Страница 79 из 99
Стойло Снежки было открыто.
В глубине Сьяна увидела Найю. Та сидела, прижавшись к стенке. Глаза широко раскрыты. А перед ней на коленях копошился мальчишка. Сьяна видела его спину. И не только, не только. Он держал Найу за ногу! За безобразный обрубок, который — Сьяна знала — сочился кровью и еще всякой дрянью. И Найя не возражала. А Сьяна-то полагала, что безногая переживает. Что ей досаждает боль. Что она по Тайрэ скучает. Гадкая извращенка! Вот до чего доводит попустительство брата.
Сьяна с силой швырнула в стену деревянные башмаки. Грохот привел конюшню в движение. Лошади забеспокоились. Снежка заржала. Голова мальчишки невольно втянулась в плечи, он задрожал и сжался, пряча преступные руки. А вот Найя не сразу увидела Сьяну — будто она спала, а теперь пробудилась.
Сьяна не стала сдерживать чувства:
— Ты потаскуха! Не успел узкоглазый уехать, нашла другого урода? Подумаешь, молокосос! Пусть для начала потрогает? Пусть для начала выяснит, чего у тебя не хватает? А ты, колдовское отродье, грязный горын, кажется, тут обжился. Забыл, откуда пришел. Нашел себе развлечение. Шаловливые ручки чешутся? Да я их сейчас оторву, твои бесстыжие руки!
Мальчишка бросил на Сьяну дикий взгляд, разогнулся, словно пружина, ухватил что-то с полу и бросился вон из стойла, чуть не столкнувшись со Сьяной. Сьяна отпрянула, стукнулась о выступающий брус и вспомнила мелких Духов. Придурок исчез так быстро, будто его и не было. Сьяна схватилась за грудь, пытаясь умерить дыхание, и снова взглянула на Найю. Что это с ней?
Найя сидела прямо, облокотившись на стену, и смотрела на Сьяну. Брови ее были сдвинуты — в точности, как у Коварда, когда тот сердился. Раньше Сьяна не замечала, настолько они похожи.
— Что ты сделала, Сьяна? Он теперь не вернется.
— Что я сделала?
Сьяна хотела возмутиться. Но ее неожиданно охватила слабость. Внутри нарастало ощущение непоправимой ошибки.
Она, как могла, попыталась с этим бороться.
Нет, вы только подумайте! Да ей плевать на Придурка. Как лапать сестру хозяина, эту невесту-калеку, — он ничего не боится. Как выслушать замечание — он пустился бежать. Ничего, вернется как миленький.
— Есть захочет, придет.
Сьяна подобрала колодки.
— Нужно идти домой. Я тебе помогу, — голос звучал ворчливо, но примирительно.
Найя все так же странно смотрела на Сьяну:
— Сьяна, не трогай меня. И не трогай ходули.
Сьяна опешила:
— Ты же не собираешься ночевать на конюшне?
— Ты ничего не знаешь. И ты поступила плохо.
— Да что ты себе позволяешь?
— Я сказала тебе, уходи.
Это Найя ей говорит?
Сьяна вернулась в дом. У нее на кровати спал бесчувственный Ковард. Она залезла под одеяло, прижалась к нему и заплакала.
Глава четырнадцатая
— Ковард, постой! Это чужая лошадь! — Сьяна семенила за Ковардом.
Тот, пошатываясь, подошел к коновязи, дернул коня за узду и неловко забрался в седло.
— Некогда разбираться. Я должен ехать. Если Исси отправился в Лес, там повсюду ловушки. Да, нужно ехать. Искать. Ураульф сказал, мальчишку надо беречь. И еще было что-то срочное… Какое-то срочное дело… — Он наморщил лоб. — Да, какое-то срочное дело. По дороге припомню. Все. Открывай ворота и уходи с дороги.
Криво сидя в седле, Ковард выехал на дорогу. Сьяна пошла к крыльцу, чувствуя, как ее опять настигают слезы. И вдруг всполошилась, дернулась и бросилась следом за Ковардом:
— Ковард! Вернись! Ты забыл арбалет!
Но он даже не обернулся.
В трактире «Большая лосиха» было дымно и шумно.
— Гляньте, у Брикса обновка. Новая красная тряпка.
— Это не тряпка, а шарфик. Дорогой, между прочим. Десять кротовых шкурок.
— Шарфик? А так не скажешь.
— Отвяжись. И копи крысиные хвостики. На платок для соплей. Чтоб обязательно красный.
— Ты опять за красноголовых?
— А когда это я был против?
— Разве не ты кричал: «Ураульф — победитель!»?
— Тише! Чего разорался? Ураульф, говорят, скоро не будет править. Про няньку его слыхал? Оказалось — колдунья. А в Совете недавно кто-то видел Барлета. Он теперь ездит с принцессой. Так что скоро без красного на улице не покажешься. Кто без красного — тот изменник.
В самом темном углу трактира четверо в серых плащах пили «Хвойную бодрость» и прислушивались к разговорам.
Один подмигнул другому:
— Слышь! А ты боялся. Я же тебе говорил: Барлет набирает силу. Вот он и просигналил, что пора возвращаться. Пока Ураульф воюет, до нас никому нет дела.
— А Ковард?
— А что нам Ковард? Если в Лес не соваться…
Третий взглянул в окно и тихо присвистнул:
— А вот и Зеленая Шляпа. Накликали.
Все четверо разом повернулись к окну.
— Уходим?
— Быстро и тихо. Там черный ход.
— А ну, постой… Постой, говорю.
— Ты обалдел? Жить надоело?
— Да ты на него посмотри. Он же один. Без своих. И, кажется, сильно пьян… Пьян, как последняя сволочь.
Люди в серых плащах переглянулись:
— Никуда не уходим.
Ковард появился в дверях, оперся на косяк и подозвал трактирщика:
— Мальчишка… Мне нужен мальчишка. Кто-нибудь его видел? Такой… в перчатках… с улыбкой. Три крысиные шкурки тому, кто его видел. Дай стул.
Трактирщик взглянул на Коварда и подтолкнул к нему стул.
Один из сидевших в углу сделал трактирщику знак: мол, могу кое-что рассказать.
— Иди, расспроси. Дам хвостик. — С Коварда лился пот.
Трактирщик протиснулся к тем, что сидели в темном углу, и вскоре вернулся назад, что-то пряча в карман.
— Ну?
— Те вот видели. Это Придурок Барлета. Он вроде как был за оврагом. Никуда не спешил.
— Овраг… Какой овраг? Далеко?
— Отсюда — в трехстах шагах.
— Те, кто видел, смогут меня проводить?
— Наверное. Что им? — трактирщик кивнул, но не очень уверенно.
И обернулся, чтобы позвать провожатых.
Но в углу за столом уже было пусто.
— Ковард! Сюда! Сюда!
В глубине души Ковард знал: этот голос — тоненький, жалобный, — этот голос — обманщик. Исси звал бы не так.
Но мысли тонули в дурмане, заполнявшем все тело Коварда. Ковард словно лишился воли и шел на голос, как селезень на манок.
— Ковард! Сюда! Сюда!
Он с трудом заставлял себя помнить о возможных ловушках. Он желал одного — поскорее лечь и заснуть. И в какой-то момент не заметил туго натянутую между деревьев веревку. Ехал он медленно, поэтому веревка не снесла ему голову. Но из седла его выбросило. Чужая лошадь, почуяв неладное, всхрапнула, вскинулась и бросилась прочь. Догнать ее, даже прикрикнуть у Коварда не было сил. Он поднялся на ноги и оглянулся. Знакомое место! То самое, где три лунных года назад дозорные захватили красноголовых во время травли лосихи. И вместе с ними — меченого лосенка. Которого вылечил Исси. А Ковард тогда не поверил…
Этот Исси, он златорукий. И он теперь убежал… Вон там, чуть подальше, — овраг. Туда не стоит ходить. Исси точно туда не полезет.
— Ковард! Сюда! Сюда!
Как же хочется спать. И еще было дело, о котором Ковард забыл. Какое-то очень важное дело. Нужно было поехать в горы… У оврага крутые склоны и на дне — бурелом.
— Ковард! Ковард, сюда!
Что ж такое? Ноги сами идут. Не идут, а плетутся. Что он делает, Духи?
Ковард споткнулся, неловко свалился на бок и проехал вниз, обдирая локти о сучья. А когда, наконец, ухватился за куст и попытался встать, раздался щелчок, и нога попала в капкан. От боли у Коварда потемнело в глазах. Он попытался освободиться, но железные зубья сжались еще сильнее.
И тут же сверху снова раздался голос. Но на этот раз — не жалостливый и не призывный, но очень знакомый. Зурдак!
— Ковард! Зеленая Шляпа! Куда это ты забрался?
— Ты случайно не знаешь, где его арбалет?
На другой стороне оврага Ковард увидел Гимрона.