Опасности вопреки

— О, это интересно! Люблю детективы.

Он улыбнулся, радуясь даже такой малости.

— Значит, ты их много читаешь?

— Раньше — да.

— Но не сочиняешь?

— Ни раньше, ни теперь!

Опять она сникла! Трев не знал, что говорить дальше. Любая, самая, казалось бы, отвлеченная тема приводила ее в непонятное для него плохое настроение.

— Я… я знаю, почему ты задал этот вопрос, Трев. Твоя жена была писательницей, а я — нет! Зачем ты гонишься за призраком?

Он разозлился.

— Ты так считаешь?

— Не совсем. Думаю, ты ждешь, что я буду вести себя как она. Кроме одного — твоя жена не была той, кем стала я.

Он стиснул руль и уставился прямо перед собой. Она права, подумал Трев, но вслух произнес:

— Я только хотел сказать, что, если ты любишь детективы или имеешь какой-то опыт в их написании, может, ты могла бы помочь с концовкой пьесы, которую я пытаюсь закончить? Моя жена оставила кучу записей, но я не могу в них разобраться. Знаток детективов мог бы помочь мне выяснить, «кто это сделал».

Она ответила не сразу и, когда он снова взглянул на нее, покусывала нижнюю губу.

— Ты хочешь сказать, что даже не знаешь, кто убийца, а собираешься писать последний акт?

— Я прочел пьесу три раза, и каждый раз мне видится злодей в разных людях. Им может быть любой из персонажей. Откуда мне знать, кого из них она определила в убийцы?

Она молча уставилась на него, а затем, к его бесконечному изумлению, расхохоталась. Ее искренний безудержный смех восхитил и потряс его: она смеялась почти как Диана. Что-то похожее на боль кольнуло грудь.

— Это признак хорошего детектива, — пояснила она весело и крайне самодовольно. — Но, конечно, если ты не читаешь детективов, ты мог пропустить ключи, которые скажут знатоку, кто именно «это сделал». — Дженифер все еще улыбалась. — Ты действительно нуждаешься в помощи, и скажи спасибо провидению, что я обожаю детективы. Рукопись с тобой?

— Разумеется. Она в одном из ящиков, которые нам предстоит завтра распаковать. Поскольку ты официально работаешь на меня следующие два дня, это одно из твоих заданий. Прочесть ее, я имею в виду.

Она кивнула.

— Ладно. Я посмотрю.

— Спасибо.

Он остановил машину на красный свет, и они обменялись дружескими улыбками. Но и потом, когда улыбки погасли, он не смог отвести взгляда: она была так хороша! Ее не портили ни шляпа на пол-лица, ни очки, ни броская помада… Его пристальный взгляд вызвал на ее лице румянец, и она отвернулась. Дверь захлопнулась, но Трев успел увидеть частичку истинной Дженифер.

— Погода меняется, — прервала она молчание. — Сегодня теплее, чем я ожидала. Даже жарко.

— Мы откроем окна и включим кондиционер. — Он резко замолчал и чуть не свернул шею: такое перед ним открылось зрелище. Джейн сняла блейзер и осталась в платье без рукавов, практически прозрачном. Она была без лифчика.

Машина вильнула и выскочила двумя колесами на обочину, отчего они чуть не слетели с сидений. Джен схватилась за ручку, а Трев вывернул руль, чтобы вернуть машину на дорогу. Овладев ситуацией, он возмущенно рявкнул:

— Какого черта ты так оделась?

— Как?

— Ты прекрасно знаешь как!

Дженифер снова уселась поудобнее, расправила складки платья на длинных стройных бедрах и приняла соблазнительную позу, отчего темно-розовые соски натянули тонкую ткань, проступая так отчетливо, словно она была в прозрачнейшем неглиже.

Она была обнаженной под платьем, почти обнаженной: на ней были только кружевные трусики.

— Следи-ка лучше за дорогой, милый Трев, не то мы окажемся на встречной полосе.

Он нахмурился, с трудом оторвал от нее взгляд и сосредоточился на дороге.

— Не хватало еще разбиться!

— Разбиться? Ты не умеешь водить машину? — съязвила она. — Или боишься, что люди увидят тебя с девицей легкого поведения?

— Ну, в этом у них сомнений не будет. — Он позволил себе еще раз оглядеть ее с ног до головы. — Эта выставка подразумевает персональное предложение или ты пытаешься что-то доказать?

— Не знаю, что ты имеешь в виду. Сейчас я далеко от офиса и района, где живу, и не вижу причин быть… сдержанной. — Она изогнула блестящие, красные губы в ехидной улыбке. — Должна признаться, Трев… мне доставляет удовольствие заводить мужчин. К тому же такой туалет подобен сети, в которой запутывается много мужчин, так сказать, клиентов.

Сеть? Джен сказала «сеть»? Он не имел представления, что она подразумевает. Но она повернулась к нему лицом, вновь притягивая его внимание к роскошному, просвечивающему сквозь полупрозрачную ткань телу. Он не мог не откликнуться. Кровь забурлила, плоть затвердела. Он хочет ее. Хочет уложить ее на сиденье, почувствовать ее под собой. Вонзиться в нее глубоко-глубоко…

— Я высматриваю мужчин, ну, тех, кто заинтересован, сразу видно, и незаметно подсовываю им свой номер вместе с расценками.

Это небрежное замечание разозлило его. Она дразнит его! Он должен понять, что не может изменить ее, проститутку, добровольную шлюху, а не жертву отчаянных обстоятельств!

Может, она права. Это именно то, что ему нужно, — сильная, резкая доза реальности.

Он окинул взглядом ее груди и заметил легкий румянец на ее лице. Какого дьявола краснеть, если она такая распутная?

— С такой одеждой успех тебе обеспечен. Заинтересованных мужчин будет масса.

— Надеюсь… тебя это не волнует.

— Ты же знаешь, что волнует. — Он остановил на ней жесткий взгляд. — Меня это волнует, Джен, потому что я хочу, чтобы ты перестала заниматься этим. Ради твоего же блага.

Он перевел взгляд на дорогу, хотя все внутри у него кипело от злости и, хуже всего, желания.

— Наверное, ты просто не понимаешь, — сказала она, — что я чувствую по отношению к мужчинам. Нет ничего более волнующего, чем заниматься чем-то запретным с незнакомцем.

Неужели она действительно в это верит? Первым побуждением было исключить такую возможность и счесть это заявление явной попыткой убедить его, что ее не нужно спасать. Но он поклялся не доверять своей интуиции и увидеть ее такой, какая она на самом деле, а не какой он хочет, чтобы она была.

— Как, например, позавчера ночью, — продолжала она. — Или в прошлый вторник. Я работала в вестибюле отеля в Брунсвике и заметила на себе взгляд того мужчины.

— Мы уже достаточно далеко от Санрайза, и никто здесь тебя не узнает. Сними шляпу и очки.

— Шляпу и очки?

— Да. Они отвлекают. — Трев хотел видеть ее глаза, когда она будет рассказывать свои басни.

Пожав плечами, она сняла шляпу, отчего несколько шелковистых прядей выскользнули из небрежного узла на затылке. Потом она сняла очки и сунула их в маленькую бежевую сумочку. Он заметил, что на лицо был наложен экзотический макияж, искусно подчеркивающий величину и цвет ее дымчато-голубых глаз. Несмотря на чрезмерный слой краски, она была безумно хороша. Ее место на сцене или на экране. Но не на панели, как она утверждает.

— Так что ты там говорила насчет прошлого вторника? — напомнил он, приготовившись спокойно принять все, что бы она ни рассказала.

— Ах, да, вторник. Ну, в общем, я понравилась одному бизнесмену, и, когда мы поднимались в его комнату, он остановил лифт, и мы… мы сделали это прямо там, между одиннадцатым и двенадцатым этажами. Ему приходилось быть осторожным, чтобы все время держать кнопку «стоп». Это было та-ак обалденно! — Она покачала головой, словно упиваясь воспоминаниями. — Случаи, подобные этому, действительно делают работу стоящей.

Он чуть не фыркнул. Стоящей. Она, наверное, шутит. Но поскольку он не был уверен, то ответил:

— Не обязательно быть профессионалом, чтобы проделывать такие штучки. Просто найди себе авантюрного приятеля.

— Ты хочешь сказать… отдаваться задаром? С какой стати? Можно ведь заработать приличные деньги. Взять, к примеру, ночь среды. Мне позвонил член одной э… заезжей спортивной команды. Как классно мы с парнями повеселились! Уж кто-кто, а профессиональные футболисты умеют попадать в цель! И я ушла от них с кругленькой суммой наличных. Что может быть лучше?