Наследница

Дыхание Рене становилось все ровнее — Тед ощущал это плечом, в которое уткнулось ее лицо, и всем телом — опустошенным, легким и ленивым.

Шевелиться не хотелось. Лишь почувствовав, что она задрожала, он провел рукой по спине — а-а, вот что, холодная совсем! — поцеловал за ухом и тихонько спросил:

— Эй, ты как там — живая еще?

Закивала — значит, живая. Он вытащил из-под низа сбившееся одеяло и прикрыл ей спину, подоткнув для тепла. Самому ему холодно не было.

Рене снова закивала и поерзала, пристраиваясь удобнее.

— Я все правильно делала?

Этот вопрос, заданный тихим неуверенным голосом, всколыхнул целую бурю острых блаженных воспоминаний.

— Да, ты все просто на лету схватываешь. По-моему, у тебя к этому делу талант, — Тед понадеялся, что она не сочтет комплимент сомнительным. — Я имею в виду, в постели.

Вроде не оскорбилась, улыбнулась.

— У тебя тоже...

— Я знаю. — (А чего скромничать-то? Что есть — то есть!) — Почему?

Действительно, что заставило ее, вздрагивающую даже от такого невинного слова, как «трахаться», преодолеть обычную застенчивость? Тед не думал, что получит ответ на этот вопрос, не был уверен даже, что Рене поняла, о чем он спросил. Но она поняла — и ответила, уже без улыбки:

— Я сегодня очень боялась, что ты не поедешь со мной, не захочешь. И впервые поняла, что могу потерять тебя... И подумала: вот сейчас ты со мной, и надо радоваться каждой минуте, что мы вместе — радоваться и... и не откладывать ничего на потом — понимаешь?

Возможно, она ожидала, что он что-нибудь возразит или пошутит над ее страхами — но Тед лежал молча, прижимая ее к себе и поглаживая по согревшейся спине.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

На следующее утро Тед, как было велено, отправился к мэтру Баллу. Выяснилось, что ему придется сегодня, прямо сейчас, поехать и посмотреть апартаменты в нескольких отелях — там уже предупреждены о клиентке мэтра, которая колеблется в выборе и до момента вселения желает сохранить инкогнито.

Желательно, чтобы до конца дня мадемуазель Перро решила, какой именно отель она предпочтет. Кроме того, ей необходимы пара телохранителей и лимузин с шофером — все это Тед как начальник администрации мадемуазель (ого! ну и титул!) должен обеспечить к утру пятницы. А завтра в три адвокат ждет их обоих для инструктажа.

Выслушав это и получив список отелей, Тед уже собрался уходить, когда мэтр внезапно спросил его:

— Мадемуазель Перро посвятила вас в подробности нашего вчерашнего разговора?

— Да.

— Надеюсь, у вас нет ко мне претензий по этому поводу? Я считал, что, объясняя ей... положение вещей, действую в ее интересах. Нам предстоит работать вместе, и я бы не хотел, чтобы между нами были какие-то неясности.

Он что, вроде как извиняется? Да, похоже на то...

— Нет. Думаю, что на вашем месте я поступил бы точно так же.

Мэтр Баллу был явно удовлетворен подобным ответом:

— Я всегда считал вас человеком здравомыслящим и, по зрелом размышлении, пришел к выводу, что ваше присутствие рядом с мадемуазель может оказаться кстати.

Очевидно, это означало: «Женщина молодая, одинокая — неизвестно, какая сволочь ей могла бы подвернуться. А ты хоть проблем по дурости не создашь».

— Я в этом не сомневаюсь.

— Ну что ж — я считаю, мы обо всем договорились, — кивнул мэтр и, после небольшой паузы, добавил: — Вы знаете, Мелье, во время первой встречи я все пытался понять — кто же главный в вашем, так сказать... дуэте. А вчера понял, что несколько ошибался в оценке характера мадемуазель Рене...

Похоже, отпор, который Рене вчера дала ему, произвел на адвоката впечатление. Тед до сих пор не был уверен, что она права — но в глубине души ею гордился.

Домой Тед попал только часам к шести — весь день прошел в бегах; по дороге пришел к выводу, что «начальник администрации» звучит слишком помпезно, и именоваться просто старшим телохранителем ему нравится куда больше.

Едва войдя в квартиру, он почувствовал какой-то странный запах. Рене, как положено, выскочила, поцеловала — но на вопрос о происхождении запаха покраснела.

— Я... мы тут печенье попробовали сделать — и оно с краешку немножко подгорело...

Из дальнейших расспросов выяснилось, что «мы» — это она с собакой. Поставив печенье в духовку, Рене решила пока что причесать собачонку — и забыла о времени. Правда, получилось все равно вкусно...

Смешно... Еще никогда в его квартире не пахло подгоревшим печеньем.

Важный вопрос: какую гостиницу выбрать, «Хилтон», «Ритц» или «Георг V», обсуждался на кухне, за чашкой какао с тем самым подгорелым печеньем (чувствовалось, что Рене очень старалась, даже украсила каждую печенину изюминками в виде улыбающейся рожицы). Это несоответствие показалось Теду восхитительно забавным — как дворовый котенок в бриллиантовом ошейнике.

Выбрали они «Хилтон» — немаловажную роль для Рене сыграло то, что в этом районе было где гулять с собакой.

— А как у нас с деньгами — осталось что-нибудь? — неожиданно спросила она.

— Да, больше половины.

— Я завтра хочу до мэтра Баллу успеть еще в бутик заскочить.

Ох уж эти женщины!

На следующий день, оставив Рене в бутике, Тед заехал к себе на работу, узнал у секретарши, кто из его «соконторников» сейчас свободен, и сел за телефон. Дозвонившись до Энн Салан, попросит ее установить наблюдение за Виктором Торрини и, если тот соберется выехать из Швейцарии, тут же сообщить — когда, куда и с кем.

После этого позвонил Жувену и Галли и сообщил им, что есть работенка — так что завтра утром, часов в десять, пусть подъедут в контору. Он не сомневался, что Виктор, узнав о местонахождении Рене, примчится в тот же день, и хотел встретить его во всеоружии.

Инструктаж у мэтра Баллу, хоть и длился больше часа, сводится к нескольким основным указаниям.

Во-первых, Рене следовало быть с репортерами изысканно-дружелюбной, как бы настырно они ни лезли. Во-вторых — обтекаемо сообщить, что последние три недели она находилась в уединенном месте, любезно предоставленном друзьями, и сначала даже не знала, что ее исчезновение вызвало такой резонанс, а потом — не хотела, чтобы Виктор узнал, где она.

И — самое главное. Ни слова, ни звука ни о Марии, ни о ребенке — подобный козырь нельзя выкладывать на стол! Тем более что единственным доказательством того, что Мария — не просто компаньонка матери Виктора, пока что служат слова Рене и сходство мальчика с Виктором, а этого недостаточно.

— Доказательства можно найти, — заметил Тед.

— Что ж — попытайтесь, — кивнул адвокат. — Собственно, я хотел просить вас взять на себя еще кое-что. Если мальчик его сын, то Торрини несомненно попытался как-то обеспечить его будущее и будущее его матери. Хорошо бы выяснить их финансовое положение, а также наличие какой-либо недвижимости, приобретенной на их имя за последние годы.

— Попробую.

По дороге домой, в машине, Рене спросила:

— Значит, ты снова уедешь? — это прозвучало деловито, но Тед заметил тревогу в ее глазах.

— Придется. Я ненадолго, думаю, пары дней хватит, — улыбнулся он. — Ты даже соскучиться не успеешь.

Она не улыбнулась в ответ — вздохнула и сказала неуверенно, словно стесняясь собственной слабости:

— Пока я с тобой, я ничего не боюсь. А ближайшие дни будут самыми трудными.

Тед понял недоговоренное:

— Пока Виктор не объявится, я никуда не уеду — хочу поприсутствовать при вашей встрече. — Успокаивающе накрыл ее руку ладонью. — Не бойся. Он больше не сможет тебя обидеть...

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Утром в пятницу мадемуазель Перро вселилась в апартаменты отеля «Хилтон».

Этому предшествовал визит в контору мэтра Баллу, откуда, пока шофер перегружал ее новенькие, вкусно пахнущие кожей чемоданы из машины Теда в элегантный лимузин серо-стального цвета, Рене позвонила в Цюрих, инспектору полиции Флиттеру, и сообщила, что находится в Париже, в конторе своего адвоката, и готова подписать любое заявление, подтверждающее, что никакого похищения не было — она просто ушла от мужа и собирается подавать на развод.