Покушение

Хон выпрямился и победно посмотрел на Греди. Тот отвел глаза в сторону и сделал еще одну попытку сыграть в непонимание:

– Я пока не совсем, так сказать, о чем...

– Как «о чем»? – удивился Джеймс, бросив в пепельницу окурок сигары. – О короле, диктаторе, если тебе больше нравится, императоре или «отце нации». В конце концов, о президенте с неограниченными полномочиями на неограниченный срок. Если такая фигура отыщется, а я полагаю, что она обязательно отыщется, и встанет у кормила власти, все вопросы отпадут.

– И... такая фигура уже есть? – после некоторой паузы тихо спросил Греди.

– Конечно, Эдвин!

– Ты можешь назвать мне этого человека? – Греди в упор взглянул в глаза Хона.

– Да. Это твой друг, президент!

– Бог мой! – вымученно улыбнулся Эдвин, но улыбка получилась кривой и жалкой. – Я никогда бы не подумал.

– Зато хорошо подумали те, чьи интересы я здесь представляю, – отрезал Хон. – Насчет своего патрона можешь не сомневаться – еще никто не отказывался от такой власти.

– А вдруг? – недоверчиво прищурился Греди.

– Зачем тогда здесь ты, его тайный советник и друг семьи? – развел в стороны длинные руки Хон и усмехнулся. – Я прекрасно осведомлен о твоих махинациях с земельными участками, как раз теми, на которых собирались строить, но парламент начал дебаты и, по всей вероятности, не даст ассигнований. Не тушуйся, на мой взгляд, ты не совершил ничего предосудительного: бизнес есть бизнес. Правда, не дай бог, если об этом пронюхают газетчики.

«Надо понимать, это предупреждение и угроза!» – понял Эдвин. Действительно, если поднимется шум в газетах насчет спекуляций земельными участками, ему несдобровать.

– Это было бы ужасно, – вынужден был признать он.

– О прелестях неограниченной власти с твоим другом президентом могут поговорить и другие, – переходя на деловой тон, сказал Джеймс. – Кроме того, ему сразу же предложат кредиты, помощь и многое другое. Однако есть маленькое «но». Нужен повод! Ты близок к президенту, он верит тебе, поэтому я решился на откровенный разговор. Ведь мы с тобой тоже верим друг другу, не правда ли? Скажу без обиняков – есть план и неплохие умы поработали над ним. Ты сам сможешь убедиться.

Хон подошел к одной из полок, повернул ее и, достав ключ, открыл замаскированный сейф, вынув из него тонкую папку в жестких красных корочках. Любовно провел по ней ладонью, словно стирая несуществующий налет пыли:

– Здесь материалы, с которыми тебе стоит ознакомиться. Само собой разумеется, выносить их отсюда нельзя. Если мы достигли принципиального соглашения, то я распоряжусь проводить тебя в рабочий кабинет.

– Считай, что достигли, – подтвердил Греди. Ему было интересно заглянуть внутрь папки: лучше знать больше, чем меньше. Пока здесь власть президента, весьма прислушивающегося к советам Эдвина, а не Хона. Будь что будет, но он прочтет материалы, подготовленные «неплохими умами».

Джеймс позвонил в маленький серебряный колокольчик, и через минуту в библиотеку вошел молодой человек в сером костюме.

– Лесли, – обратился к нему Хон. – Проводите, пожалуйста, мистера Греди туда, где он сможет часок-другой спокойно поработать.

Протянув поднявшемуся из-за стола Эдвину красную папку, Хон похлопал приятеля по плечу, словно подбадривал:

– Читай, Эдвин. Потом мы с тобой еще поговорим...

Шагая следом за Лесли по коридору виллы, Эдвин подумал, что встреча с Хоном обернулась совершенно нежданной стороной – воистину, экономика и политика тесно связаны.

Помимо его воли пальцы нервно теребили уголок красной папки – не терпится узнать, что там напридумывал Джеймс со своими людьми и хозяевами. «Вот куда он исчезал в конце прошлой недели, – понял Греди, – летал консультироваться со своими шефами».

Конечно, как только Хон появился здесь, надо было от него чего-либо ожидать, но не такого же поворота? Джеймс ушлый парень и зря ничего не делает. Может быть, стоит попробовать вступить с ним в альянс, пока это выгодно, а там станет видно, как быть дальше?

Но что же в красной папке? Что он сейчас прочтет и, если примет предложения Джеймса, как будут обстоять после этого дела его, Эдвина? Вдруг предлагаемое бывшим однокашником окажется только на пользу расстроенным финансам семьи Греди? Ведь не от хорошей жизни он пустился в аферы с земельными участками, о которых пронюхал вездесущий Хон.

Лесли подвел гостя к закрытой двери в конце коридора. Остановившись перед ней, достал из кармана брюк небольшую связку ключей и нагнулся к замку.

Греди поглядел на его аккуратно подстриженный затылок, потом, скучая в недолгом ожидании, повел глазами по облицовке стен, имитировавшей ореховое дерево, белому низкому потолку с матовыми плафонами, мельком оглядел себя в большом зеркале, висевшем в простенке.

Дверь комнаты напротив зеркала была неплотно прикрыта, и Эдвин, глядясь в зеркало, попытался увидеть, что делается за ней.

В глубине комнаты, на диване в стиле Людовиков, сидел плотный мужчина, положив крепкие руки на широко расставленные колени, туго обтянутые тканью брюк хорошо пошитого делового костюма. Аккуратный пробор в волосах, щеточка щегольских усиков под коротким носом, небольшие бакенбарды. Взгляд спокойный, ничего не выражающий, направленный прямо перед собой.

На загривке у мужчины выпирала жировая складка, совершенно не вязавшаяся с его прямой, напряженной спиной. Вся его поза и выражение лица очень напомнили Эдвину кого-то удивительно знакомого, но кого?..

– Прошу, – наконец справившись с замком, Лесли выпрямился и распахнул перед Греди дверь рабочей комнаты.

Пропустив его вперед, он вошел следом и включил свет. Рабочая комната оказалась без окон, с одним канцелярским столом и стулом. По стенам тянулись темные шкафы с множеством ящиков и ящичков.

– Здесь вы можете спокойно поработать, – предлагая Греди стул, улыбнулся Лесли. – Располагайтесь. Извините, но я буду вынужден вас закрыть. Когда закончите, нажмите кнопку вызова на краю стола.

– Хорошо, спасибо, – садясь к столу и кладя перед собой папку, откликнулся Эдвин.

Лесли, открыв один из ящиков шкафа, поставил перед ним пепельницу и, еще раз улыбнувшись, вышел. Приглушенно хлопнула закрывшаяся за ним дверь, проскрежетал ключ в замке, потом тихо загудела вентиляция, видимо, включенная снаружи заботливым Лесли, беспокоившимся, как бы гость не задохнулся в табачном дыму, сидя в комнате без окон.

Эдвин прислушался – смолкли шаги Лесли и наступила тишина. Достав сигареты и зажигалку, Греди придвинул поближе полученную от Хона красную папку – надо начинать работать с документацией, но мешало подсознательное чувство неудовлетворенности от того, что никак не вспоминалось, где он видел сидевшего на диванчике мужчину с толстым загривком и неестественно прямой спиной. Что же такое, до жути знакомое, он уловил в его фигуре И лице за те секунды, когда рассматривал отражение в зеркале? Эдвин готов был поклясться собственным здоровьем и здоровьем детей, что этого человека он раньше уже встречал. Но где, черт бы его побрал!

Прикурив, Эдвин откинулся на спинку стула и, как в далеком детстве, принялся раскачиваться, упершись ладонями в край стола. Щурясь от дыма сигареты, он мысленно перебирал знакомых, приятелей, вспоминая даже случайные встречи, – не может такого быть, чтобы он, всегда гордившийся памятью на лица и события, не мог вспомнить.

Отгадка принесла облегчение, и Греди засмеялся, качая головой, – как он мог забыть прием в представительстве одной из компаний, когда после окончания университета пришлось некоторое время поработать в Панаме в качестве мелкого клерка. На приеме он познакомился с офицером не то перуанской, не то гондурасской армии – типичная «горилла»: пил не пьянея и при этом постоянно жаловался на больную печень. Вот на кого похож мельком виденный через зеркало толстяк – та же манера прямо держать спину, такая же складка на загривке.

Примяв в пепельнице окурок, Эдвин взялся было за папку, но рука его замерла в воздухе – глупец, самонадеянный глупец! И ты еще посмел хвалиться памятью на лица и встречи?! Воспоминание о приеме в Панаме повлекло за собой воспоминание о приеме в президентском дворце, проведенном несколько лет назад для выпускников военной академии. Именно там он и видел того толстяка, сидевшего на диванчике с гнутыми ножками, только тогда толстяк был одет в военную форму.