Тень Гегемона

— В соседних домах есть лодки, — сказал отец, — но мы этих людей не знаем.

— Они знают нас, — ответил Николай. — Боба в особенности. Мы же герои войны.

— Но в любом из этих домов могут быть как раз те, кто за нами наблюдает, — сказал отец. — Если за нами наблюдают. Мы никому доверять не можем.

— Давайте переоденемся для купания, — предложил Боб, — и пойдем на берег. Уйдем подальше, а там свернем к домам и найдем кого-нибудь, у кого лодка есть.

План был претворен в жизнь немедленно, поскольку лучшего никто не предложил. Через две минуты семья вышла из дому, без сумок и бумажников, хотя отец и мать сунули под одежду несколько удостоверений и кредитных карт. Боб и Николай резвились и смеялись, как обычно, а мать с отцом держались за руки, улыбаясь сыновьям — как обычно. Никаких признаков тревоги. Ничего, что заставило бы наблюдателей действовать немедленно.

Они успели отойти всего на четверть мили, как раздался взрыв — громкий, поблизости, и ударная волна качнула землю. Мать упала. Отец помог ей подняться, а Боб с Николаем оглянулись.

— Может, это и не наш дом, — сказал Николай.

— Возвращаться и проверять не будем, — отозвался Боб. Семья побежала, приноравливаясь к скорости матери, которая чуть прихрамывала из-за ободранного колена.

— Бегите вперед! — потребовала она.

— Мам, — ответил Николай. — Если тебя схватят — это то же самое, как схватить нас, потому что мы согласимся на все, чтобы тебя спасти.

— Они не будут нас захватывать, — сказал Боб. — Петру они хотели использовать. Меня они хотят убить.

— Нет! — ахнула мать.

— Он прав, — сказал отец. — Никто не взрывает дом, чтобы похитить его обитателей.

— Но мы не знаем, наш ли это был дом! — настаивала мать.

— Мама, — объяснил ей Боб, — это же основы стратегии. Любой ресурс, которым ты не можешь воспользоваться, следует уничтожить, чтобы им не воспользовался противник.

— Какой еще противник? — спросила мать. — У Греции нет врагов!

— Когда кто-то стремится к мировому господству, — сказал Николай, — для него все противники.

— Побежали быстрее, — велела мать.

Они побежали.

На бегу Боб думал о том, что сказала мать. Конечно, Николай был прав, но Боб не мог избавиться от мысли: «Может, у Греции врагов и нет, но у меня есть. Где-то в этом мире живет Ахилл. Допустим, он в тюрьме или под стражей, потому что он душевнобольной, потому что он убивал и убивал. Графф пообещал мне, что он не выйдет на свободу. Но Графф был судим военным трибуналом. Его оправдали, но уволили из армии. Он теперь министр колонизации — это не тот пост, на котором он может сдержать свое обещание насчет Ахилла. А если Ахилл чего-то в этом мире хочет, так это моей смерти».

Похитить Петру — это было бы вполне в духе Ахилла. И если у него есть возможность сделать такое — если к нему прислушивается какое-то правительство или влиятельная группа, — то ему очень просто подослать к Бобу убийц.

А не должен был Ахилл захотеть лично присутствовать?

Вряд ли. Он не садист. Он убивал собственными руками, когда был вынужден, но никогда не стал бы рисковать. Скорее всего он предпочтет убивать на расстоянии. Чужими руками.

Кто еще хочет смерти Боба? Любой другой противник попытался бы захватить его живым. После суда над Граффом его отметки по тестам Боевой школы стали достоянием гласности. Военные ведомства всех стран знали, что этот мальчишка по некоторым параметрам превосходит самого Эндера. За ним бы гонялись как за призом. За него и боялись бы больше других, чтобы он не оказался на противной стороне. Его могли бы убить, но сначала обязательно попытались бы захватить. Только Ахилл в любом случае предпочел бы видеть его мертвым.

Ничего этого Боб своей семье не сказал. Страхи насчет Ахилла прозвучали бы как мания преследования. Он сам не был уверен, что это не так. И все же, спеша по берегу вместе с семьей, Боб все более и более убеждался, что похитители Петры действовали под каким-то влиянием Ахилла.

Послышался звук вертолетных моторов, хотя самих машин еще не было видно, и Николай среагировал мгновенно.

— Уходим с пляжа! — крикнул он, и все бросились к ближайшей деревянной лестнице, ведущей вверх по обрыву.

Они поднялись только до половины, когда показались вертолеты. Пытаться скрыться не имело смысла. Один вертолет сел внизу на пляже, другой — наверху обрыва.

— Вниз легче, чем вверх, — сказал отец. — А на вертолетах эмблема греческой армии.

Боб не стал говорить — все и так знали, что Греция — член Нового Варшавского пакта, и вполне возможно, что ее военные вертолеты действуют по приказам России.

Семья молча спустилась вниз, колеблясь меж надеждой, отчаянием и страхом.

Выскочившие из вертолета солдаты были одеты в греческие мундиры.

— По крайней мере они не притворяются турками, — заметил Николай.

— Но откуда греческая армия узнала, что нас надо спасать? — спросила мать. — Взрыв был только несколько минут назад.

Ответ пришел быстро, как только семья Боба и Николая спустилась на пляж. Подошел полковник, которого отец немного знал, и отдал им честь. Нет, честь он отдал Бобу, со всем уважением, подобающим ветерану войны с жукерами.

— Вам привет от генерала Таркоса, — доложил полковник. — Он не прилетел лично, потому что нельзя было терять времени, как только мы получили предупреждение.

— Полковник Деканос, мы думаем, что нашим сыновьям грозит опасность, — сказал отец.

— Мы это поняли в тот самый момент, как пришла весть о похищении Петры Арканян. Но вас не было дома, и мы смогли вас найти только через несколько часов.

— Мы слышали взрыв, — сказала мать.

— Если бы вы были дома, — ответил ей полковник, — то погибли бы вместе с обитателями соседних домов. Место взрыва оцеплено солдатами. Пятнадцать вертолетов выслали искать вас — мы надеялись, что найдем вас живыми, — или преступников, если бы вы были убиты. Я уже доложил в Афины, что вы целы и невредимы.

— Они заблокировали телефонную связь, — сказал отец.

— Кто бы ни стоял за этим, организация у них блестящая, — сообщил полковник, — Оказывается, что в течение нескольких часов после похищения Петры Арканян пропали еще девять детей.

— Кто? — спросил Боб.

— Я пока не знаю имен. Мне сообщили только число.

— Среди них не было убитых?

— Нет, — ответил Деканос. — По крайней мере мне об этом не известно.

— Зачем они взорвали наш дом? — спросила мать.

— Знали бы мы «зачем», знали бы и «кто». И наоборот.

Мальчиков и родителей пристегнули к сиденьям. Вертолет взлетел с пляжа, но не очень высоко, а остальные выстроились сверху и вокруг. Как почетный эскорт.

— Наземные войска продолжают поиск преступников, — сказал полковник. — Но главной задачей было вывезти вас живыми.

— Мы за это очень благодарны, — искренне ответила мать.

Но Боб совсем не был так уж безоговорочно благодарен. Конечно, греческая армия поместит их в укрытие и будет тщательно защищать. Но при этом, как бы она ни старалась, скрыть его местонахождение от греческого правительства она не сможет. А греческое правительство уже много поколений назад, еще до войны с жукерами, стало сателлитом России в рамках Варшавского пакта. Значит, Ахилл — если это Ахилл и если он работает на Россию, если, если, если — но он сможет найти, где скрывается Боб. Тогда Боб окажется в смертельной опасности. Нет, он должен скрыться по-настоящему, где его не найдет ни одно правительство, где только он сам будет знать, кто он такой.

Трудность была не только в том, что он был по-прежнему ребенком — он был ребенком знаменитым. Оба эти качества делали практически невозможным передвигаться незаметно. Нужна будет помощь. Значит, придется какое-то время остаться под прикрытием военных и надеяться, что он успеет выбраться раньше, чем Ахилл — до него добраться. Если это Ахилл.

3

ПОСЛАНИЕ В БУТЫЛКЕ

Кому: Carlotta % agape @ vatican. net / orders / sisters / ind