Робокоп III

Плашер отвернулся от него и подошел к шкафу, но не открыл дверцу.

— Как сколько? Сто тысяч. Это задаток, который ты получил за наркотики, — каким-то чужим голосом медленно произнес Коннорс.

— Да, конечно. Сейчас ты их получишь. Даже больше, чем ты рассчитывал.

Плашер засунул руку в карман, потом резко повернулся и вытянул руку.

Коннорс не успел заметить, что было в его руке, но почувствовал опасность всем своим существом. Он дернулся в сторону, однако слишком поздно.

Два выстрела один за другим разорвали тишину маленькой комнаты.

— Как же ты… — прошептал Коннорс, хватаясь за грудь и медленно опускаясь на пол. Сквозь растопыренные пальцы потекли струйки крови. Он с трудом оторвал от груди левую руку. Она дрожала. Несколько мгновений Коннорс смотрел на нее, словно не веря, что на ней действительно его кровь. Стоя на коленях, он начал торопливо вытирать руку о свой новенький черный пиджак. Потом оторвал от груди правую руку, так же внимательно некоторое время смотрел на нее, и тоже начал вытирать кровь о пиджак.

Плашер скривился и выстрелил еще раз, потом еще, уже не целясь.

Коннорс вздрогнул и рухнул на спину, раскинув испачканные кровью руки.

Плашер быстро подошел к нему, достал у него из внутреннего кармана толстый бумажник и, проверив его содержимое, спрятал у себя.

В это время дверь отворилась, и в комнату вбежал испуганный неожиданными выстрелами парень с автоматом в руках. На нем была черная кожаная куртка и полосатая кепка, которая делала его лицо каким-то очень угрюмым.

— Я слышал выстрелы! — крикнул он и тут только заметил на полу труп.

— Ты бы еще через полчаса прибежал, — зло бросил ему Плашер.

— Но на улице перестрелка. Я находился внизу, боялся, как бы сюда не заскочили полицейские.

— Что, наши дела так плохи?

— Там настоящая бойня.

— Ладно, — уже более спокойным тоном сказал Плашер. — Этого мерзавца, — он махнул головой в сторону трупа, — надо выбросить на улицу. Подальше куда-нибудь, где постреливают.

— Будет сделано.

Парень наклонился над трупом.

— Подожди, — остановил его Плашер и протянул парню стодолларовую бумажку. — Это тебе за работу. Закроешь за собой дверь.

— Хорошо, — парень быстро схватил бумажку и просиял от удовольствия. Затем он схватил труп под мышки и потащил к выходу.

— И это… — Плашер поморщился. — Кровь как-нибудь убери потом.

— Хорошо.

Когда дверь за парнем закрылась, Плашер подошел к шкафу, открыл дверцу и достал оттуда резиновую маску. Ловким движением он натянул ее на свою голову, затем подошел к большому зеркалу, которое висело на стене.

Перед ним стоял морщинистый старик. Редкие седые волосы на его голове торчали во все стороны, казалось, он не брился и не умывался, по крайней мере, недели две. Выглядел он болезненно, и только глаза бегали живо и совсем не по-старчески.

Плашер снова отошел к шкафу, быстро снял с себя костюм, а вместо него надел какие-то старые лохмотья. Затем он направился к окну и долго следил за происходящим на улице. Снова подошел к шкафу и уперся в него рукой. Шкаф легко поддался и отъехал в сторону. За ним оказалась потайная дверь. Плашер открыл ее, придвинул на место шкаф и повернул ключ.

Парень вытащил тело Коннорса на улицу и посмотрел по сторонам. Похоже, в этой суматохе на него никто не обращал внимания.

Первое желание было — бросить тело прямо здесь, возле дома, от греха подальше. Но что-то подталкивало его вперед, туда, к перекрестку, где лежало несколько перевернутых автомобилей и шла стрельба.

Парень сделал несколько шагов — и вдруг что-то острое возилось ему в спину. Он выпустил труп и сам упал рядом с ним. Он не видел, как робот, который стрелял в него, повернулся в другую сторону и, не прицеливаясь, выпустил еще одну очередь.

Видя, какую свалку устроил Марено на перекрестке, пассажиры дружно захлопали.

— Марено, мальчик мой! — кричала Берта. — Какой же ты молодец! Провалиться мне на этом месте, если это не вы с Никой спасаете нас сегодня!

— Да, Марено, мы все тебе благодарны. И еще, мне кажется, тебе впору в цирке работать! — поощрительно похлопал его по плечу Томас.

Охваченные радостью они едва успели заметить, что из-за поворота вынырнула еще одна полицейская машина и «села им на хвост». Марено сделал несколько хитрых трюков, но машина, лишь на мгновение исчезнув из виду, снова появлялась и двигалась вслед за ними.

— Мне не хотелось бы думать, что мы рано начали веселиться. Этот слишком настырный парень мне не нравится, и я не так уж спокоен, как ему кажется, — заерзал Марено.

Берта внимательно смотрела в окно. Расстояние между машинами позволяло видеть того, кто был за рулем.

— Марено, ты полагаешь, это тот самый парень?.. — догадываясь, спросила Берта.

— А как полагаешь ты? Его друг — Ника, а мы даже не знаем, как с ним обращаться, — произнес тот.

— Берта, Марено, вы думаете, это — робот-полицейский? — от радости Ника запрыгала на сиденье.

Преследование было недолгим, всего несколько минут. Затем полицейская машина вдруг резко развернулась и, не сбавляя скорости, поехала в обратном направлении.

Сидящие в фургоне замолчали. Они не ожидали такого исхода. Должно быть, само провидение помогает нам, решили они.

Однако успокаиваться было рано. Погоня могла возобновиться в любую минуту, и тогда им уж точно несдобровать. Понятно, что полицейские могут общаться между собой на большом расстоянии, используя переговорное устройство, и поэтому роботу ничего не стоило сообщить их координаты в диспетчерскую. Необходимо было срочно принимать какое-нибудь решение.

— Поворачивай налево, быстро! — неожиданно закричала Берта, когда машина проезжала очередной поворот.

Марено крутанул руль, и фургон, почти не снижая скорости, помчался по узенькой улочке.

— Теперь направо! — снова закричала Берта. Марено повиновался.

Пассажиры фургона ничего не понимали, но никто не осмеливался приставать к Берте с расспросами, ожидая, когда она сама все объяснит.

— А теперь заворачивай в этот двор, — уже спокойно сказала Берта.

Двор оказался ужасно запущенным и больше напоминал самую обыкновенную свалку. С одной стороны лежала целая гора в беспорядке сваленных досок. Там же высилась куча мусора. С другой стороны стояли два обшарпанных автомобиля трудно определимой марки, без колес и без дверей. Можно было не сомневаться, что и внутри у них отсутствовало не меньше половины нужных деталей.

Лишь несколько деревьев и кустов хоть как-то скрашивали этот беспорядок.

— Нам придется оставить наш фургон здесь, хотя бы до завтра, — сказала Берта. — По нему полиция быстро обнаружит нас.

— А как же мы? — спросил Сильвестр Максвелл. На его лице появилось беспокойство.

— Дело в том, что недалеко отсюда живет мой родственник — дядюшка Симон. Мы сможем до завтра, пока все не успокоится, пересидеть у него. Если, конечно, мы не будем распространяться о той ситуации, в которой оказались, — Берта тяжело вздохнула.

— А твой дядюшка что — полицейский? — осторожно спросил аптекарь Сэм.

— Уж лучше бы он был полицейским, — неопределенно сказала Берта. Потом неожиданно добавила:

— Да нет, он, пожалуй, никто.

— Как никто?

— Обыкновенный старый человек, которому иногда кажется, что он президент страны.

Минут через десять они поднялись на второй этаж огромного дома. Берта нажала кнопку звонка. Казалось, прошла целая вечность. Но женщина не торопилась ни уходить обратно, ни еще раз звонить.

Наконец дверь открылась.

На пороге появился маленький толстенький старичок, который, не сказав ни слова, бросил короткий взгляд на стоящих, повернулся и прошлепал своими тапочками вглубь квартиры, будто он давно ждал гостей.

Берта, а за ней аптекарь Сэм, Ника, мясник Томас Брэд, Сильвестр Максвелл и Марено один за другим молча переступили порог их временного убежища.