Темный Лорд

Эльф от души посмеялся, проследив всю эпопею с дурными девчонками и их порванными в зарослях храмовника платьями. Он с улыбкой снял с одной из веток обрывок голубого сарафана, коснулся пальцами влажного пня, где недолго стояла вторая девчонка. Убедился, что здоровенный гаррканец потащил обеих в сторону лагеря, а затем с растущим интересом и каким-то необъяснимым азартом пошел по второму следу, уходящему в прямо противоположную сторону. Похоже, мальчишка не воспользовался случаем и не отправился провожать перепуганных девиц? Что ж, правильное решение: хорош бы он был, если бы собственноручно привел к отцу бледных, исцарапанных, нещадно потрепанных красоток, у одной из которых от подола осталась только половина, а вторая и вовсе оставила среди коварных колючек свой левый рукав.

Таррэн буквально впился глазами в легкие, неуловимые отпечатки сапог. Они были почти невесомы, и он отчего-то побоялся их потерять, хотя теперь наверняка знал, что с ловким пацаном все в полном порядке. Можно не беспокоиться и с чувством выполненного долга возвращаться. Но гордость успешного охотника не позволила оставить это дело так просто, и он упорно преследовал юнца, уже предвкушая, каких подзатыльников надает, когда поймает. За Танариса, как просили. За выразительные взгляды обозленных караванщиков. За испуганные глаза человеческих девчонок. За собственное неподобающее ситуации беспокойство. За бессонную ночь и, наконец, эту странную погоню, которая совершенно неожиданно захватила его, как столетнего сорванца.

Темный эльф бесшумно вынырнул на очередную полянку и с нескрываемой досадой уткнулся в прозрачную водную гладь, перед которой обрывался его загадочный след. Слева красовалась абсолютно гладкая поверхность небольшой скалы, справа - непролазные дебри все того же храмовника. Назад ходу не было - на единственной тропке они бы ни за что с мальчишкой не разминулись. Да и следы вели только в одну сторону. Получает... с'сош! Неужели переплыл?! И чего ему только там понадобилось? Здесь места мало? Совсем спятил мальчишка?!

Таррэн тихо вздохнул и укоризненно покачал головой, искренне сожалея о незаконченном деле, но бросаться, очертя голову, в бурную протоку было крайне неразумно. Тем более, ради глупого смертного, вздумавшего рисковать шкурой из-за совершеннейшего пустяка. Что ж, похоже, придется надавать ему по шее утром. Когда вернется. А, заодно, и спросить, где его носило.

Эльф снова вздохнул и уже повернулся, чтобы уйти, но чуть ли не нос к носу столкнулся с бешено горящими желтыми глазами и инстинктивно отшатнулся, машинально выхватывая мечи. В ответ донесся гневный всхрап и тяжелый удар копыта о твердую землю.

- Иррадэ! - глухо ругнулся эльф, запоздало сообразив, что угольно черный гаррканец, совершенно незаметный в темноте, каким-то образом сумел подкрасться абсолютно неслышно. И теперь стоит всего в двух шагах, сверля его ненормально разумными глазами, в которых светится искренняя неприязнь и неприкрытая готовность к нападению.

- Тихо, тихо... все хорошо. Я тебе не враг. Успокойся. Не надо сердиться...

Карраш снова всхрапнул, одновременно опустив голову к земле и прижав уши, будто хищник перед прыжком. Ничуть не смутившись мягким, обволакивающим голосом, способным убаюкать даже демона Черных Земель, он чуть присел, неистово нахлестывая воздух пышным хвостом, и нехорошо приподнял верхнюю губу, показав крупные, совсем не лошадиные зубы.

До медленно отступающего эльфа донеслось отчетливое рычание.

- Ша, Карраш. Не тронь, - властно потребовали откуда-то сверху.

Гаррканец заворчал громче, но послушно отступил на шаг, а напряженный до предела эльф смог, наконец-то, кинуть быстрый взгляд на верхушку скалы, откуда донесся знакомый голос, и наглядно убедиться: Белик тоже был здесь. Стоял, невозмутимо скрестив руки на груди, смотрел на него с высоты полутора человеческих ростов и нехорошо улыбался.

- Чего надо, ушастый? Кого вынюхиваешь?

Таррэн на всякий случай отошел еще на шаг, краем глаза стараясь удерживать в поле зрения и гневно раздувающего ноздри гаррканца, и его молодого хозяина, упруго спрыгнувшего со скалы, а затем вставшего напротив с крайне неприветливым видом. В левой руке пацан держал свой дурацкий сверток, но пальцами правой недвусмысленно поглаживал рукояти метательных ножей.

- Люди сильно беспокоятся. Особенно твой опекун, потому что не знает, куда ты делся, - спокойно сообщил эльф, всем нутром ощутив, что у сопляка хватит умения ими воспользоваться. - Тебе стоило предупредить его об уходе.

- Ого! А ты, значит, тоже волновался?

Таррэн пропустил откровенную издевку мимо ушей: все еще помнил предостережение короля Мирдаиса - быть терпеливым.

- Нет. Просто в лагере тревожатся. Вернись.

- Потрясающе! - вдруг в полный в голос расхохотался мальчишка. - Вежливый эльф! Да еще и Темный! С ума сойти! Мама, роди меня обратно! Нет, малыш, ты слышал? Он до меня сни-зо-шел! Куда бы записать, а то никто не поверит?!

Второго оскорбления Перворожденный уже не стерпел: быстрее молнии метнулся вперед, намереваясь ухватить дерзкого сопляка за ворот, а затем хорошенько встряхнуть, чтобы впредь следил за языком, уже почти схватил и... едва успел отдернуть пальцы. КЛАЦ! Перед глазами мелькнуло белое, сухо щелкнули острые зубы, что-то яростно заворчало, а Карраш разочарованно фыркнул - ушел, мерзавец! Он низко пригнул голову и уже почти прыгнул на ощетинившегося эльфа, как в тот же миг маленькая рука властно дернула его за черное ухо и стальной голос сухо произнес:

- Я сказал, нет! Не сейчас.

Гаррканец досадливо дернул хвостом, но перечить не осмелился: когда Белик говорит таким тоном, лучше подчиниться, иначе в ход пойдет не только кастет, но и кое-что посильнее. То, от чего не спасет даже его дубленая шкура. Хозяин, хоть и молодой, умел быть жестким, поэтому Карраш лишь многообещающе покосился на ушастого урода, от которого было столько беспокойства, а затем, почувствовав твердую ладонь на холке, послушно пригнулся.

Мальчишка ловко вскинул себя на конскую спину и без единого звука развернул скакуна в сторону лагеря, оставив раздраженного эльфа в гордом одиночестве. Тот секунду колебался между страстным желанием выбить из сопляка всю дурь сейчас же и разумным решением обождать с этим хотя бы до утра, но потом все-таки решил не торопить события. Не то как бы люди не оказались правы насчет кровожадности Темных и не получили подтверждение своим самым страшным догадкам. Ладно, пусть идет, стервец. Еще будет возможность уладить этот вопрос: не миром, так розгами. А пока...

- Ничего, малыш, - вдруг донесся из темноты преувеличенно ласковый голос Белика. - Вот вернемся домой, тогда и цапнешь его от всей души. Куда понравится, я тебе обещаю. Знаю, что он мерзкий, чернявый и отвратительно пахнет, но, боюсь, Дядько нам обоим уши оборвет, если только сцепимся с этим Темным. Шансов у него, конечно, так и так не будет, но все равно обидно пристукнуть его тут по-тихому, когда никто не видит. Понимаешь? Вот и славно. Тогда пойдем обратно, а то наши уже наверняка решили, что он нас сожрал... столько слухов про этих ушастых монстров ходит, что прямо сам начинаешь верить... и откуда только берутся? Гм, пожалуй, мне стоит придумать парочку новых...

После чего послышался тихий свист, незаметно сложившийся в знакомый до боли мотив "Откровений лесной нимфы", при первых звуках которого любого расслышавшего его эльфа сперва повергало в ледяной ступор, а потом начинало буквально трясти от бешенства. А чтобы стало понятно, почему, стоит пояснить, что напевный рассказ велся от лица лесной красавицы, делящейся впечатлением о бурных ночах, проведенных с Перворожденными. Иными словами, песня была на редкость непристойной, откровенно пошлой и полной гнусных намеков насчет данного интимного действа. Но это еще полбеды, потому что ближе к концу юная прелестница начинала сравнивать свои впечатления от общения с мужчинами разных рас, и вот тут-то ушастым доставалось по полной программе: острый язычок маленькой ведьмы не раз проходился по поводу длины их... м-м-м... ушей, неоднократно намекал на нетрадиционные вкусы, а в довершении всего славил, как самых нудных, нерасторопных и весьма посредственных партнеров... короче, исполнять вслух это произведение народного искусства было чревато большими неприятностями. Тем более, рядом с раздраженным эльфом.