Драгоценный дар

Эта новость поразила Пич. Она никогда не видела своего отца плачущим. Блэкджек был борцом. Он скорее умер бы, чем показал свою слабость.

— Он что-нибудь еще сказал?

— Спросил, смогу ли я заплатить по всем долгам, и предложил помощь, если я не справлюсь. К счастью, открытие прошло с огромным успехом. Места на ранчо были заказаны на много месяцев вперед. Меня так тронуло предложение вашего отца, что я тоже расплакалась. — У Кэт вырвался тяжкий вздох. — Больше я его ни разу не видела, но никогда не забуду, как добр он был ко мне.

— А моя мать и сестра знали о смерти Детвейлера?

— Мы, то есть шериф, ваш отец, Команче и я, решили, что лучше будет сохранить в тайне это происшествие до конца уик-энда. Это ведь было частное дело — дело семейств Хэтфилдов и Маккой, оно никого больше не затрагивало.

— А тело Детвейлера?

— Семьи у него не было. Ваш отец заплатил за его кремацию. Что было дальше, не знаю.

— Наверное, они были близкими друзьями, раз отец дал Детвейлеру денег на психиатра, а затем заплатил за кремацию. Она ведь недешево стоит.

— Никогда не встречала более доброго и щедрого человека, — заключила Кэт.

В беседу включились остальные, а Пич задумалась. Возможно, гибель Детвейлера, его старого товарища по оружию, объясняла те глубокие изменения, которые произошли с ее отцом. Кэт говорит, что отец очень переживал. А ведь он ни слова не сказал Белле или ей. Наверное, не хотел взваливать это на них. Как ему, наверное, было одиноко, и какой он мужественный!

Итак, эта нить распутана до конца. Она сама все распутала. При этой мысли Пич пришла в восторг. Вот так! Ей не нужен Ари, сказала она себе. Однако ее радость тут же улетучилась, когда она осознала, что не имеет ни малейшего представления, что делать дальше.

Глава 10

Когда Пич вернулась домой, она с удивлением обнаружила незнакомый автомобиль, «БМВ», стоящий на ее подъездной дорожке. В таких автомобилях обычно ездят женщины ее круга. Но уже за несколько недель до аукциона в Бель-Терр к ней перестали ездить приятельницы, а после того как общество узнало о ее разводе с Гербертом, она вообще никого не ждала.

Их семья стала «неприкасаемой» после скандала вокруг отца. Кроме того, презентабельные одинокие мужчины вроде Герберта ценились в обществе на вес золота, в то время как одинокие женщины за сорок были никому не нужны.

Пич поставила свой автомобиль позади чужой машины, вышла из «ягуара», взяла свою дорожную сумку и поспешила в дом. В холле ее встретила одетая по последней моде агент по торговле недвижимостью и с ней столь же модно одетая пара. Весь их внешний вид кричал об их общественном положении, а на Пич были старенькие дешевые джинсы. Они уместно выглядели в «Заповеднике» — но не в Ривер-Оукс.

— А вот наконец и миссис Пич Морган-Стрэнд, — произнесла агент, делая большие глаза, разглядев ее наряд.

Она послала Пич воздушный поцелуй, затем поспешно выпроводила пару за дверь. Сама она на секунду задержалась.

— Им ужасно понравился дом, дорогая, но просто им надо что-то попросторней. Пока не забыла, вам звонили пару раз, когда я показывала дом. Я записала имена и номера телефонов на своей карточке и оставила ее на стойке бара в кабинете.

С этими словами она исчезла, оставив за собой густой аромат духов «Пуазон». Пич закрыла за ней дверь. Попросторней? Они что, покупают дом для футбольной команды, что им, мало пяти спален, шести ванных комнат, гостиной и столовой, детской, комнаты для игр, кабинета, веранды, кухни, гаража на три машины плюс помещения для прислуги?

— Мама, я вернулась, — крикнула она, бросая сумку в кресло.

Тишина.

Дом был пуст, и его зловещее молчание подействовало Пич на нервы. Пич знала, что Делия по выходным не работает, но была уверена, что Белла будет дома. Смешно, но она почувствовала себя покинутой.

Они расстались несколько холодно. Вдруг мама решила, что она здесь больше не нужна, и уехала? Пич кинулась в комнату Беллы и с облегчением увидела, что все ее вещи на месте. Значит, она дома.

Что-то в последнее время воображение у нее совсем разыгралось, думала Пич, направляясь в кабинет. Визитка агента лежала на самом видном месте.

Имя Рэндольфа Сперлинга было написано первым. Интересно, что ему надо? Пич набрала номер.

Рэндольф Сперлинг не смог убедить своих работодателей, людей, тайно связавшихся с ним после того, как Блэкджек отбился от стада, в том, что им больше нечего беспокоиться насчет Блэкджека.

— Я проверил все бумаги Блэкджека перед отправкой их в Хьюстон, — сообщил он, — и ничего не нашел. Остальные документы сгорели во время пожара. Белла не будет поднимать шум, а Пич слишком легкомысленна и наивна. Вам не о чем беспокоиться.

Однако они остались глухи к его заверениям. Сперлинг терпеть не мог разговаривать с безымянными незнакомцами с механически искаженными голосами, но не смел даже пытаться выяснить, кто они. Ему нравилось сравнивать себя с пираньей. Те люди, которые платили ему, чтобы он шпионил за Блэкджеком, были еще опаснее. Рэндольф был достаточно умен, чтобы понять: у одинокой пираньи нет ни малейшего шанса против стаи крупных белых акул.

Теперь он сидел в своем новом кабинете, окруженный антикварной мебелью Блэкджека, но деньги, которые эти акулы перевели на его счет за границей, требовали его дальнейшего сотрудничества. Сам бы он не стал поддерживать отношения с женщинами семейства Морган. Но у него не было выбора.

Запищал интерком.

— С вами хочет поговорить Пич Морган, — сообщила ему новая секретарша.

Сперлинг уже начал беспокоиться, когда она с ним свяжется и свяжется ли вообще.

— Соедините немедленно.

— Как вы с мамой поживаете? — как можно более дружелюбно спросил он, когда услышал в трубке голос Пич.

— Не знала, что вас это волнует, — ядовито ответила она.

Рэндольф поморщился. Всегда терпеть не мог эту Пич!

— Не понимаю, что я такого сказал или сделал, что вас обидело, но чувствую, вы обиделись. Как бы то ни было, примите мои искренние извинения.

Ответом ему было молчание.

— Ваша мама дома?

— Нет. Я и сама только что приехала.

— Рад, что вы вернулись к прежней активной жизни. И где были? — Хотя этот вопрос несколько выходил за рамки приличий, ему необходимо было знать ответ.

— Вообще-то это не ваше дело, но я провела несколько дней в «Заповеднике Прайд».

Сперлинг весь вспотел. Зачем она ездила в «Заповедник»? Неужели ей что-то известно?

— Я слышал, что это чудесное место для отдыха, — произнес Сперлинг спокойно, радуясь, что она не видит выражение его лица.

— Я не отдыхать ездила. Я занималась расследованием.

— Для статьи в «Техасе изнутри»?

— Для себя. Неприятности у моего отца начались вскоре после того, как он побывал на открытии в «Заповеднике». Я подумала, что там могло произойти что-то важное.

— Надо отдать вам должное, Пич. У вас богатое воображение.

— Предпочитаю называть это интуицией. Я не забыла последние слова отца. И собираюсь продолжать свои поиски, пока не выясню, что он имел в виду.

Рэндольф почувствовал, как его сердце совершило кульбит, чуть не выпрыгнув из груди. Ну почему ей не сидится дома? Заняться больше нечем?

— Вы подозреваете кого-нибудь?

— В моем списке половина Вашингтона.

Сердце забилось у него прямо в горле.

— Пич, это уже не шутки. Если вы будете продолжать в том же духе, для вас это может плохо кончиться.

— Ой, не беспокойтесь так обо мне, Рэндольф. А то, не дай Бог, у вас поднимется давление, — произнесла Пич приторно-сладким голосом.

— Я уже говорил вам, мне не безразличны вы и ваша мать. Ваш отец так много сделал для меня.

Он криво усмехнулся, подумав о том, как много сделал для него Блэкджек. Добрая часть состояния Блэкджека оказалась на его счету в банке. Блэкджек называл это шантажом. Рэндольф предпочитал именовать это как «делиться с друзьями».