Страница 70 из 99
— Его все равно пришлось бы снять во время обряда.
Кетайке замолчала. Разговора опять не вышло.
Вечер был тихий, безветренный, но на открытом воздухе Вальюса передернуло.
Никто не может сказать, как умер сверхлекарь Мирче. И нельзя утверждать, что перед самой смертью он навещал принцессу…
Вальюсу сделалось холодно. Он невольно нащупал на груди амулет. Да, нельзя утверждать. И думать об этом вредно, иначе лишишься покоя…
Мирче был еще жив, когда Вальюс его обнаружил — в коридоре дворца, неподалеку от комнат, где отдыхала принцесса. Кожа Мирче покрылась пятнами, но он еще мог говорить — хотя дышал тяжело и речь его прерывалась. Пальцы Мирче едва шевелились, он нащупал руку сверхмастера: «Вальюс… Маленький Вальюс… Береги Кетайке… Платок… в нагрудном кармане… Достань. Пригодится в Совете… и это…»
Мирче с трудом разогнул свои пальцы. У него на ладони лежало серебряное кольцо.
Аллибинда Угорская знает толк в туалетах. Шею ее украшают изысканные ожерелья. А на запястьях сияют браслеты тонкой работы. Но бархатные перчаточки — Духи! — какая находка. Они так ловко скрывают новый пальчик принцессы. Крутиклус как вспомнит о пальчике, так начинает икать. А принцесса такая забавница! Каждый раз предлагает поцеловать ей ручку. И каждый раз удивляется: отчего Крутиклус бледнеет? И смотрит так, что лекарь боится пошевельнуться.
Он же видел — Духи, он видел! — во что превратился пальчик, когда с него соскользнуло серебряное кольцо.
— Ты — сверхлекарь, советник. Но во дворце не бываешь. Или бываешь редко, — принцесса не скрывала своего любопытства.
— Я не любитель глазеть, — Мирче холодно усмехнулся.
— Ты действительно слеп? Ты ничего не видишь? — Принцесса пристально вглядывалась: вдруг тут какой-то обман? Но глаза слепого смотрели мимо нее. — Как же ты можешь лечить? Может быть… ты колдун?
— Говорят и такое.
— И ты не боишься?
— Я слишком много боялся. От этого устаешь.
— Значит, ты не боишься. Ну, и чем я больна?
— Кокетство здесь ни к чему. Дай сюда свою руку.
Принцесса, скрывая страх, попробовала пошутить:
— Ты уверен, что это рука?
— Дай сюда свою руку.
Мирче коснулся вспухшего пальца — и на мгновение замер. Потом осторожно взял Аллибинду за руку и нащупал кольцо. Аллибинда поморщилась.
— Это кольцо, принцесса, из чистого серебра. Откуда оно у тебя?
— Это кольцо меня мучит… Мне его подарили.
— Подарили? Такие кольца не дарят. Такими кольцами метят истраченную возможность.
— Мне не нужны рассуждения. Ты знаешь, что надо делать?
— А ты умеешь командовать. Не думал, что в Лунном лесу этому обучают.
Принцесса нахмурилась: сверхлекарь много болтает!
— Попробуем освободить твой палец. Снимем с него кольцо. Все равно оно не твое.
Глаза Аллибинды сверкнули. Но она промолчала. Пусть сначала сверхлекарь поможет ее бедному пальцу…
Мирче разложил инструменты и точным, быстрым движением вскрыл раздувшийся палец. Принцесса жалобно вскрикнула. Кольцо соскочило. А палец, освободившись, сделался тонким и гибким — будто лишился костей. И еще этот палец стал совершенно черным и поблескивал странным блеском.
— Что это… Что это значит? — принцесса с удивлением разглядывала свой палец.
— Я избавил тебя от боли. Но болезнь не прошла. Она стала еще заметней. Кольцо проявило то, что таилось внутри.
— Что ты мелешь, старик? Ты рехнулся?
— Принцесса! Ты не та, за кого тебя принимают. Кто-то тебя обманул — чтобы ты обманула Правителя. И серебряное кольцо попыталось с тобой бороться.
Зрачки Аллибинды сузились: ее смеют учить! Черный палец вдруг причудливо изогнулся, у него появился капюшон, как у кобры, будто сюда по жилам стекался весь гнев принцессы. Принцесса дернула кистью. Мирче отпрянул — но поздно. Принцесса больше на него не смотрела. Она, улыбаясь, разглядывала свой изменившийся палец.
Духи! Только подумать! Она убила сверхмастера!
Ей наплевать на Башню, наплевать на обычай. Она ничего не боится.
Палец, конечно, страшен. Но зато — какое могущество! Красноголовые рядом с принцессой — мальчишки, баловники!
Как ловко она управляется с бесчисленными поклонниками, вынуждая их расточать льстивые комплименты и одаривая взамен ничего не значащим взглядом! Как с притворной наивностью заставляет себе угождать! А как она раздражается!
У Крутиклуса от восторга перехватило дыхание.
Она отыскала способ бороться с плохим настроением: наказывает рабов, прибывших с ней из Угоры. Придумывает им наказания за ничтожнейшие провинности и приходит смотреть, действительно ли им больно. И больно ли так, как должно быть? Так ли, как ей представлялось?
И если это могущество помножить на красоту… На острове много таких, кто захочет отдать ей власть. А если принцесса станет править Лосиным островом, Крутиклус может надеяться на место главы Совета.
Хотя принцессе вряд ли понадобится Совет. Там одни старики — скучные и бесполезные. Принцессе будет достаточно всего одного советника — того, что уже сейчас проявит свою дальновидность.
Главным Советником острова станет лекарь Крутиклус. Нет, сверхлекарь Крутиклус. (Выскочка Мирче скончался!)
Ураульф, конечно, может ему помешать. Но он сейчас далеко. И, судя по слухам с юга, обратно будет не скоро. А за это время много воды утечет. На Лосином острове всякое может случиться.
Крутиклус пока осторожненько даст принцессе понять: ее змеиный пальчик Правителю не понравится. Не за этим пальчиком Правитель таскался по миру.
Принцесса и правда не та, за кого ее принимают.
— Сверхважни не улыбается. И глазки как будто влажные? Она со сменой светил не вышла к своим почитателям. Они так ждали, так ждали. Толпились перед балконом. Кому-то сломали нос, кому-то порвали ухо. Такое было желание видеть принцессу… Ах, сверхважни! Ну что вы? Крутиклус того и гляди тоже расплачется. А ведь он понимает, — лекарь с доброй улыбкой заглядывал в зеркало через плечо принцессы, — он, кажется, понимает, что повергло ее в уныние. Конечно, сейчас на острове особо никто не радуется: у южных границ бои. И несущие вести сообщают очень плохие новости… Но вряд ли эта война так сильно печалит сверхважни. Враги еще далеко. Ураульф — прославленный воин. А столицу Лосиного острова охраняют угорские слуги. (Глаза принцессы высохли. Она внимательно слушала, и Крутиклус решился продолжить.) И то, что Правитель в отъезде и где-то машет мечом, не сильно ее печалит. (Принцесса резко вздернула подбородок, Крутиклус отпрянул, но тут же придвинулся снова и снова заговорил — только тише, вполголоса.) Сверхважни сильно расстроило, как Правитель с нею расстался: не так, как она хотела. Слишком сдержанно. Слишком прохладно.
Слишком сдержанно? Это так называется?
Перед отъездом на юг Ураульф пришел к ней проститься. Первый раз за все это время вдруг появился в спальне.
— Принцесса! Я должен уехать. И уехать надолго. — Он подошел совсем близко.
И посмотрел в глаза. Это не очень приятно — когда Ураульф так смотрит. Будто что-то не понял и силится разглядеть то, что снаружи не видно.
Но она затаилась. Пусть он ее поцелует. Пусть почувствует трепет тела. Тогда ему не устоять, он захочет ее обнять. Увидит ее арабески, и, наконец, покорится чарам таинственных знаков.
Ураульф протянул ей руку:
— Война — нелегкое дело. Но не стоит грустить. Я буду слать тебе вести.
Она приказала пальцу не двигаться, замереть — и медленно положила свою изящную ручку на ладонь Ураульфа — ручку в перчатке из бархата. Ураульф осторожно сжал ее кисть, принцесса нежно вздохнула и прикрыла глаза. Но непрочные путы порвались.
— Принцесса, а где кольцо? — Правитель хмурился и настороженно рассматривал ее пальцы, спрятанные в перчатке.
— Кольцо? — принцесса пожала плечами. — Оно очень сильно давило, и мне пришлось его снять. Но Правитель, если захочет, подарит мне золотое, сделанное по мерке, — в голосе принцессы появились игривые нотки. — Я послушна и терпелива. Я так долго ждала! и готова еще подождать, пока Говорящий с Ветрами одолеет своих врагов.