту Чейз поставил на него поднос с бутылками, рюмками и миской, полной льда.

— Он не отравит нас, — уверил он присутствующих. — Что бы ни случилось, он не будет этого делать. Ему это не нужно.

— Ему это не нужно?

— Нет. Он просто подумает о нас и — хоп! Джин с вермутом, или сделать коктейли?

— О чем ты говоришь, черт возьми?

— Я говорю святую правду, — продолжил Ларри, быстро разливая напитки. — Голосуем? Не хочешь коктейля? Все в порядке. Что ты будешь, Мина?

— Мне все равно, Ларри. Может быть, джин с вермутом.

— Мистер Пенник, — продолжил Чейз. — сказал, что мысль — это физическая сила. И он также сказал, что, использовав ее соответственно, можно убить человека.

На лице Сэма, который взял в руку бокал с напитком, появилось выражение отчаяния. Он как будто хотел сказать: «Опять! Всегда что-то должно меня расстроить и вывести из себя. Ну почему все неприятности сваливаются на мою голову?»

— В самом деле? — удивился он, громко проглотив напиток. — Вы снова развлекаетесь отгадыванием мыслей?

— Спроси доктора. Ну спроси его! Мистер Пенник сказал, о чем он думал, и — попал с первого раза. И даже угадал, когда Джон попытался скрыть свои мысли о…

— Других делах, — вмешалась Вики, с интересом наблюдая за струящейся в фонтане водой.

— Я думаю, подходящий ли мне попался человек? — заметил Сэм, внимательно глядя на Сандерса. — Молодой человек, вы доктор, не правда ли?

— Да.

— И, как мне говорили, работаете в качестве патолога в Министерстве внутренних дел?

— Да.

— И вы согласны со всеми этими бреднями?

— Я не обязан с чем-либо соглашаться. Но признаю, что мистер Пенник прекрасно продемонстрировал свои способности… Да, пожалуй, это самое подходящее определение.

Хозяин дома вскочил на ноги.

— Ради Бога, Мина! Перестань трясти этот бокал. Ты ведешь себя, как старуха, тянущая джин в трактире. Если у тебя так дрожат руки, что ты не можешь удержать бокал в руках, поставь его на край стола, а потом уже пей. Это будет значительно приличнее, чем делать из себя посмешище!

Он замолчал, смущенный собственным взрывом. Скорее всего, он не имел в виду ничего плохого. Но во всем этом был элемент жестокости, поскольку он на собственном опыте должен был знать, что невозможно совладать с дрожью после приступа малярии.

Мина не сказала ни слова.

— Ну, хорошо, хорошо, прошу прощения, — буркнул он. Он выпил содержимое бокала до дна и тяжело уселся. — Но вы довели меня до того, что я чувствую себя стариком. Имейте хоть немного жалости. Я часто говорю, что Мина меня когда-нибудь убьет из-за того, что не может ничего удержать в руках. Нервы. Не могу сдержаться. Да, но, возвращаясь к предыдущей теме, вся эта история с чтением мыслей — чушь. Это аморально, это… — вены вздулись у него на лбу, — это противоречит всему, что я когда-либо учил. Это противоречит природе.

— Не волнуйся, Сэм, — просила его Мина. Глаза ее блестели. — Но ты должен признать, что это поразительно. Ты же прекрасно знаешь, что мистер Пенник точно сказал тебе, о чем ты думаешь. Но ты не дал ему закончить и закричал: «Неправда!» И потом уже не согласился ни на одну попытку. Мне очень жаль, мой дорогой, но ты сам знаешь, что это так.

Сэмюэль посмотрел на нее.

— Может быть, мы сменим тему? — преувеличенно любезно предложил он. Он вытащил из кармашка часы и посмотрел на них. — Подумайте! Уже почти половина восьмого. Самое время для того, чтобы принять ванну и переодеться…

— Успокойся, Сэм, неужели мы сегодня будем переодеваться к ужину?

— Разумеется, моя дорогая. Ты можешь назвать мне какую-нибудь причину, по которой мы должны изменять нашим обычаям? Если я переодевался к ужину, находясь среди этих чертовых негров, то, уж наверное, я имею право сделать это в собственном доме?

— Конечно, если тебе так хочется.

— Мне так хочется… благодарю тебя. Паркер выбрал именно сегодняшнюю ночь, чтобы отлеживаться в госпитале. Единственный человек, который умеет приготовить мои вещи. Но так бывало не раз. Придется тебе заменить его сегодня, моя дорогая, если, конечно, это будет тебе по силам. — Он повернулся к Пеннику. — Я хотел бы поблагодарить вас, старина, за приносимую жертву с приготовлением ужина. Вы успеете приготовить его к восьми?

— Если вам так хочется, — ответил тот серьезно. И добавил после паузы: — Однако я не думаю, что вы будете ужинать.

Констебль выпрямился на стуле.

— Не буду ужинать? Почему, черт побери, я не буду ужинать?

— Потому что вас уже не будет в живых, — ответил Пенник. Прошло несколько секунд, прежде чем значение этих слов дошло до слушателей, и прошло очень много времени, пока кто-либо из них отозвался.

Все время разговора Пенник сидел так спокойно, что о его присутствии просто позабыли. И вдруг он обратил на себя внимание всех.

Он выглядел очень хорошо в своем темном костюме. Сидел, чуть наклонившись вперед, скрестив ноги, а руки стиснув так, что под ногтями появились голубые полукружия. В тишине, которая воцарилась в оранжерее, любой звук как бы усиливался: воды, брызгающей из фонтана, шорох подошв об пол. В душном помещении повеяло холодом.