Покушение

Управляющий казино «Горбатый бык» Бэрх подписал счета и отпустил помощника. Взяв бумаги, тот хотел уйти, но в этот момент дверь распахнулась и в кабинет вошли двое крепких парней с юркими глазами.

– В чем дело? – недовольно поднял голову Бэрх.

– Поговорим без свидетелей, – садясь в кресло у стола и небрежно закидывая ногу на ногу, бросил один из парней.

– Давай проваливай, – подтолкнул к выходу помощника управляющего второй незваный гость. Тот, испуганно оглядываясь на Бэрха, выскользнул за дверь.

– В чем дело? – повторил Бэрх, мучительно сожалея, что он безоружен: его любимая «беретта» осталась на полке платяного шкафа. Подписав счета, он намеревался подняться к себе, переодеться и спуститься вниз, чтобы пообедать и проверить, все ли готово к приему гостей, а тут вдруг появились эти. Дьявол бы их побрал! Когда работаешь в ночных кварталах, никогда нельзя давать себя застигнуть врасплох. Кто тут только не шляется, начиная с полиции и кончая мелкими уголовниками, рыщущими в надежде поживиться. Однако на полицейских незваные гости не похожи.

– Я же сказал, надо поговорить, – устроившийся в кресле нахально открыл стоявшую перед Бэрхом шкатулку и взял из нее сигарету.

Бычья шея Бэрха побагровела, а тяжелые кулаки сами собой сжались – пусть он безоружен, но тем не менее сейчас покажет наглецам, с кем они имеют дело.

– Не нервничай! – прикрикнул стоявший у дверей, но Бэрх не обратил на предупреждение никакого внимания.

– Пошли вон! – заревел он, поднимаясь из-за стола. – Не то я выкину вас за шиворот, как блудливых котят!

– Спокойнее, – направив на управляющего револьвер, приказал сидевший у стола.

Покосившись на ствол, Бэрх плюхнулся на стул, чувствуя, как потекли по шее и дальше, по хребту, капли холодного пота – влип! Догадается ли помощник позвать вышибалу – испанца Санчо?

– Не делай резких движений, – предупредил сидевший у стола, – у моей игрушки легкий спуск.

– Нам нужны отчеты, – отходя от двери, сказал второй. – Только не липовые, а настоящие. Отцы хотят знать, сколько вы украли у них со своим хозяином. Ты понял?

– Понял, – буркнул Бэрх. Дело, похоже, обойдется без кровопролития, но зато приобретает более серьезный оборот, чем при тривиальном грабеже: с отцами мафии, прибравшими к рукам город, шутки плохи. Тут и оставленная наверху «беретта» не поможет. Надо как-то выкручиваться.

– У меня их нет, – тоскливо глядя на мигающие цифры электронных часов на стене, промямлил он. – Все у хозяина, а где он парится, вам должно быть известно.

– Известно, – подтвердил сидевший у стола. – Но отцы не могут ждать, пока твой вонючий китаец отмотает срок. Бизнес есть бизнес.

– Но у меня их нет! – в отчаянии простонал Бэрх. – Где я их возьму, если у меня нет?!

– Врешь! – второй шагнул вперед и ударил Бэрха по зубам. Голова управляющего дернулась, из разбитой губы закапала кровь, пачкая белую, накрахмаленную рубаху. О, как бы он ответил ударом на удар этому хлыщу, не будь за его спиной могущественных отцов темного бизнеса! Но если сейчас разоружить и отделать двух молодчиков, то следом, возможно сегодня же, появятся другие и тогда разговор пойдет уже иной. Могут разгромить и поджечь казино, а то и самого подвесят над мангалом и начнут прижаривать пятки. А куда деваться? Слиняешь, никто не помилует – ни хозяин, ни полиция, ни отцы темного бизнеса. Для всех ты станешь изгоем и предателем.

– Зачем мне обманывать? – прижав руки к груди, заскулил Бэрх.

– Смотри, – пригрозил сидевший у стола, – мы все проверим. Отцы добьются, чтобы твоего китайца выпустили под залог, и тогда...

Распахнулась дверь и в кабинет вошел улыбающийся адвокат Барелли. Увидев кровь на губе Бэрха и двух незнакомых парней, он сунул руку под пиджак, нащупывая рукоять оружия.

– Что тут происходит?

– А-а, господин адвокат, – обернулся драчливый бандит и издевательски ухмыльнулся. – Ничего особенного, не извольте беспокоиться, мы уже уходим.

– Запомни, что тебе сказали, – поднялся с кресла второй, – придется все отдать с процентами, так и передай китайцу.

– Доброго здоровья, господин адвокат, – шутовски раскланялся ударивший Бэрха бандит, пропуская приятеля вперед.

Хлопнула дверь, глухо простучали по полу коридора каблуки, а через минуту под окнами прошумела отъехавшая машина.

– У тебя разбита губа, – сказал Барелли.

– Знаю, – мрачно откликнулся Бэрх.

Открыв ящик стола, он вытащил из него початую бутылку виски и, не предлагая гостю, запрокинул ее над широко открытым ртом. Отпив добрую половину, опустил бутылку и уставился на адвоката тяжелым взглядом.

– Ты его видел?

– Да, – прикуривая, ответил тот.

– Передал?

– Да. Нам что, пора сматываться? – стряхивая пепел прямо на пол, поинтересовался Барелли.

Бэрх снова глотнул из бутылки и, обтерев губы тыльной стороной ладони, проворчал:

– Поганое дело... Отцы пронюхали, что мы их водили за нос, и начали свое расследование.

– Это похуже юстиции и полиции вместе взятых, – нервно заходил по кабинету адвокат.

– Не мечись, – остановил его управляющий, – сейчас, если Мензу освободят под залог, за нас не дадут и ломаного гроша. Они вытряхнут из него все!

– Но ему нельзя оставаться в тюрьме, – оперся руками о край стола Барелли, глядя прямо в маленькие злые глазки Бэрха. – Там его тоже достанут. На деньги, которые у нас есть, можно сделать все, что угодно, понял? Главное, чтобы ты был готов за сутки до его освобождения. У тебя есть план города?

Управляющий молча вынул из ящика стола туристическую схему. Склонившись, адвокат провел над паутиной улочек горящей сигаретой, используя ее, как указку:

– Все надо точно рассчитать... Смотри, вот так его повезут, а тут будешь ждать ты!

На перекрестье улиц, указанное Барелли, упала капля крови из разбитой губы Бэрха. Он небрежно смахнул ее толстым пальцем.

– Нам сообщат?

– Да, – выпрямился адвокат, – я нашел наконец надежный канал связи с тюрьмой...

Тюрьму Бир «держал» Менза. Ни одно событие в ее стенах не могло пройти мимо него, будь то подпольная торговля всякой всячиной, добывание наркотиков, разбор споров, возникающих между различными группировками уголовников, или сбор податей в «черную кассу», поскольку все в тюрьме решали деньги – за них покупались различные блага, послабления режима и определялось, в зависимости от ранга заключенного в тюремной иерархии, право пользования лекарствами и передачами с воли. Деньги, драки, наркотики, прелюбодеяния, свобода передвижения внутри тюрьмы, назначение на различные должности, исполняемые заключенными, – типа уборщиков и разносчиков пищи – за всем этим незримой тенью стояла плотная фигура Мензы.

Тюрьму он прибрал к рукам практически сразу после вынужденного переселения из ночного квартала в одиночную камеру. Возражать ему не пытались – слишком серьезные силы стояли за спиной китайца, принявшего арабское имя. Пусть поддерживавшие его люди не сидели здесь, в провонявших потом, дешевым табаком, нечистотами и дезинфекцией камерах, но по их приказу, отданному на воле, некто мог специально сесть в тюрьму и удавить ослушника. Впрочем, это могли сделать и по приказу Мензы – за сигареты, жратву, спиртное, наркотики, за право верховодить в камере или на галерее этажа тюремного блока. Недаром же сам господин начальник тюрьмы время от времени наведывался в камеру сидящего под следствием владельца казино, двух авторемонтных предприятий и транспортной конторы или вызывал его к себе в кабинет, где угощал чашечкой хорошего кофе, – сегодня Менза, то есть господин Фарид Акбар, сидит в тюрьме. А завтра? Кто знает, будущее ведает только Аллах, и оно лишь в его воле...

Поэтому после ужина, тощий, похожий на нахохлившуюся птицу Моу, отбывавший срок за торговлю наркотиками и контрабанду, заторопился выполнить переданное ему приказание и уже с полчаса парился в туалете второго этажа. Парился в буквальном смысле – чтобы заключенные не засиживались на унитазах, в тюремных туалетах на всю мощь работали калориферы парового отопления, создавая почти непереносимую жару. Сняв одежду и оставшись в одних грязных плавках, Моу пристроился поближе к вентиляционному отверстию и терпеливо ждал, обливаясь потом. Ослушаться полученного приказа-приглашения он не решился, хотя по тюрьме уже полз шепоток, что счастливая звезда китайца меркнет и готова закатиться, но пока Менза еще в силе и здоров, как рыба, а Моу страстно желал для себя того же.