Призрак

Он взглянул на страницу печатного текста, где, судя по всему, были перечислены мои работы.

— Вы производите приятное впечатление.

— Он ни разу никого не подводил, — заверил его Рик, обнимая меня за плечи и прижимая к себе. — Это мой парень.

— Плюс ко всему вы британец. Я думаю, что «призрак» Лэнга должен быть британцем. Чтобы книга получилась в добрых старых тонах.

— Мы согласны, — сказал Кролл. — Но работать вам придется в Штатах. Адам полностью задействован в американском лекционном туре и в программе по сбору средств для своего фонда. Не думаю, что он вернется в Великобританию раньше марта.

— Месяц в Америке! — вскричал Рик. — Так это же прекрасно, верно?

Он нетерпеливо посмотрел на меня, желая, чтобы я сказал «да». Однако в тот момент в моем уме крутилась мысль: месяц! Они хотят, чтобы я написал книгу за один месяц…

Я медленно кивнул.

— А вы не будете против, если я на какое-то время привезу рукопись сюда, чтобы спокойно поработать над ней?

— Она останется в Америке, — бесстрастно ответил Кролл. — Мы хотим гарантировать абсолютную конфиденциальность. По этой причине Марти предоставил Адаму свой особняк на Мартас-Виньярде. Там вас никто не потревожит. Доступ к рукописи имеют лишь несколько человек.

— Вы так говорите, как будто речь идет не о книге, а о термоядерной бомбе! — пошутил Квайгли.

Никто не засмеялся. Он огорченно потер вспотевшие ладони и добавил:

— Надо бы взглянуть на рукопись одним глазком. Возможно, я взялся бы за ее редактуру.

— Теоретически никто не возражает, — сказал ему Мэддокс. — Но реальные дела мы обсудим позже.

Он повернулся к Кроллу:

— В этой схеме не учтен контроль над процессом правки. А нам ведь нужно проверять, как продвигается работа.

Пока они обсуждали контроль над соблюдением сроков, я наблюдал за Квайгли. Он сидел прямо, но совершенно неподвижно, словно одна из тех жертв в фильмах ужасов, которую пронзают кинжалом и которая, стоя в толпе, незаметно для всех умирает. Его рот слегка приоткрывался и закрывался, будто он шептал предсмертные слова. Однако даже в тот момент я понимал, что в его рассуждениях имелся разумный смысл. Если Рой являлся редактором, почему он не мог увидеть рукопись? И почему она хранилась в особняке на острове у Восточного побережья США?

Почувствовав локоть Рика, вонзившийся в мои ребра, я повернулся к Мэддоксу. Он как раз обращался ко мне:

— Когда вы могли бы отправиться в путь? Допустим, мы остановим свой выбор на вас, а не на ком-то другом. Как скоро вы можете вылететь в Штаты?

— Сегодня пятница, — ответил я. — Дайте мне на сборы один день. Тогда я смогу отправиться в путь в воскресенье.

— И начать работу в понедельник? Это было бы чудесно.

— Вы не найдете никого, кто двигался бы быстрее этого парня, — сказал Рик.

Мэддокс и Кролл переглянулись друг с другом, и я понял, что получил их заказ. Как позже сказал Рик, вся хитрость заключается в том, чтобы ставить себя на место заказчика. «Это похоже на интервью с новой уборщицей. Ты хочешь, чтобы кто-то излагал тебе историю уборки и обсуждал теорию очистки унитазов? Или ты хочешь, чтобы кто-то приходил и молча наводил порядок в твоем доме? Они выбрали тебя, потому что думают, что ты разгребешь их дерьмо».

— Мы остановились на вашей кандидатуре, — торжественно сообщил Мэддокс.

Он встал, протянул мне руку и пожал мою ладонь.

— Позже мы с Риком обговорим взаимовыгодные условия контракта.

— Вам придется подписать обязательство о неразглашении конфиденциальной информации, — добавил Кролл.

— Конечно, без проблем, — ответил я, поднимаясь на ноги.

Подобные формальности меня не волновали. Договор о конфиденциальности являлся стандартной процедурой в мире писателей-«призраков».

— Я с радостью все подпишу.

Меня действительно переполняла радость. Все, кроме Квайгли, улыбались и вели себя, как друзья-товарищи. Атмосфера в зале напоминала раздевалку футболистов после удачного матча. Мы поболтали минуту-другую, а затем Кролл отвел меня в сторону.

— У меня тут есть одна вещь, — сказал он деловым тоном. — Я хотел бы попросить вас оценить ее.

Сид нагнулся к своему кейсу и вытащил из него светло-желтый пластиковый пакет с почерневшей медной вставкой, на которой было выгравировано название какого-то вашингтонского магазина маскарадных костюмов. Я поначалу подумал, что он отдает мне мемуары Лэнга и что вся его болтовня об «абсолютной конфиденциальности» была забавной шуткой. Но когда Кролл увидел выражение моего лица, он засмеялся и сказал:

— Нет — нет, это не книга Лэнга. Это мемуары другого моего клиента. Я хотел бы услышать ваше мнение о тексте, если, конечно, вы согласитесь взглянуть на данное произведение. Вот мой номер телефона.

Я взял его визитную карточку и сунул ее в карман. Квайгли по-прежнему молчал.

— Я позвоню тебе, когда мы оформим контракт, — сказал Рик.

— Заставь их выть от жадности, — шепнул я, сжав рукой его плечо.

Мэддокс услышал мои слова и засмеялся.

— Эй! — крикнул он, когда Квайгли повел меня к двери. — Не забудьте о главном!

Мэддокс поднес большой кулак к груди и постучал им по синему костюму.

— Сердце и душа!

Пока мы спускались в лифте, Квайгли все время смотрел на потолок.

— Мне это кажется или меня действительно только что уволили? — спросил он.

— Ну, что ты, Рой! — сказал я со всей искренностью, на которую был способен (хотя ее набралось мало). — Они не позволят тебе уйти. Ты единственный, кто еще помнит, каким когда-то было издательское дело.

— Позволят уйти? — переспросил он со злостью. — Что за дурацкий эвфемизм? Прямо одолжение какое-то! Ты цепляешься за край скалы, а кто-то сверху говорит: «Нам ужасно жаль, но мы позволяем тебе уйти».

На четвертом этаже в кабину лифта вошли двое мужчин, спешивших на ленч в ресторан. Квайгли замолчал. Когда парни вышли на втором этаже и двери лифта закрылись за ними, Рой хмуро произнес:

— Есть что-то неправильное в этом проекте.

— Ты имеешь в виду меня?

— Нет, помимо тебя, — нахмурившись, ответил он. — Я не могу даже слова сказать об этой книге. С самого начала к ней никого не подпускали. Как будто в мемуарах Лэнга содержится что-то секретное. Этот чертов Кролл заставляет меня дрожать от страха. А нелепая кончина Майка Макэры? Я встречался с ним, когда мы подписывали договор два года назад. Он не показался мне склонным к суициду. Скорее, наоборот. Обычно такие типы доводят до самоубийства других людей, если ты понимаешь, о чем я говорю.

— Крутой мордоворот?

— Вот именно, крутой. Лэнг постоянно улыбался, а этот парень стоял рядом с ним и смотрел на всех глазами змеи. Я полагаю, ты тоже обзавелся бы таким головорезом, если бы оказался на месте Лэнга.

Лифт остановился на первом этаже, и мы вышли в холл.

— Такси поймаешь за углом, — сказал Квайгли.

Я надеялся, что он сгорит в аду за свою скупость. Рой мог бы вызвать мне такси за счет компании, но вместо этого он бросал меня на волю судьбы под дождем.

— Скажи, когда стало модным возвеличивать глупость? — спросил он внезапно. — Я не могу понять происходящего! Культ идиота. Прославление слабоумных. Знаешь, кто два наших величайших писателя-романиста? Актриса с сиськами и бывший вояка — психопат! За всю свою жизнь они не написали ни одного литературного предложения!

— Рой, ты рассуждаешь, как старик, — ответил я. — Люди жаловались на ухудшение стандартов еще в те времена, когда Шекспир писал свои комедии.

— Да, но теперь о качестве вообще никто не думает. Разве ты не видишь? Такого раньше не было.

Я знал, что он пытался унизить меня. Еще бы! Призрак спрыгнул со звезд поп-культуры, чтобы написать мемуары для бывшего премьер-министра. Но я был слишком переполнен впечатлениями, чтобы волноваться о его проблемах. Я мысленно пожелал ему счастливой жизни после отставки и зашагал через холл, помахивая чертовым желтым пакетом.