Отданная Душа

— Неееет.

Каждая голова в комнате повернулась к гостиной, где теперь стояла тетя Вэл, вцепившись в дверную раму, как если бы это было единственная ее поддерживающая вещь.

— Это не должна была быть Софи.

— Что? — Дядя Брендон встал так быстро, что у меня закружилась голова. Он смотрел на свою жену в ужасе. — Валери, что ты сделала?

Тетя Вэл? Что ее связывает с Жнецами и Баньшами? Она человек!

Прежде, чем моя тетя успела ответить, новая волна горя перевернулась во мне, и я пошатнулась. Нэш поймал меня прежде, чем я ударилась об обеденный стол и опустил меня на один из стульев. Я не продержусь долго.

Софи начала дрожать, дрожь прошлась и по моим конечностям. Страдания ломали меня изнутри. Словно мое сердце было слишком большим для моей груди. Горло горело, как будто я дышала огнем.

Но помимо физической боли, из-за сдерживаемой песни для души Софи, я интенсивно чувствовала потерю своей кузины, хотя Жнец еще на забрал ее. Это было похоже на то, словно я смотрю на собственную руку, положенную на плаху, зная, что дровосек идет за ней. Зная, что я никогда не верну ее обратно. И не важно, что мы никогда не были близки. Я не влюблена в свои ноги, но не хочу их терять.

— Мама? — пискнула Софи, перенося свой вес с одной стороны на другую, пока обнимала себя. — Что происходит?

— Не волнуйся, дорогая, — сказал тетя Вэл, проходя на середину ковра, ее взгляд повсюду бродил, как у наркомана. — Я не позволю ей взять тебя. — Она замолчала, даже не взглянув на дочь, и откинула голову назад, светлые волны падали по спине каскадом вниз, доходя почти до талии. — Мардж! — Закричала она, и я вздрогнула. Мои руки сжали ручки кресла, пока я пыталась восстановить ​​контроль после того, как почти потеряла его. — Я знаю, что ты здесь, Мардж!

Мардж? Я не говорила тете Вэл о наблюдающем за нами Жнеце, и что это была женщина. Я даже не знала имени этого Жнеца. До сих пор.

И вдруг я поняла. Тетя Вэл знала имя Жнеца, потому что она наняла ее.

Нет! Отрицание и опустошение охватили меня. Я не могла в это поверить. Тетя Вэл единственная мать, которую я знала в течение последних тринадцати лет. Она любит меня, и, конечно, она любит Софи и дядю Брендона. Она никогда не пойдет на сделку с Жнецом, тем более на сделку с душами невинных.

Но употребление алкоголя, и эти вопросы... она все это время знала, почему умирали девушки!

— Это не было частью сделки! — кричала моя тетя, руки сжались в кулаки, дрожа то ли страха, то ли от гнева. Или то и другое вместе. — Покажи себя, ты трус! Ты не можешь сделать этого!

Но вот тут она была неправа.

ГЛАВА 21

Крик тети Вэл еще не затих в моих ушах, когда ноги Софи подкосились и она рухнула. Падая она ударилась затылком о край столика, с глухим стуком упав на пол, и кровь потекала с ее волос, окрашивания белый ковер.

Ни один из ее родителей не видел этого. Дядя Брендон одержимо сканировал гостинную, словно Жнец может скрываться за креслом или в одном из горшечных растений. Тетя Вэл по прежнему смотрела в потолок, вызывая Мардж появиться и объясниться.

Как будто Жнецы спускались с небес.

Но в тот момент Софи умерла, песня вырвалась из моего горла, и я чуть не задохнулась, пытаясь по привычке удержать ее.

Тетя Вэл заметила меня и обернулась, чтобы посмотреть на свою дочь.

— Нет! — Хакричала она, до этого момента я никогда еще не слышала человеческого голоса такого близко к моему собственному визгу.

Она упала на колени.

— Проснись, Софи. — Она убрала свободные светлые локоны с лица своей дочери, ее пальцы были измазаны кровью. — Мардж, исправь это! Мы так не договаривались!

— Софи! — Дядя Брендон присоединился к своей жене, рядом с бездыханным телом дочери, Нэш как и я был в ужасе, слишком потрясен, чтобы двигаться. Потом мой дядя посмотрел на меня через плечо жены, но я не могла понять, чего он хочет. Я была слишком занята сдерживанием крика.

Нэш опустился на корточки у стула и взял мои руки, его взгляд с тихой силой и интенсивностью поймал мой.

— Выпусти его, — прошептал он. — Покажи нам ее души, чтобы мы могли направлять ее.

Так что я запела для Софи.

Я пела для души ушедшей раньше времени. Для родителей потерявших дитя, и для девушки, которая никогда не знала кем она хотела бы стать. Для моей кузины, моей кровной сестры, чей острый язычок никогда не изменится с возрастом и опытом.

Когда я закричала, свет стал тусклее, хотя я не заметила разницы ни в одной лампочке. Вся комната была серой, как и тренажерный зал ранее, я нерешительно оглянула комнату, вдруг ужасная темнота и деформированные существа прячутся вокруг моего собственного дома.

Никого не было. Я ясно видела Преисподнюю, но было... пусто, так или иначе.

Но еще больше обескураживало, что не было ни звука. Или, скорее, звук отсутствовал. В то время как я пела, я ничего не слышала вокруг себя, как будто кто-то нажал кнопку отключения звука на пульте дистанционного управления. Несколько секунд, я даже себя не могла слышать, хотя из-за огня в моем горле и легких, знала, что на самом деле я до сих пор кричу.

Нэш остался со мной, наши пальцы сплелись на ручке столового стула. Мой отец просто стоял, уставившись на душу моей кузины, бледного, розового оттенка, парящую в нескольких футах над ее телом, подпрыгивающую, как воздушный змей привязанный к земле.

Ее душа парила выше, чем Эммы, и какая-то часть меня понимала, что это моя вина. Потому что Нэш подсказал мне освободить вопль для Софи.

Дядя Брендон стоял с крепко сжатыми по бокам руками, предплечья напряжены. Я не могла видеть его лица, но представляла себе, что он выглядит как Нэш, когда он руководил душой Эммы: красный и напряженной, и влажный от пота.

Тетя Вэл рухнула над дочерью, безутешно плача. Она была единственной в комнате, кто не мог видеть душу Софи, и некоторая далекая часть меня считала это невыносимо трагическим.

Плечи дяди Брендона упали, и он повернулся ко мне в изнеможении.

— Держи ее, — сказал он одними губами, и я кивнула, все еще крича. Я хотела сделать все возможное, но мое горло все еще болело от пения песни Эммы, и я не была уверенна, как долго смогу еще удерживать Софи.

Дядя указал на моего отца. Я не расслышала, что он сказал, но суть была ясна: он не мог сделать это в одиночку. По некоторым причинам, он не мог сдвинуть с места душу своей дочери.

Мой отец кивнул, и они оба повернулись к Софи, работая вместе.

Тетя Вэл опустилась на колени, положив руку на груди у дочери, дальше осматривая комнату. Но она не смотрела ни на одного из нас. Она, очевидно, осматривала все в целом. Ее лицо было исполосовано слезами, и покраснело от горя и вины. Я не могла многого понять из того, что она говорила, но я поняла два слова, основываясь на знакомом движении губ.

«Возьми меня».

И тогда я поняла. Она разговаривала с Жнецом — Мардж — умоляя пощадить жизнь Софи в обмен на ее собственную.

И вот тогда все изменилось. Ощущение пространства резко изменилось, как будто изменились все углы, пропорции пошатнулись. Это было похоже на просмотр фильма с экраном где все перепуталось.

Стройная, темная фигура появилась в середине странно выглядящей гостиной, только в нескольких футах от моего отца и дяди, идя через комнату от тела Софи.

Я сразу вспомнила ее с поминок Мередит. Мардж. Она по-прежнему была в том же длинном черном свитере, с вырезом, подчеркивающем ее фигуру, мягкие тапочки в стиле балеринок канули в толстом ковре моей тети.

Жнец посмотрела на меня и нахмурилась, потом повернулась к тете Вэл. Сейчас я могла видеть только кусочек лицо Жнеца, но это было достаточно.

— Вы уверены? — Спросила она, ее голос был как расплавленный металл, гладкой и медленно текущих, но достаточно горячий, чтобы опалить.

Я была так удивлена, услышав ее, что почти перестала петь, и душа Софи начали плыть в сторону Мардж. Тогда Нэш сжал мою руку и мой голос усилился. Душа Софии стабилизировалась.