Страница 36 из 81
Я достал из стаканчика новенький карандаш, и в этот момент вызов материализовался прямо в кармане моего халата. Одновременно пискнул в углу подаренный шефом дистанционный куратор. А ведь я только-только вкусил курортной свободы, преисполнившись решимости довести свой первый детективный роман до конца. Но, увы, мне снова напомнили о треклятой работе. Шеф был в своем амплуа. Еще один минус нашего времени. С некоторых пор телефоны пихали куда только можно — в часики, сережки и клипсы, а то и вовсе прямо в головы в виде миниатюрных чипов. То же самое происходило и с письмами: они беспрепятственно проникали в карманы курток и халатов, а то и вовсе вспыхивали голографическими видениями перед глазами в самую неподходящую минуту. От этого было невозможно спрятаться, от этого трудно было отмахнуться. Общество стало чудовищной мелкоячеистой сетью, в коей и билось-трепетало попискивающее рациями, телефонами и прочими дивайсами человечество.
Не переодеваясь и не утруждая себя лишними сборами, я спроецировался через репликатор прямо в кабинет НОРа — начальника отдела расследований, моего шефа и моего безраздельного хозяина. Приветственно помахав рукой, я плюхнулся в низенькое кресло и, подражая герою своего романа, забросил ногу на ногу. С удовольствием закинул бы ноги и на стол шефа, но это было бы явным перебором. А потому я ограничился тем, что шумно и не без вызова прокашлялся, оттопыренным мизинцем потерев сначала кончик носа, а потом и затылок. Шефу ничего не оставалось, кроме как, полюбовавшись моим курортным видом, в свою очередь свирепо потереть огромную, покрытую седым ежиком голову.
— Привет, — пробурчал он. — Неплохо выглядишь.
— Мерси, — скромно поблагодарил я.
— Ну, а для тех, кто неплохо выглядит, у меня всегда отыщется заковыристое дельце. Так вот, Шерли, слушай меня внимательно!..
Видали?.. Вот так плюнут в душу — и не заметят. Мало того, что сказано это было совсем неласково, вдобавок ко всему и имя мое в очередной раз переврали. Шерли меня звали месяца четыре назад. Шерли Холмсон. С тех пор я успел сменить три имени, которые шеф беспрестанно путал, чем раздражал меня до чрезвычайности. Может быть, шеф и запамятовал мое нынешнее имя, но я-то все свои имена помнил прекрасно. Мегре Хил, Шерли Холмсон, Арчи Голдвин… Впрочем, неважно. Куда важнее было то, что шеф упорно игнорировал мое исконное право выбирать себе имя по вкусу.
— Джеймс, — угрюмо поправил я. — Джеймс Бондер.
— Ах, да, — НОР поморщился, словно на его глазах я лизнул дольку лимона. — Прости, Джеймс. Понимаешь, эти Бендеры, Бондеры, Шмондеры… Ну, не у всех такая феноменальная память, как у тебя.
Насчет памяти он не врал. Я и впрямь умел запоминать любую чепуху. Мог только раз взглянуть на человека, а после назвать точное количество прыщей и веснушек, описать, каким узлом завязаны шнурки и сколько ниток к какой брючине прилипло. Словом, тут НОР ничуть не преувеличивал. Хотя и здесь я ощутил непонятный подвох. На всякий случай я счел за лучшее промолчать.
— Конечно, — прогнусавил он, — нашей конституцией честным гражданам гарантирована свобода имен и фамилий, но… — он хмуро покосился на мой халат и, потерев переносицу, проворчал. — Что у тебя под мышкой? Опять двуствольный «Магнум»?
Я покраснел. Дело в том, что, по моему мнению, настоящий сыщик не должен никогда расставаться с оружием. Даже в ванной и даже на пляже. Дома у меня хранилась целая коллекция кинжалов и пистолетов. Понятно, что долбили они исключительно шумовыми патронами, но разве в этом дело? Мужчина, если он мужчина, обязан любить оружие, и на каждое задание я тщательно подбирал что-нибудь новенькое. Для меня это было почти святым, но мой шеф!.. Мой шеф этого абсолютно не понимал! В чем-то мы были союзниками, а в чем-то полнейшими антиподами.
Скрежетнув зубами, я процедил:
— Всего-навсего «Парабеллум».
— Так я и думал. В халате и с «Парабеллумом». Замечательно! — он всплеснул своими маленькими ручками, словно собирался поаплодировать. — Впрочем, могу тебя успокоить: с теперешней задачей ты справишься без оружия.
— Помнится, вы говорили это и в прошлый раз.
— Разве я не оказался прав?
В ответ я только издал невнятное мычание. Логика моего начальника порой доводила меня до белого каления.
— Ладно, ладно… — шеф кивнул на листок у самого края стола. — Ознакомься. Имена и прочие данные так называемых жертв.
— Так называемых?
— Вот именно, — шеф слез со своего плюшевого трона и, враз превратившись в низенького человечка с необычайно большой головой, прошелся-прокатился этаким колобком по кабинету. — Дело достаточно деликатное. Кроме того… — он остановился и пристально оглядел меня, — им должен заниматься человек, хоть что-то смыслящий в искусстве.
Не так уж часто шеф одаривает нас комплиментами, поэтому вполне объяснимо, что я ощутил прилив горделивой застенчивости. Вместе с тем я постарался изобразить на лице скромное удивление. Шеф огорченно кивнул.
— Верно, ты тоже в нем ни черта не смыслишь. Но выбирать не приходится. Твой сменщик надумал справлять именины на спутниках Сатурна, мой первый зам раскручивает бухгалтерскую недостачу на Арктическом побережье. Ни у того, ни у другого — ни слуха, ни голоса, а ты, я заметил, частенько насвистываешь какие-то куплетики. И голос у тебя громкий… Кстати, приготовься! Возможно, придется влезать в тайну личности.
— Ну, уж нет! — я решительно отодвинул от себя листок. — Это похуже змеиного яда. Если хотите нажить врагов, лучший способ — покопаться в чужом белье.
— Я же сказал — возможно. Так что — глядишь, и пронесет.
— Пронесет, это точно, — пробубнил я.
— Не ворчи, Бондер, тебе это не идет. Впрочем… — НОР плотоядно улыбнулся. — Ты ведь все равно запомнил информацию?
Он неспешно упрятал листок в стол. Тут он снова угодил в яблочко. Способность запоминать все с первого прочтения иногда здорово подводит. Все восемь «так называемых» жертв оказались надежно впечатанными в мой мозг, а стало быть, снизились шансы отвертеться отдела. Меня уже ПОДКЛЮЧИЛИ.
— Итак, один небезызвестный художник внезапно разучился рисовать картины…
— Писать, — машинально поправил я. — Корабли ходят, картины пишут.
— Да? — шеф с подозрением посмотрел на меня. — Гмм… Хорошо, возможно, и так. Так вот, по прошествии энного времени он надумал обратиться в одно из наших агентств…
— Разумнее было бы обратиться к врачу.
— Не волнуйся, он побывал и у врача. Но позже все-таки обратился к нам. Заметь, художник, человек искусства, — и к нам! Случай, безусловно, редкий, и, естественно, мы оказали ему повышенное внимание. Так вот… В присутствии наших людей художник попытался для примера что-нибудь нарисовать или написать, но вышло у него все равно как курица лапой. Даже наши пинкертоны это разглядели. А до этого он был знаменитостью, соображаешь? Создавал монументальные полотна. Скалы рисовал, ящерок каких-то палеозойских, пальмы с дворцами… А теперь вдруг разучился.
Я недоуменно приподнял брови.
— Вот-вот! Выглядит первоапрельской нелепицей, но вся беда в том, что верить этому художнику можно. Словом, дело поставили на контроль, переслав выше, то есть — нам. А вернее, тебе.
— Я буду учить его рисовать?
— Не ерничай, — шеф заложил руки за спину и косолапо прошелся по кабинету. — Дельце, конечно, странное, если не сказать больше, но… Случайно мне пришла в голову мысль запросить полную статистику происшествий. Заметь, — полную! Включая медицину и так далее. Представь себе, оказалось…
— Что с подобным недугом, но только не к нам, а к медикам, обращались другие знаменитости. Те самые, что указаны в вашем списке, — я по памяти перечислил всех восьмерых.
— Верно, — шеф удовлетворенно хмыкнул. — После чего мне пришлось чуточку сократить твой отпуск. А теперь, когда ты все знаешь, — последнее… Постарайся работать в основном через художника. Все-таки он сам обратился в наше ведомство. Единственный из пострадавших. Жетон допуска у тебя, конечно, имеется, но тайна личности — это тайна личности, сам понимаешь. Так что держись от информаториев подальше. Держи связь и сообщай обо всем, что заслуживает внимания. Дело может оказаться серьезным.