Туман на болотах

Мне было с ним легко.

— Вы... вы еще не сказали...

— Не сказал — чего?

— Что я выгляжу моложе своих лет. Разве я не кажусь вам ребенком, как всем остальным?

— Ребенком? Боже правый, конечно нет! Вы очень... как бы это сказать... взрослая. — Он присел на стул. — Мне следует называть вас мисс Джонс, как Колин?

— Пожалуйста, зовите меня Трейси, Роберт, и давайте перейдем на «ты».

Он внимательно изучал свои ногти, поэтому я сменила тему.

— А где твой брат-близнец, о котором ты говорил?

— Клайв? У него свой дом в нескольких милях отсюда. Он женат, и у него есть маленький сын.

— Женат? — удивилась я.

— Хм. В таком случае все предстает несколько в ином свете, не правда ли?

Я не совсем поняла, что он имеет в виду.

— Выходит, вы — дядя, а Брет...

— Двоюродный дедушка.

Мое сердце ухнуло: теперь Брет перешел в другое поколение.

Роберт продолжал изучать свои ногти.

— Ты... ты помолвлена, Трейси?

Я взглянула на свое кольцо:

— И да и нет, Роберт. На самом деле нет.

— Да, крайне путаное объяснение, если можно так выразиться.

— Прошу прощения, — рассмеялась я. — Попытаюсь объяснить еще раз. Это фиктивная помолвка. Мы ее заключили с моим коллегой, каждый по своим причинам. Мы разорвем ее в конце семестра, только никому не говори. Иначе она потеряет всякий смысл.

— Клянусь, Трейси, — просиял он. — Твоя тайна умрет вместе со мной.

— Спасибо, Роберт.

Наступило дружелюбное молчание, которое первым нарушил Роберт:

— Тебе нравится народная музыка, Трейси? У меня есть несколько хороших пластинок. Если хочешь, я принесу сюда проигрыватель, и ты их послушаешь.

— С удовольствием, Роберт. Мне всегда хотелось иметь проигрыватель, но никак не получалось наскрести нужную сумму с тех пор, как я купила машину.

— У дяди есть проигрыватель. Попроси у него на время. Он все равно сейчас не слушает музыку, хотя раньше, знаю, очень любил.

— Вряд ли я могу сделать это. — Я испугалась самой мысли — взять что-нибудь у Брета и снова сломать?

— Если хочешь, я могу сам его попросить.

— Нет, нет, спасибо, Роберт! У меня все равно нет времени слушать музыку.

Он ушел и вскоре вернулся с проигрывателем и пластинками.

— Здесь есть несколько печальных песен. Мы их слушать не будем. Моя жизнь повиснет на волоске, если они снова застанут тебя в слезах!

Он проиграл несколько моих любимых песен. Никто ко мне не приходил...

— Дядя, наверное, посадил Колина на поводок, — заметил Роберт. — Иначе он бы уже явился сюда и испортил нам все удовольствие.

Брет вошел в самый разгар веселья. Он внимательно посмотрел на нас и подошел к постели.

— Вы выглядите гораздо лучше, — заметил он. — Похоже, мой племянник оказался хорошим лекарством.

— Меня можно купить в любой аптеке без рецепта, — пошутил Роберт. — Кстати, дядя, Трейси хочет попросить у тебя взаймы твой проигрыватель.

— Нет, нет, — покраснела я. — Ничего я не хочу просить!

Брет внимательно посмотрел на меня:

— Так кому из вас я должен верить?

— Мне, дядя. Она просто стесняется это сделать. Оказывается, у нее нет денег, чтобы купить его.

— У меня все равно нет пластинок, так что какой в нем толк? В любом случае я разобью его, как разбиваю все, что попадает мне в руки.

— Сердца тоже, Трейси? — небрежным тоном спросил Роберт.

— Я не отношусь к этому типу женщин. В меня еще никто никогда не влюблялся, и вряд ли это когда-нибудь произойдет.

Брет отошел к окну, опустив руки в карманы.

— Так, говорите, никто вас не любит, да, Трейси?

Роберт осматривал иглу проигрывателя.

— Это совсем не сложно, — заметил он, а когда я вопросительно посмотрела на него, он пояснил: — Влюбиться в вас.

— Вы мне льстите, — рассмеялась я. — Вероятно, чтобы взбодрить меня? Или вам что-то нужно?

Мужчины обменялись взглядами.

— Я чувствую себя лишним, — бросил Брет и вышел из комнаты.

В обед Роберт забрал свой проигрыватель и пообещал вернуться позже. После обеда Брет пришел вместе с Вивьен и смотрел, как она меняет мне повязку.

— Можно мне зеркало, Вивьен? Хочу посмотреть, как я выгляжу.

— Лучше не надо, Трейси, — ответил за нее Брет. — Подождите пару дней. Думаю, вам следует знать, что врачу пришлось наложить несколько стежков. Но не волнуйтесь, дорогая, вы останетесь такой же хорошенькой. Он сказал, что со временем шрам исчезнет! Как и большинство шрамов.

Я знала, что один шрам у меня не исчезнет никогда. Я проспала до самого вечера, пока не вернулся Роберт. Я спросила его об отце.

— Он сейчас в Голландии. Он занимается химическими исследованиями, и ему часто приходится ездить за границу.

— А чем занимаешься ты, Роберт?

— Я изучаю право. Пройдет еще много времени, прежде чем я получу соответствующую квалификацию. На первых порах начинающим юристам платят очень мало.

— Как и молодым учителям, — поддержала я.

Он спросил, где я живу, и признался, что страдал бы приступами клаустрофобии, если бы оказался на моем месте.

Мы все еще разговаривали, когда Брет с Вивьен зашли пожелать мне спокойной ночи. Роберт ушел вместе с ними, пообещав вернуться завтра.

— Обязательно! — добавил он с улыбкой.

— Я рада, — улыбнулась я в ответ. — Я прекрасно провела время в твоем обществе.

— Симпатия явно оказалась взаимной, — пробормотал Брет и скрылся за дверью.

Следующий день прошел хорошо и спокойно. Меня навещали все члены семьи, но Брет не задерживался надолго. Он вел себя небрежно и безразлично, и я снова упала духом. Как только приду в себя, решила я, сразу уеду. Не могу же я оставаться в этом доме, с его семьей и с ним самим — он так близко и в то же время так далеко от меня.

Во вторник утром я твердо заявила Брету, что собираюсь встать. Он попытался остановить меня, но я была настроена решительно.

— В любом случае, — настаивала я, — я хочу увидеть весь дом, а не только эту комнату и ванную.

— Ладно, вы выиграли. Но при условии, что весь день проведете сидя в кресле в гостиной.

Мне пришлось подчиниться. Роберт развлекал меня музыкой и разговорами, Колин валял дурака, смеша до слез, а Вивьен ухаживала за мной. Только Брет сохранял дистанцию.

— В четверг я отправляюсь к матери, — сообщила я им. — У меня остается всего три дня на то, чтобы побыть с ней.

Брет с Робертом поспорили, кто меня повезет, и Роберт выиграл, потому что машина Брета еще на какое-то время останется в ремонте. Я уверяла, что смогу доехать на поезде, но никто не захотел меня слушать.

Следующим вечером я собрала вещи, и мы все собрались в гостиной. Разговаривали. Роберт куда-то вышел, а Колина отправили спать.

— Вы с Элейн все еще ладите? — спросила Вивьен брата.

— À почему мы не должны ладить? Она лучшая из всех экономок, которые у меня когда-либо были. Надеюсь, она останется у нас. Я приложу к этому все усилия.

«Да, и я знаю как», — мрачно подумала я. Зазвонил телефон. Трубку снял Брет и позвал меня в коридор.

— Ваша мать, — улыбнулся он, протягивая трубку. Он подвинул мне стул, видимо ожидая, что разговор будет долгим, и вернулся в гостиную, оставив дверь открытой.

— Привет, мам!

— Привет, Трейси, дорогая! Ну, как ты? Поправилась?

— Да, мам, спасибо. Все были очень добры ко мне. Как ты-то, мама? Приятно снова слышать твой голос. Я с нетерпением жду нашей завтрашней встречи. Мы так долго не виделись.

— Да, долго, дорогая. У меня все в порядке. И у Джима тоже. (Это мой отчим.) Я вот почему звоню, Трейси. Дело в том, что сейчас не слишком удачное время для твоего визита. Когда я тебе писала, я думала, что у соседей будет свободная кровать, но к миссис Уилкинс неожиданно приехала свекровь. Поэтому, милая, как ты отнесешься к тому, чтобы отложить свой приезд? Не возражаешь, дорогая?

«Конечно, я возражаю! — хотелось крикнуть мне. — Я возражаю так, что мне сделалось больно. Я не нужна собственной матери!» Но я должна сдержать истерику и говорить обычным голосом, тем более что с улицы вернулся Роберт.