Страница 52 из 99
Крутиклус брезгливо поманил его пальцем:
— Эй, как тебя там! Мальчик! А ну-ка, иди сюда. Есть хочешь? Так я и думал. Скажешь об этом Тайрэ. Скажешь, не ел целый день. Что? Что ты бормочешь? Три смены светил не ел? Славненько, вот и славненько. Получается очень жалостно. Если ты ему это скажешь, он тебя не прогонит. Не должен сразу прогнать. Конечно, ты пахнешь ужасно… Даже не знаю, как лошади… Но Тайрэ, он и сам все время в навозе. В общем, трясись посильнее и постарайся заплакать. И не вздумай притащиться обратно. Это меня расстроит, и я прикажу тебя высечь. У меня есть такая плеточка, как у дяди Барлета. Даже немножко длиннее. Ты меня понял, мальчик?
А потом Крутиклус велел Придурку двигаться следом за ним, провел ко дворцовым службам и оставил возле конюшни, под присмотром ночного светила. В ожидании конюха.
Мальчик больше не появлялся. От Барлета никто больше не приезжал, и лекарь совсем успокоился. Если мальчик куда-то исчез, как Барлет узнает, был ли он на конюшне? Так что Крутиклус решил больше об этом не думать.
Но потом несущие вести объявили: лосеночек выжил, и охотников не казнят.
Вот тут-то Крутиклусу в голову случайно закралась мысль: может, лосеночек выжил из-за того мальчишки? Иначе зачем Барлет подослал его на конюшню?
Мысль была назойливой, как навозная муха. Она то и дело жужжала у Крутиклуса в голове, щекотала лапками то виски, то затылок: как же так? Как же так? Как мальчишка мог это сделать?
Вот ведь какая загадка!
— Хорошенькая собачка.
— Важ! Эта собачка — чудо! Маленькая, пушистая. Ласковая! Как игрушка. Купите для деточки. Деточка будет рада.
— Сколько такая стоит?
— Отдаю за бесценок. Двадцать мышиных хвостиков — и можете забирать.
— Собачка дорого стоит. Но я ее покупаю. Правда, с одним условием.
— Вот и славно, важ.
— Прищемите ей лапку. Так, чтоб она сломалась.
— Важ?..
— Прищемите ей лапку.
— Но…
— Мне нужна собачка со сломанной лапкой.
— Но ведь ей будет больно.
— Прощайте, важ. Поищу себе другого, толкового продавца.
— Нет, стойте. Давайте хвостики.
— Ну!
— Ох, что я сделал! Что сделал!
— Вы получили плату.
— Вы плохой человек.
— Вы получили плату. И вытрите нюни.
— Важ, вы очень плохой человек.
— Разве я перешиб ей лапку? За двадцать мышиных хвостиков?
— Здесь есть кто-нибудь? — Крутиклус видел: Тайрэ покинул конюшню вместе со знахарем Мирче. («Пусть этот Мирче — сверхлекарь. Но не надо кричать мне в ухо это „сверхлекарь“, „сверхлекарь“!») Значит, здесь никого? Вот и ладненько. Посторонних не нужно.
— Что за место — конюшня! Жуткие запахи, вонь! У меня больная собачка. — Крутиклус сделал так, чтобы собачка взвизгнула.
Из-за яслей в дальнем углу показались вихры мальчишки.
— Мальчик! Вот ты где, мальчик! Я гляжу, ты умылся. И рубашечка у тебя новенькая, без дырок. Ты все еще улыбаешься? Так же противно, как раньше? Значит, ты теперь здесь. При лосеночке.
Придурок тут же дернулся — будто упоминание о лосенке было опасно для жизни.
— Ты мне его не покажешь? Лосеночка? Нет? Нельзя? Да куда ты попятился! Не нужен мне твой лосенок. Он ведь уже здоров? Вот и славненько, славненько. А у меня тут тоже кое-что есть. Ну-ка, иди сюда. Видишь, собачка. У нее болит лапка.
Крутиклус задел перебитую лапку, и собачка от боли взвизгнула.
Придурок застыл, рот у него раскрылся. Крутиклус опять заставил собачку скулить. Это вынудило Придурка сделать пару шагов вперед. Он вытянул шею, как гусь, выглядывая собачку.
— Да, вот собачка. Ей перебили лапку. И нужно бы залечить — чтобы собачка не мучилась. Она мучается, ты видишь?
Придурок кивнул головой и замахал руками: пусть только важ не делает лишних движений, а то собачка скулит.
— Ты ведь можешь помочь? — Крутиклус впился глазами в лицо мальчишки. — Ты поправишь ей лапку?
Мальчишка кивнул.
— Вот и славно. Хороший мальчик. Очень хороший мальчик. Только знаешь, я не могу оставить тебе собачку — даже на время. Я тороплюсь. У меня много дел. Так что надо сделать это прямо сейчас.
Придурок замотал головой:
— Важ, мне нельзя — сейчас.
— Что, что нельзя? — Крутиклус не спускал с него глаз.
— Важ, мне сейчас нельзя снять перчатки.
— Перчатки? Ах, да! Перчатки. Я заметил: ты ходишь в перчатках. И перчаточки новенькие. Новехонькие перчаточки. Ни единой дырочки. Не то, что все остальное. Это дядя Барлет тебе подарил?
Придурок кивнул.
— Добрый дядя Барлет. Заботится о тебе! Но я ему ничего не скажу — про перчаточки.
— Нет, важ, мне нельзя.
Крутиклус дернул собачку за лапку. На этот раз она визжала долго и очень громко. Придурок сморщился, зажал себе уши и скрючился возле стойла.
Наконец собачка притихла. Она тяжело дышала. Глаза у нее слезились. Крутиклус заговорил мягко и вкрадчиво:
— Если ты поможешь собачке — прямо сейчас, я тебе ее подарю. Ты ведь хочешь такую собачку? Смотри, какая: маленькая, пушистая. У тебя ведь нет собачки?
— У меня однажды была. Только очень давно.
— Ну вот. Соглашайся.
Придурок сглотнул и сказал:
— Только вы не смотрите.
— Что ты, что ты! Не буду, — и Крутиклус протянул Придурку бедненькую собачку.
Мальчишка осторожно взял ее — собачка даже не пикнула, оглянулся пугливо и укрылся за стойлом.
Крутиклус подкрался к деревянной перегородке: есть ли здесь дырочка? Но доски были пригнаны плотно. Он оглянулся, обнаружил ведро, подтащил его к стойлу и забрался на возвышение, чтобы увидеть мальчишку. От того, что открылось, Крутиклус затрясся так, что потерял равновесие. Ведро пошатнулось и вывернулось из-под ног, а лекарь рухнул на пол, на солому с навозом.
Голова мальчишки появилась у входа в стойло:
— Что с вами, важ?
— Не видишь, я поскользнулся! — Внутри у Крутиклуса все дрожало от напряжения. — Ты закончил — с собачкой?
— Осталось немного. Подождите, прошу вас. Нужно еще немного.
— А что ты с ней делаешь? Покажи!
— Нет, нет. Не надо, важ…
Но Крутиклус уже был в стойле. Мальчишка попятился, прижимаясь к стенке и закрывая руки. Собачка с лаем бросилась на Крутиклуса. Тот грубо отбросил ее сапогом.
— Скажи, что ты с ней делал? Покажи свои руки!
Крутиклус схватил Придурка за шиворот. Тот упирался и прятал руки.
— Говорю, покажи свои руки!
— Важ, не надо! Не надо!
— Важ, кажется, заблудился? Тайрэ не помнит, чтобы он приходил сюда раньше.
Тайрэ! Откуда он взялся? Какая дурная привычка — появляться внезапно!
Лекарь разжал свои пальцы, и Придурок забился в угол.
Старший конюх смотрел Крутиклусу прямо в глаза и улыбался своей обычной улыбкой. В некоторых обстоятельствах эта улыбка пугала.
— Да, важ заблудился. И не знает, где выход. И к тому же споткнулся. У него все платье в навозе. Будет не очень приятно идти в таком платье по городу. Но ничего не поделаешь. Тайрэ сейчас покажет, как отсюда уйти.
В животе у Крутиклуса неприятно забулькало.
— Я… Я за мальчиком. Вот за этим.
— За мальчиком? Мальчик кем-то приходится важу?
— Да, приходится. Именно так. Из-за того, что я видел… То есть нет. Я не то говорю. Вы меня напугали и заставляете путаться. Мне поручили забрать у вас этого мальчика. Тот, у кого он работал. Тот, кто его прислал. Я должен его увести.
— Кажется, мальчик не хочет, чтобы его уводили. А вот важу — Тайрэ уверен — уже пора уходить.
Тайрэ сделал шаг по направлению к лекарю, тот попятился к выходу.
— Но он должен. Он непременно должен…
— Уходите отсюда, важ. Не надо тревожить мальчика. Он чем-то очень расстроен.
— Прекратите меня толкать. И отдайте мою собачку. Без собачки я не уйду.
Собачка прижалась к ноге Придурка и отчаянно тявкала.
— Это собачка важа? По собачке не скажешь. Кажется, она тоже не хочет с вами идти.