Страница 3 из 28
Эмили уступила мучившей ее совести и позвонила Лукасу Тенненту. Тот ответил таким хриплым голосом, что было ясно: ему стало еще хуже.
— Доброе утро, — сказала она отрывисто, — это Эмили Уорнер.
— Кто?
Она произнесла громче:
— Ваша уборщица, мистер Теннент. Я хотела узнать, как вы сегодня себя чувствуете.
— Ах, да. — Повисла пауза. — Вообще-то я чувствую себя отвратительно.
— Вы что-нибудь ели?
В трубке раздался сильнейший кашель.
— Нет, — проскрежетал Теннент, — я не голоден.
— Температура все еще высокая?
— Наверное. О, черт…
Эмили на мгновение вскипела, когда раздались короткие гудки, но потом решила, что глупо чувствовать себя оскорбленной. А еще глупее — беспокоиться о совершенно незнакомом ей человеке. Она не спеша привела себя в порядок, спустилась вниз, где двойняшки на прощание обняли ее, и отправилась на встречу с подругой.
— Слушай, дорогая, ты выглядишь сегодня просто восхитительно, — воскликнула Джинни Харт, когда Эмили вошла в кафе.
— Мне нравится это «сегодня», — хмыкнула та, снимая янтарного цвета шерстяное пальто, купленное еще в лучшие времена. — Я стараюсь быть на высоте каждый день.
— Удачная покупка — пальто подходит к твоим глазам, — прокомментировала Джинни и одобрительно взглянула на черное трикотажное платье Эмили. — Только не говори мне, что ты так одеваешься, когда скребешь полы.
— Я не скребу. Мои клиенты обеспечивают меня всякими усовершенствованиями — вроде швабры.
Джинни фыркнула.
В те времена, когда подруги снимали вместе квартиру, они доставляли себе удовольствие по утрам в субботу ходить в кафе и с тех пор придерживались этого обычая, несмотря на то, что Джинни вышла замуж, а в жизни Эмили появился — и исчез — Майлз.
— Ну, что новенького? — спросила Джинни, когда им принесли заказ.
— Я, наконец встретилась с человеком, у которого навожу порядок, — сказала Эмили.
— С тем таинственным незнакомцем, что живет на верхнем этаже? — оживилась Джинни и придвинулась ближе. — И каков же он? Высокий, темноволосый и роскошный?
— Да, — подтвердила Эмили и хихикнула, когда у Джинни отвисла челюсть.
— Серьезно? Это уже интересно, давай-давай рассказывай!
Эмили красочно описала их встречу.
— Честно говоря, я не могу выбросить его из головы, — закончила она.
— Потому что он великолепен?
— Нет, потому что он, бедняга, болен и некому за ним поухаживать.
Джинни заказала еще кофе и повернулась к подруге с воинственным блеском в глазах.
— Ты же говоришь, что этот человек наделен яркой внешностью, судя по всему, гребет деньги лопатой и при этом живет в квартире с видом на Темзу. Брось, Эм, женщины наверняка толпами рвутся вытереть его горячий лоб.
— Наверное. Но он, похоже, предпочитает страдать в одиночестве. — Эмили, нахмурясь, помешивала кофе. — Что ему и предстоит делать весь уикенд — я должна появиться в его квартире только утром в понедельник.
— Ну и отлично, так и делай. — Джинни дотронулась до руки Эмили. — Ты только-только начала налаживать свою жизнь, так что, ради бога, перестань беспокоиться о человеке, которого едва знаешь.
Чтобы сменить тему, Эмили предложила погулять по улицам. Время летело незаметно, не оставляя ей возможности заниматься самоанализом, но, возвращаясь домой, она снова вспомнила о Лукасе Тенненте.
Чувство беспокойства к вечеру усилилось. В какой-то момент она даже подняла трубку, чтобы позвонить Лукасу, но не позвонила. Эмили снова принялась за работу и постепенно так увлеклась, что выключила компьютер только далеко за полночь.
Утром она проснулась в испуге и сразу набрала номер Лукаса Теннента. Голос его звучал еще хуже, чем накануне.
Не успела она спросить Лукаса о самочувствии, как он выдохнул что-то бессвязное и положил трубку.
Через несколько часов, ощущая себя Красной Шапочкой, направляющейся прямо в логово волка, Эмили с полной сумкой продуктов шла по мощенной булыжником улице к дому Лукаса Теннента. Проклиная свою беспокойную совесть, она сначала нажала на кнопку звонка, потом отперла своим ключом дверь.
— Это Эмили Уорнер, мистер Теннент! — крикнула она. — Ваша уборщица. Можно войти?
Молчание было таким долгим, что Эмили уже решила, что он лежит без сознания. Однако Лукас Теннент наконец материализовался в дверях своей спальни. Выглядел он прескверно: пепельно-серую бледность лица подчеркивали багровые пятна на щеках, под покрасневшими глазами легли синие круги, подбородок зарос черной щетиной, спутанные волосы взмокли от пота.
— Что, черт возьми, вы здесь делаете? — прорычал он, стуча зубами и плотнее запахнул халат.
Эмили вспыхнула.
— У вас был такой больной голос, что я заволновалась и подумала, что вам, возможно, нужна…
— Ради бога, уходите, мне ничего не нужно… — послышался сердитый ответ. Лукас скрылся в спальне, захлопнув за собой дверь.
Эмили в ярости уставилась на нее. И это благодарность за добродетельный поступок! Она швырнула на сундук газету, поставила туда же пакет свежего молока и уже выходила с остальными своими невостребованными покупками, когда хриплый голос остановил ее:
— Мисс Уорнер… Эмили, я был страшно груб, примите мои извинения.
Она обернулась.
— Приняла. До свидания.
— Задержитесь на минутку, пожалуйста. — Лукас стоял, прислонившись к дверному косяку. Его била дрожь. — Извините меня за резкость. — На его лице появилась гримаса отвращения. — Я убежал, потому что меня опять затошнило.
Эмили немного смягчилась и закрыла дверь.
— В таком случае, пожалуйста, ложитесь снова в постель. Вы сильно потели ночью?
Он поморщился.
— Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
Поколебавшись, она решилась:
— Послушайте, мистер Теннент, почему бы вам не принять горячий душ, пока я сменю постельное белье?
Он испуганно взглянул на нее.
— Я не могу позволить вам сделать это!
— Почему? Я бы все равно сделала это завтра — это одна из моих обязанностей, за которые вы мне платите. — Она ободряюще улыбнулась. — Вы сразу почувствуете себя намного легче. Только не мойте голову.
Он посмотрел на нее в задумчивой нерешительности, потом пожал плечами, вошел в спальню, вынул из комода футболку и трусы и заперся в ванной комнате. Эмили сняла с кровати смятые простыни, постелила вместо них свежие, принесла из соседней комнаты запасные и наскоро прибралась. Когда в комнате появился Лукас, лицо у него все еще было измученным, но щетина исчезла, а волосы были причесаны.
Эмили откинула одеяло. Лукас сбросил халат и лег в постель, с облегчением откинувшись на взбитые подушки.
— Я вам очень благодарен.
Она улыбнулась.
— Сейчас унесу белье, а потом приготовлю вам что-нибудь поесть.
— Пожалуйста — никакой еды! — содрогнувшись, сказал он с закрытыми глазами.
— Только один гренок, — произнесла она тоном, каким уговаривала двойняшек. — Сколько таблеток вы приняли сегодня?
Лукас приоткрыл один глаз.
— Ни одной. При моем нынешнем состоянии это выглядит как-то бессмысленно.
— Если вы съедите что-нибудь, вас, возможно, перестанет тошнить.
— Сомневаюсь, — уныло проговорил он.
На кухне Эмили приготовила чай, поджарила кусочек хлеба, намазала его тонким слоем масла и разрезала на треугольники. Потом поставила тарелку и кружку на поднос и отправилась в спальню.
— Если вы справитесь с гренком, я могу сделать яичницу-болтунью, — предложила она.
— Не стоит. — Лукас откусил кусочек и начал медленно жевать. Второй кусочек исчез значительно быстрее.
— Осторожно, — предупредила Эмили, — не торопитесь.
— Я ем впервые за несколько дней! — Он доел остальное с большей осторожностью. — Никогда не пробовал такой вкуснятины! — признался он и с подозрением проинспектировал содержимое кружки. — А что здесь?
— Некрепкий чай. — Эмили достала две таблетки парацетамола. — Примите это сейчас, а позже я сделаю вам кофе.