Красуля

Походили они друг возле друга, осмотрелись и только после этой проверки, заговорили.

— Теперь куда?

— В Мост-банк. Нужно аннулировать счет. Потом — в Сбербанк. Написать заявление для переадресовки пенсии. После — на почту. Перевести деньги. И — на вокзал, — повторно прочертил намеченные маршруты Савчук, все еще пугливо оглядываясь. — Доберусь благополучно до дому, в Москву больше — ни шагу. В церковь схожу, десяток свечек поставлю святым…

— Обширная программа. Много у меня дел, но не помочь старому приятелю не могу. Поэтому командуй. Прикрою.

Посещение банков прошло благополучно, а вот выходя из почты приятели неожиданно столкнулись с белобрысым парнем. Как он умудрился их выследить — загадка. Ехидно ухмыльнувшись, «пастух» посторонился, пропустил мимо себя «овечек» и так прочно приклеился к ним, что даже многоопытный Клименко понял — не оторваться.

Так они и блуждали по Москве: впереди — внешне спокойно беседующие Ефим и Василий, за ними — поддатый парняга. Прямиком ехать на Киевский вокзал опасно, возвратиться домой невозможно.

Только в метро удалось оторваться от настырного «пастуха»… * * *

— Как же ты фрайернулся! Узнает Красуля — обоих отправит под молотки!

Белобрысый топтун со странной кликухой Кусок недоуменно развел руками. Вроде, все делал, как надо, выследил компаньона офицерика, проводил до дома, сообщил пехотинцам и остался сторожить возле под"езда. Если бы не меченный шрамом на щеке фрайер, все было бы топ-топ. Но упустив сбежавшего офицерика, он все же снова отыскал его.

— Что за мужик был с офицериком?

— А я знаю? Вначале во дворе спутал меня со своим дружаном, после я нашел его в банке вместе с отставником… По морде — не фрайер — жиган, шрам от уха до подбородка, пописали перышком. Ботает по фене…

— Где упустил их? — не отставал Петенька. Описание меченного мужика его не интересовало, главное — найти следы компаньона Федорова. — На какой станции метро?

— На Киевской. Там такие переходы, столько народа…

— Переходили на другую станцию или — на выход?

— Кажись, на выход…

Рыжий слуга явно разочарован. Пока Хвост шмонает московские гостиницы и подмосковные пансионаты Петенька нашел более перспективную «тропку» — послал Куска «опекать» квартиры отставников. Вдруг заявятся за оставленнными вещами или документами? Пусть не сам Федоров, его компаньон обязательно выведет на захоронку красулинского хахаля.

И вот обидный прокол.

— Западло! Как же ты отклеился?

Кусок снова развел руками.

— Хвост помешал. Отвел в сторону и стал расспрашивать. Пока я с ним базарил, Савчук и меченный слиняли…

Петенька насторожился. Во первых, Хвост сейчас ковыряется в гостиницах и пансионатах. Во вторых, он терпеть не может все виды общественного транспорта, тем более, метро. Уж не решил ли он обогнать конкурента, выйти на след Савчука и унизить в глазах Красули первого ее приближенного?

Подковерная борьба между Хвостом, Жадюгой и Петенькой зародилась давно. Внешне шестерки относились друг к другу дружелюбно, улыбчиво, на самом деле изо всех сил старались ошельмовать «дружана», подставить его.

— О чем был базар?

— Об отставнике…

Отпросившись у Красули, Петенька в сопровождении Куска помчался на Киевский вокзал. Конечно, надежды маловато, электрички отправляются почти ежеминутно, но вдруг повезет?

Не повезло. Поиски на перронах, опрос всезнающих беспризорных пацанов и пацанок ничего не дали — Савчук и его меченный кореш исчезли… * * *

Клименко и ненавидел, и любил трудную свою профессию. Ненавидел за необходимость перевоплощаться, хитрить, возиться с показаниями свидетелей, протоколами допросов и очных ставок. Любил за опасности, подстерегающие сыщика на каждом шагу, за моральное удовлетворение после поимки преступников.

Он понимал — без бумажной волокиты не обойтись, она помогает вычислить преступника, свести в единное целое доказательства его вины перед законом. Потом уже — выследить и повязать.

Сейчас наступила пора анализов и сопоставлений. Хотя бы мысленно «пробраться» в логово преступной группировки, возглавляемой Красулей, перебрать, будто четки, ее связи с другими бандами — скучная и нудная работенка, но без нее не выйти на арест бандитов. Не одного или двух-трех — всей банды.

Проводив трусливого подполковника, Василий не воспользовался общественным транспортом — любил размышлять на ходу. А подумать было над чем — беседа с Савчуком, на первый взгляд сумбурная, ничего не дающая, зародила новые вопросы.

Почему он решил, что квартиры отставников «пасут» именно красулинцы? Почему многообещаюшую фирму не опекает тот же Жетон, к которому, несмотря на все усилия, так и не удалось внедрить агента угрозыска? Да, Красуля удачно использует завербованных отставников, в частности, с их помощью она вышла на коллекционера, но почему за эту ниточку не мог уцепиться ее конкурент?

Значит, не следует торопиться с выводами, при встрече с Федоровым вполне могут проясниться неизвестные сейчас детали.

И Клименко поспешил в угрозыск.

Ему повезло — в коридоре столкнулся с Родиным. Вспомнил — на связи с ним находится Мальчик.

— Здорово, Димка! — провозгласил он, взяв коллегу под руку. — А я то, грешник, думал, что ты выслеживаешь подопечных бандюг.

Вид у Родина далеко не веселый, лучше сказать — грустный. Синяки под глазами — не самый верный признак грусти, их «носит» большинство вечно недосыпающих сотрудников. А вот опущенные плечи и пересекающие лоб морщинки — что-то новое.

— Дела не радуют, Василий… Пропал Мальчик. Пропустил уже две встречи. Или хозяйка «откомандировала» в дальние края, может быть даже — за рубеж, или…

Второе «или» для секретных агентов, каждую минуту ожидающих разоблачение и, естественно, расправы — более правдоподобная версия. А за безопасность подопечных кто отвечает? Конечно, сотрудник, у которого они на связи.

— Не горюй, сыщик, три к носу. Мало ли что — заболел, решил сбить со следа какого-нибудь пастуха, женился, в конце концов.

Димка изобразил страдающую улыбку. Промолчал, не отшутился.

— Хочу узнать — Мальчик в последний раз ничего не говорил о Федорове? Ну, не поручила ли Красуля покарать неверного хахаля, успокоилась ли, может быть, завела нового?

— Вроде, не успокоилась, скорее, наоборот, еще больше загоревала. О ликвидации Федорова слышать не хочет, хотя на этом настаивают обиженные за хозяйку щестерки. Поручила непременно отыскать возлюбленного и притащить в спальню.

— Нашли? — затаив дыхание, спросил Клименко. — Или вышли на след?

— По состоянию на прошлую неделю — нет, хотя боевики шныряют по всей области, дежурят неподалеку от дома — вдруг отставник заявится за забытыми вещицами…

Значит, все же белобрысый — красулинец! Клименко облегченно задышал, будто сообщение Родина выдернула из горла торчащую там затычку. Красулинские шестерки не страшны, ибо они вычислены и «проштампованы». Вот ежели бы отставников пасли люди Жетона — было бы посложней.

Еще раз ободрив коллегу — никуда не денется Мальчик, если не сейчас, то на будущей неделе обязательно об"явится — Василий попрощался с Родиным и пошел докладывать начальству.

Еще одна нелюбимая обязанность — почти ежедневные доклады! Казалось бы, появится у сыщика необходимость — сам придет посоветоваться или поплакаться, какая необходимость по часу держать его в кабинете, еще и еще раз пытаясь выудить обнадеживающие известия?

Но, как говорится в армейском Уставе, приказ есть приказ, он должен выполняться беспрекословно, точно и в срок. А чем отличаются сотрудники уголовного розыска от армейцев?

Начальник отдела, немолодой полковник с всегдашним недовольным видом и стаканом крепчайшего чая по правую руку, терпеть не мог многословия и заикания. Зато обожал собственные монологи, растянутые по временем на добрые часы, и начиненные, как автоматные рожки пулями, многочисленными советами и рекомендациями.

— Докладывай кратко, самое основное, — предупредил он Клименко, отхлебывая остывший чай. — На связь с Федоровым вышел?