Страница 21 из 46
— Револьвер по-прежнему находился в кармане мистера Логана? Я хочу сказать, не вынул ли он его из кармана и не оставил ли здесь, внизу?
— Нет, не думаю. Насколько я помню, он оставался у него в кармане.
Эллиот сделал в блокноте какую-то пометку, затем снова поднял глаза:
— Кто, кроме тебя и миссис Логан, знал о револьвере?
— Не могу сказать. Насколько мне известно, никто.
— Ты больше никого не встретил — ни в холле, ни где-нибудь еще?
— Нет.
По стеклам окон продолжал барабанить дождь — мрачный и скучный, несший с собой запах старого леса и старого камня.
— А теперь, — продолжал Эллиот спокойно и настойчиво, — я хочу, чтобы ты взглянул сюда и как следует подумал. Подойди к камину и посмотри на ряд пистолетов. Внимательно посмотри. А теперь скажи: заметил ли ты какое-нибудь отличие в расположении пистолетов по сравнению прошлой ночи? Я не имею в виду замену кавалерийского пистолета револьвером 45-го калибра, а какое-нибудь другое отличие?
От его настойчивости мне все больше становилось не по себе. Даже показалось, что шумное дыхание доктора Фелла участилось. Доктор резким движением чиркнул спичкой, прикуривая погасшую сигару, и пламя ее, словно звездочка, отразилось в стеклах его пенсне.
Я подошел к камину. Стояла мертвая тишина, ее нарушал лишь монотонный шум дождя. Вначале я ничего не заметил. Дождь все шумел… Потом какие-то обрывки картинок всплыли в памяти, принимая определенные очертания…
— Да, будь я проклят, есть отличие!
— Правда? И какое?
— Кто-то трогал большую часть пистолетов и поменял их местами.
— Да? И каким же образом?
В памяти моей вся картина стала плоской и четкой, как почтовая открытка.
— Кто-то снял со стены три или четыре пистолета, а потом в спешке повесил их обратно.
Инспектор Граймз присвистнул. Взгляд Эллиота не дрогнул, и он продолжал гнуть свое:
— Ты уверен?
— Абсолютно. Убийца пытался найти нужную высоту для своей ловушки, поэтому вначале подвешивал револьвер 45-го калибра в разные места, но делал это неуклюже. Вчера вечером дула этих пистолетов располагались практически по прямой линии, теперь же кто-то нарушил этот порядок, и они висят неровно.
— Следует заметить, — сказал Эллиот, — на это обратили внимание миссис Уинч и служанка Соня. Соня клянется, что два пистолета висят на другом месте: полицейский пистолет висит там, где всегда находился дуэльный…
— И она совершенно права!
— Правда? — спросил Эллиот. — Все они покрыты блестящей пленкой лака, — добавил он. — Хочешь знать, что ни на одном из них нет ни отпечатков пальцев, ни даже пятен в тех местах, где они могли быть, если их брали в перчатках? Никто не дотрагивался до этих пистолетов.
— Но, черт возьми, это не правда! Спроси любого: они все висят не на своих местах!
— Никто, — монотонным голосом повторил Эллиот, — не трогал ни один из этих пистолетов.
— Но если есть потайной ход…
Внезапно тон Эллиота стал очень любезным. Он закрыл блокнот и шлепнул им по столу.
— Ради бога, прекрати болтать о потайном ходе. Когда ты, наконец, угомонишься и навсегда выкинешь из головы навязчивую идею! Каминная доска есть именно то, чем она является: прочной кирпичной каминной доской. В этой комнате нет никакого потайного хода, никакой ложной двери и еще чего-нибудь подобного. — Он повернулся к доктору Феллу: — Итак, сэр, какие у вас мысли на этот счет? Что скажете?
Доктор Фелл пошевелился. Сердито взглянув на тлеющий конец сигары и глубоко вздохнув, отчего пришли в движение все его подбородки, он ответил. Его мощный голос, казалось, шел из самых глубин земли, как первые предвестники землетрясения:
— Не стану отрицать — у меня есть идея, точнее, пока довольно смутное представление об идее, которое, — тут он, роняя пепел с сигары, сделал неопределенный жест рукой, — промелькнет — и исчезает прочь! Существует одно очень серьезное препятствие. Прежде чем рассказать о нем, я хотел бы услышать, что может сообщить нам мистер Эндерби.
Эллиот встал, подошел к двери и обратился к констеблю в гостиной:
— Спросите мистера Эндерби, не мог бы он сейчас прийти сюда.
Что общего могло быть между Джулианом и этим делом — оставалось для меня загадкой, но Эллиот не давал никаких объяснений. Однако, только я собрался уходить, он велел мне оставаться на месте.
Подойдя к столу с пишущей машинкой, он взял шесть открытых конвертов — вероятно, от писем, полученных Логаном этим утром, ответить на которые тот не смог — его убили. Эллиот аккуратно сложил их в стопку в центре стола. Рядом с ними он разложил целый набор предметов — видимо, содержимое карманов убитого. Ничего существенного: бумажник, кольцо для ключей, авторучка, два карандаша, записная книжка с адресами, немного мелочи, погнутая сигара в помятом целлофановом чехле.
Когда Джулиан входил в кабинет, Эллиот раскладывал эти предметы в ряд. В тусклом свете и в шуме непрекращающегося дождя, стекающего по стеклам окон, пухлая коротконогая фигура Джулиана напоминала кого-то еще, но, только он открыл рот, стало ясно, что это не кто иной, как Джулиан Эндерби. Эллиот жестом пригласил его присесть, и он сел по стойке «смирно».
— Итак, сэр, вначале некоторые формальности…
— Не могу представить, инспектор, — прервал его Джулиан, — что моей персоне может быть уделено какое-то внимание, тем более что я уже раз десять просил позволения уехать отсюда. Господи, я совершенно ничего не знаю об этом деле! Ничего! Если бы хоть что-то знал, я был бы только рад помочь!
У Эллиота была замечательная способность общаться со свидетелями: очень живая, энергичная и в то же время почтительная. При этом он четко давал понять, что бессмыслица в словах отвечавшего была именно бессмыслицей — и ничем другим.
— В таком случае, сэр, чем быстрее мы проведем рутинный опрос, тем быстрее вы сможете уехать. Не могли бы вы назвать свое полное имя, род занятий и домашний адрес?
Джулиан достал супераккуратный футляр для визитных карточек, вытащил из него одну, осторожно освободил ее от оболочки из папиросной бумаги и положил на стол.
— Так, хорошо, сэр. А домашний адрес?
— Северо-Запад, 6, Финчли-роуд, Мэлплакет-Чамберс, 24.
Эллиот записал.
— Как давно вы знаете мистера Логана, сэр?
Тень раздражения пробежала по лицу Джулиана.
— В том-то и дело! Я его вообще не знаю! Я никогда не видел этого человека до того, как он умер. Следовательно…
— Вы когда-нибудь встречались с миссис Логан?
Джулиан размышлял.
— Вот что я вам скажу, инспектор, — доверительно проговорил он. — Именно это я пытаюсь вспомнить с того самого момента, как увидел ее. Мне кажется, я где-то встречался или видел ее, но, клянусь, не могу вспомнить. В любом случае из практических соображений лучше сказать, что я ее не знал.
— Так, понятно. Скажите, в какое время вы приехали в этот дом сегодня утром?
— Около десяти часов. Боюсь, не смогу сказать с точностью до минуты.
— Вы сразу же прошли в дом?
— Конечно. Я хотел выразить свое почтение хозяину. Я… э-э-э… даже не был с ним знаком.
— Но вы не нашли мистера Кларка?
— Нет. — Джулиан поправил и без того прекрасно сидящий галстук и принялся отряхивать лацканы пиджака. — Домоправительница — я полагаю, это была именно она — сказала, что он «обратно ушел», и я отправился в сад — я уже говорил об этом Бобу Моррисону. — Джулиан искоса взглянул на меня. — Я находился в саду, когда услышал выстрел.
— Вы слышали выстрел?
— Конечно.
— Где именно в саду вы находились в это время, сэр?
Все это звучало как обычный опрос, но я, хорошо зная Эллиота, услышал еще не очень отчетливые полутона и все более усиливающуюся вкрадчивость, означавшую какую-то ловушку, таившуюся среди вежливых слов.
Джулиан обдумывал вопрос. Голос его звучал убедительно:
— Я не уверен, инспектор. Сад — большой, как вы могли убедиться сами: вначале идет довольно обширное пространство, поросшее травой, дорожка, вымощенная камнем, а за ней на уровень ниже — сад. Услышав выстрел, я, естественно, испугался, поэтому сейчас не могу ответить на ваш вопрос с полной уверенностью.