Страница 33 из 70
— Ты чертовски хорошо выглядишь для человека, который едва разминулся с костлявой и ее косой, — заметил Ари, пододвигая стул.
— А ты выглядишь совершенно по-дурацки с этой… э-э… штукой в руках, — парировал Берт. — Если это для меня, то ты ошибся. На тот случай, если ты не заметил, я уже выбрался из памперсов.
— Это Синди просила передать. — И Ари с усмешкой посадил игрушку на кровать рядом с Бертом.
Берт возвел очи горе.
— О Боже! Я всегда подозревал, что Синди меня терпеть не может. Но не думал, что настолько. Когда будешь уходить, отдай этого зверя медсестре и скажи, чтобы передала его в детское отделение, там его оценят по достоинству.
Ари рассмеялся шутке Берта. Господи, как приятно снова смеяться! Все эти дни он жил в страхе за Берта.
— Знаешь, говорят, дареному коню в зубы не смотрят.
— Ты хочешь сказать, дареному динозавру? — Берт скорчил гримасу. — Ладно, забудем пока о Синди. Я размышлял о том, что со мной произошло.
— Могу себе представить.
— Я не согласен с версией детектива Керн насчет случайной стрельбы из проезжавшей машины. Тут что-то не так.
— У тебя есть своя версия?
— Я знаю, это может показаться несколько притянутым за уши, но я тут подумал, не связан ли этот выстрел с пожаром в квартире Беллы.
— Я бы сказал, что это чересчур притянуто за уши. Почему у тебя вообще возникла такая идея, черт возьми?
Берт не отвел взгляд.
— Это интуиция. Разве репортеры не должны прислушиваться к своей интуиции?
— Конечно. К той интуиции, которая основана на имеющейся информации, а не на фантазиях скучающего пациента больницы.
— Все равно я собираюсь предупредить Беллу, чтобы в дальнейшем была поосторожнее. И Пич тоже.
— Берт, пожалуйста. Белла и Пич и так едва не стали параноиками после всего, что им пришлось пережить. Не прибавляй им забот.
— Значит, ты и правда считаешь, что я промазал мимо ворот?
— Дьявол, ты даже не участвуешь в матче.
После обеда Пич и Белла загружали тарелки в посудомоечную машину, когда Пич вспомнила, что агент по торговле недвижимостью говорила ей о двух звонках. Она положила последнюю тарелку в машину и вытащила карточку из кармана джинсов.
На обороте было написано имя, Джин Синклер, и номер телефона. Имя было незнакомым, и в то же время Пич казалось, что она его где-то слышала.
— Ты знаешь кого-нибудь по имени Джин Синклер?
Белла побледнела. И уронила бокал.
— Ох, дорогая! Я разбила один из твоих уотерфордских бокалов! — воскликнула она, всплеснув руками.
— Этот узор выбирал Герберт. Я все равно намеревалась отослать их ему, так что не бери в голову.
Она взяла щетку и совок из чулана и быстро подмела сверкающие осколки. Потом налила им кофе и пригласила Беллу сесть рядом за стол.
— Мне хотелось бы знать, почему тебя так расстроило имя Джин Синклер, — сказала она, когда они обе уселись.
— Оно меня не расстроило.
— Ты бы видела свое лицо, мама. Это та женщина, о которой папа говорил перед смертью?
— О чем ты?
— Ты говорила, что папа спрашивал кого-то по имени Джин.
— Думаю, это простое совпадение.
— Пожар тоже был простым совпадением.
— Только не начинай все сначала, — жалобно произнесла Белла. — Я думала, ты оставила все это в прошлом, когда уехала в «Заповедник».
Пора признаться, подумала Пич и обреченно вздохнула:
— Я ездила туда не отдыхать. Мне хотелось поговорить с Кэт, потому что я думала, что случившееся в «Заповеднике» сыграло важную роль в жизни папы.
Она подробно рассказала о том, что прочла в библиотеке и о чем поведали ей Кэт и Команче.
— Ты никогда не бросишь это глупое расследование, правда? — жалобно спросила Белла. — Ну зачем тебе это нужно?
— Я не успокоюсь, пока не сделаю того, о чем меня просил папа. Я пока не знаю, кто эти «ублюдки», но интуиция мне подсказывает, что Рэндольф Сперлинг — один из них. Насколько я понимаю, Джин Синклер тоже. Очевидно, это имя что-то для тебя значит, иначе ты не уронила бы бокал. Скажи мне, мама. Кто она и какое отношение имеет к папе?
Белла изо всех сил старалась не допустить, чтобы ее девочки узнали правду об отце. Хотела, чтобы он остался в их глазах героем, каким когда-то был и для нее. Но она больше не может охранять Пич. Она ей не позволит.
— В последний раз прошу, не копай дальше. Никогда ведь не знаешь, что выкопаешь.
— Я не боюсь правды, — решительно произнесла Пич, и ее глаза сияли, как у Жанны Д'Арк.
Она такая идеалистка. И самое плохое — в качестве идеала она выбрала отца. Другим ее примером был Герберт. Пич так тяжело переживала его крушение. Как же она справится с новым испытанием?
— Ладно. Но учти, я тебя предупреждала. — Белла потерла лицо руками, а память уносила ее назад, в другое время и в другое место. — Ты не можешь представить, как я влюбилась в твоего отца, когда мы встретились. Он был сладкоречивым дьяволом, красивым и сверкающим, как новенький автомобиль, и под капотом у него жила вечная страсть к гонкам.
Пич широко улыбнулась:
— Точное сравнение.
— Я влюбилась в него так сильно, что думала, я умру от любви, — Белла бросила на Пич испытующий взгляд. — Ты когда-нибудь так любила мужчину?
Пич заколебалась:
— Не знаю.
— Если бы любила, знала бы. Такое забыть нельзя. Если с тобой это когда-нибудь произойдет, надеюсь и молюсь, чтобы мужчина чувствовал к тебе то же самое. А иначе твое сердце будет разбито.
— Ты хочешь сказать, что папа тебя не любил?
— Уверена, что любил, по-своему. Но такой красивый, властный, обаятельный мужчина, как твой отец, притягивает к себе женщин как магнит, без малейших усилий. Мне было смешно, когда его обвиняли в сексуальных домогательствах. Если что-то и было, то скорее наоборот. Его вечно преследовали женщины. Беда в том, что он никогда не мог устоять перед ними.
Белла замолчала и испытующе взглянула дочери в лицо. Она словно смотрела на саму себя в том возрасте.
— Я обожала твоего отца до той минуты, когда была на седьмом месяце беременности тобой.
— И что тогда случилось?
Белла вздохнула, горько улыбнулась.
— Я нашла следы губной помады на его шортах. Такой помадой я никогда не пользовалась.
Пич широко раскрыла глаза.
— Не говори мне, что у него была интрижка.
— Блэкджек никогда не признавался в изменах, но я постепенно научилась распознавать признаки. Когда он встречался с другой женщиной, то становился более внимательным. Приносил экстравагантные подарки, например, двойную нитку жемчуга с бриллиантовой застежкой. А в тех редких случаях, когда бывал дома, очень заботился о тебе и твоей сестре.
— Это совершенно ничего не доказывает, только то, что он нас любил — всех нас.
— Ты просила меня рассказать тебе правду. Так что слушай. И постарайся принять ее. В первый раз, когда я поняла, что он встречается с другой, мне хотелось умереть. Я даже думала, не покончить ли с собой. Но я носила тебя. Нельзя было отнять у тебя жизнь, счастливую жизнь, и я решила подарить ее тебе. Со временем я научилась мириться с тем, что Блэкджек не принадлежит мне одной. Но простить этого не смогла. Конечно, я старалась делать вид, будто ничего не происходит, но сердце мое было разбито.
— Ты разлюбила папу?
— Все не так просто. Но я перестала его уважать.
— Поэтому ты так быстро согласилась начать встречаться с Бертом?
— Мы старые друзья. И оба одиноки.
— А какое отношение имеет Джин Синклер к тому, что ты мне рассказала? У нее была связь с папой?
Белла переживала за Пич даже больше, чем в тот день, когда Пич упала из домика на дереве в Бель-Терр и сломала руку. Рука срослась без следа. А душа Пич может никогда не излечиться. Она смотрела на отца снизу вверх, верила в него, даже если здравый смысл подсказывал ей, что все обвинения не могут быть голословными, что дыма без огня не бывает.
— Джин Синклер поступила на работу к твоему отцу в качестве личной секретарши после того, как его впервые избрали в сенат. И влюбилась в него.