Страница 15 из 32
— Но если ее станут дразнить? Дети очень жестокие.
— Твоя Мира не так задумана. Те, кто рядом с ней, уверяю тебя, будут страдать оттого, что они не такие, как она, а субтильные и узколицые.
Этот разговор шел при Мире, девочке понравились слова Агнес.
— Агнес, откуда ты знаешь?
— А что, уже есть страдалицы?
— Ну… в моем классе все девочки стараются побольше есть. Они приносят из дома булочки, потому что я им сказала, что ем только булки, поэтому у меня такие круглые, как булочки, щеки.
— Мира, это правда? — Натали всплеснула руками. — Но почему?
— Потому что все мальчики дарят мне что-нибудь, а им — ничего.
— А что они тебе дарят?
— Ну как что? Разве ты не видела? — Она кивнула на каминную полку, где стояли какие-то пластилиновые уродцы.
— Вот… это? Я их раньше не видела, — сказала Натали.
— Я выставила их недавно. Они жили в моей комнате.
— Но… зачем?
— Как зачем? Гордиться, — объяснила Мира.
— Но разве можно этим гордиться?
— Конечно, я горжусь не ими, а тем, что их подарили мне. Больше никому.
— Значит, ты гордишься собой?
— Конечно, — с легкостью признала Мира.
— Ну как, есть сомнения насчет ребенка? — со смехом спросила Агнес, когда Мира исчезла в своей комнате.
— Продумать только… — Натали покачала головой. — Нет. Никаких сомнений.
Глава девятая
Пластилиновая война
После отъезда Миры в Ренн Натали все больше времени проводила с Траппером. У нее не было особой страсти к этому мужчине, но внешне он был так похож на Бьорна… Лежа в его объятиях, она снова и снова представляла себе другого…
— Слушай, а среди твоих предков нет шведов? — как-то спросила она Траппера.
— Шведов? — Он задумался. — Не могу сказать точно, но викинги были.
— А разве это не одно и то же? — изумилась Натали. — По-моему…
Он засмеялся.
— Заблуждение, дорогая. — Викинги — это пираты, бандиты, другими словами — разбойники. Из разных северных стран. Разве я не похож?
— Похо-ож…
— Ты ведь любишь разбойников, правда? Тебе нравится, что я траппер. Иначе ты не назвала бы свои рестораны «Столик Траппера». Верно? Это, я знаю, в мою честь. — Он обнял ее, и Натали почувствовала себя у него под мышкой, как в медвежьей берлоге. — Ты молодец, Натали Даре.
— Ты так считаешь? — спросила она, устраиваясь поудобнее.
— Да, и ты молодец, что не собираешься заманить меня в мужья.
Она дернулась и выбралась на свободу.
— А кто тебе сказал, что я вообще хочу кого-то заманить, как ты выражаешься, в мужья?
— Никто не сказал, я сам вижу. Тебе не нужны никакие мужья. У тебя есть Агнес Морган.
— Агнес? — изумилась Натали. — Но она… подруга моей матери, она — мой друг. Партнер по бизнесу. И потом — она женщина, причем красивая.
Траппер усмехнулся.
— Да нет, я бы так не сказал.
— Чего бы ты не сказал? Что она красивая?
— Красивая — да, но… Она как… оболочка от женщины. Я не чувствую запах женщины…
— Но у нее такие хорошие духи всегда… — недоуменно проговорила Натали, пытаясь вообразить тот запах, который исходит от Агнес.
— Я не о духах, я о том запахе, который привлекает мужчину. Запах… самки.
Натали поморщилась и фыркнула:
— Как грубо!
— Но точно. Я — охотник, я знаю. Я знаю, как на запах самки попадается самец. Это гормоны. Такого запаха нет у Агнес Морган. — Он помолчал. — Слушай, мне иногда кажется, что передо мной просто мужик в женском облике. Крепкий, хваткий, разумный. Она руководит тобой, как муж, который заключил с тобой брачный контракт.
— Но, может быть, ты просто… не испытываешь влечения к женщинам в таком возрасте? — Натали попробовала игриво улыбнуться, но поймала себя на том, что и у нее самой крутилось в голове какое-то неясное сомнение или вопрос. — Агнес была замужем, давно, жила во Франции. Правда, я не знаю, что потом произошло с ее мужем. — Натали пожала плечами.
Траппер молчал.
— Но надо отдать ей должное, вы с ней заарканили меня в ваше дело с настоящей мужской хваткой.
— Но разве тебе невыгодно? Разве все контракты, которые ты с нами, то есть со мной, заключил, тебе неинтересны?
— Понимаешь ли, милая Нат, меня влекло к тебе совершенно другое. Я пришел к тебе… на запах. На запах женщины. Мне было так хорошо.
— Было? — Натали отодвинулась от него. Но странное дело, отметила она про себя, — не ощутила никакого возмущения в душе или печали от этой фразы.
— Да. Потому что я никогда не вел никаких дел с женщиной, кроме любовных. Но с тех пор, как я стал твоим поставщиком, я не чувствую себя прежним мужчиной прежней женщины.
— Ты воспринимаешь женщину только как партнера по постели? — спросила Натали и услышала в своем голосе интонации Агнес.
Он расхохотался.
— Браво, Агнес Морган. Это ее голос, верно?
Натали пожала плечами.
— Но разве я неправильно сформулировала вопрос?
— Правильно. Я отвечу искренне. Да, я только так воспринимаю женщину. Я считаю — единственное, что должна уметь женщина, это выходить замуж.
— А кто женщину должен… содержать?
— Муж, — коротко бросил он. — А если… он не может?
— Я не сказал, что она должна выйти замуж. Она должна выходить замуж.
— Понятно, стало быть, женщина должна искать себе партнера, который обеспечит ее так, как она хочет.
— Да. Потому-то между мужчинами должна происходить постоянная схватка. За лучшую женщину, за самую лучшую добычу.
— Интересная мысль, — заметила Натали. — Я поняла тебя. Но между нами остаются деловые отношения?
— Конечно. А если ты захочешь сохранить прежние отношения, ты должна включить их в стоимость контракта.
— Что-о? — Натали не верила своим ушам.
— Да. Потому что это может быть частью нашей сделки. Услуги на платной основе. Ты, занявшись бизнесом, вышла на поле, на котором играют мужчины. А мужчины, как тебе известно, могут купить себе секс за деньги. Значит, ты тоже можешь за него заплатить.
Натали чувствовала, как в ней вскипает ярость и рвется наружу.
— А ты, стало быть, готов продать услугу, да? Но, если ты видишь во мне мужчину, значит, ты готов считать себя голубым?
Он смотрел на нее, на его лице расплылась довольная улыбка.
— Тогда и ты тоже такая.
— Нет! Никогда! — закричала Натали. Она схватила с каминной полки одного их здоровенных уродцев, подаренных воздыхателями Миры, и изо всех сил ударила его по голове.
Наверное, у нее была такая горячая рука, что пластилин мигом раскис и прилип к светлым волосам Траппера. Она дергала фигурку, отдирая от его головы, и за фигуркой тянулись волосы.
Он взвыл от боли, схватил руку Натали и завернул ей за спину.
— Ты и дерешься, как мужик, — насмешливо процедил он сквозь зубы. — Точнее как мальчишка-подросток. Но ты в наших голубых играх будешь пассивной стороной, верно?
Натали кулаком другой руки колотила его по голове, вдалбливая в нее синий пластилин. Он склеивал волосы все надежнее.
— А теперь я прижму твою голову к моим волосам, — все так же улыбаясь, прошептал он, и Натали почувствовала, как ее длинные волосы прилипают к пластилину, спутываются с липкими волосами мужчины.
— Что ты делаешь! — кричала она и дергалась. Но адская боль отзывалась во всем теле.
— Я что делаю? То же, что и ты. Я простил бы такую выходку женщине, но не прощу человеку, который залез на мужское поле. Понятно?
Дальше все было, как в тумане. Они раскалились от ненависти друг к другу, они готовы были разорвать на части друг друга и клевать, как выразился, Траппер, печень друг друга. Но им ничего не оставалось делать, как сотрудничать ради освобождения.
Траппер дотянулся до лежащих на журнальном столике ножниц, а Натали изловчилась и расстригла волосы, которыми они приклеились друг к другу.
Освободившись, оба отскочили друг от друга, как ошпаренные кипятком кошки, они разве что не шипели и не брызгали слюной. Натали чувствовала, как беснуется ее пульс.