Страница 32 из 72
кустарником. Если и можно где-то было расположиться, то только на узкой
тропинке. 'Наверное, так и сделаем', решила она, когда через почти километр
пройденного пути подходящего для привала места так и не обнаружилось.
Девушка уже собралась окликнуть Витю, чтобы он остановился, как тот
вдруг резко затормозил сам, из за чего девушка чуть с разгону не въехала
носом в его мешок. Не успела она возмутиться такой резкой остановкой, как
впереди кто-то поинтересовался:
— И куда это мы так торопимся, мил-человек?
Голос был явно не Витин, разве что у того с пробуждением некромантских
способностей что-то произошло с голосовыми связками. Маша,
приподнявшись на цыпочки, осторожно выглянула через плечо парня.
Впереди, шагах в десяти, тропинку почти полностью перегородил своей
тушей здоровенный бородатый детина классического разбойничьего вида,
картинно опирающийся на увесистую дубинку, которой мог бы позавидовать
сам Геракл.
— Ты хотела встретить людей? — не оборачиваясь, тихо спросил Витя. — Твои
мечты сбылись. Довольна? — и после короткой паузы добавил: — Я его
задержу, а ты беги назад, скажи нашим… Послышался скрежет вынимаемого
из ножен меча.
Машу будто хватил столбняк. Нет, она понимала, что надо делать, как
сказал Витя, но ноги словно приросли к земле. Происходящее казалось почти
таким же невероятным, как тогда — в день, когда её выбросило с Земли в этот
(или уже не этот, они вроде сменили в походе уже несколько миров?…) мир.
— Ой! Что это у тебя такое страшное? — растянул губы в насмешливой
улыбке неожиданный встречный.
— А это он, наверное, хочет в зубах поковыряться. На что ещё эта
зубочистка годится? — послышался хриплый голос за спиной.
Маша подскочила на месте. Но обернуться не смогла, так как была крепко
схвачена сзади за руки. Зато Витя начал оборачиваться, — как показалось
девушке — ме-е-едленно…
Наверное, действительно медленно. Потому что, пока он оборачивался, тот
разбойник, что стоял впереди, успел в несколько прыжков приблизиться на
расстояние удара, и огреть парня дубинкой по голове.
Витя беззвучно рухнул на дорогу, а вот Маша, наоборот, громко завизжала.
— Да это, никак, девка!… - удивился детина.
Руки державшего Машу разбойника моментально разжались, и сжались
уже на других участках её тела. Из-за спины пахнуло перегаром, державший
Машу бандит удовлетворённо прохрипел:
— Ух ты! Действительно, девка! Ну, развлечёмся!
Маша снова пронзительно взвизгнула. Детина ещё раз довольно
ухмыльнулся, и почти без замаха отвесил ей оплеуху. Голова девушки
мотнулась из стороны в сторону, словно у тряпичной куклы, и мир вокруг
неё провалился во тьму…
Первым пришёл в сознание Витя. С одной стороны, это и не удивительно -
ведь он это самое сознание первым и потерял, но с другой стороны — девушку
ударили всего лишь рукой, а его — здоровенной дубиной. Так что такое
'раннее' пробуждение могло свидетельствовать либо о необычайной
прочности черепной коробки парня (как говорится — лобная кость достаёт до
затылка — для мозгов места не остаётся), либо о том, что ударили его
'ласково', дабы не повредить 'ценный продукт'.
Выяснить, какая версия верна, пока не представлялось возможным. Ибо
пока единственным чувством, вернувшимся к Вите после отключки, был
слух. Правда, вернуться-то он вернулся, но толку… В ушах звенело, шумело и
что-то глухо бумкало. Сначала Витя даже подумал, что находится на каком-то
заводе, вроде того, что был у Сарумана во 'Властелине колец'. Там ещё вроде
людей скрещивали с орками, чтобы вывести каких-то суперсолдат, что-ли…
Скрещиваться с орками не хотелось. Надо было что-то делать. Для начала
хотя бы раскрыть глаза.
Но глаза, по ощущениям, вроде были уже открыты, однако кроме ярких
искорок, весело кружащихся в беспросветной тьме, в поле зрения ничего не
появлялось.
Между тем шум в ушах как-то изменился. Витя напрягся, пытаясь понять в
чём дело… Зашумело ещё сильнее. Нет, не так. Надо расслабиться… Вот!
Голоса? Нет, непохоже… Да! Определённо, голоса! Причём знакомые.
Шум потихоньку начал стихать, а голоса становились всё чётче. Причём
они были смутно знакомыми…
— И у этого в мешке ничего ценного. Тьфу… — Витя почувствовал лёгкий
толчок в бок.
— Эй-эй! Поаккуратней! Испортишь товар, тебе Боров башку открутит! — а
это уже другой голос… Стоп! — это тот, второй, что про зубочистку шутил… А
первый, стало быть — тот самый громила с дубиной… Мешки проверяли… Ну
так бандитам положено…
— Да обидно… — с досадой в голосе отозвался предполагаемый громила.
Сидим тут уже столько… Скоро мхом порастём. И ни добычи нормальной, ни
развлечений…
— Как это, развлечений нет? Вон оно лежит, готовое к употреблению… -
голос стал глуше, словно говоривший отвернулся в сторону.
— Так это ж… Того… Боров говорил, товар не портить… — в голосе громилы
послышалось сомнение.
— Дык кто ж портить-то собирается? Мы аккуратно употребим, следов не
останется!
— Угу, не останется… А как она ещё того? Не того?…
— Пока не попробуешь — не узнаешь, — философски отозвался подельник
громилы. — Ну-кась, помоги мне с неё плащик-то снять… Для начала…
Пока Витя слушал неспешную беседу бандитов, тьма перед его глазами
светлела, яркие искры расплывались и бледнели, превращаясь во всё
медленнее движущиеся цветные пятна. Наконец, пятна замерли, сложившись
в какую-то мутную картину, которая, в свою очередь, начала приобретать
резкость…
Зелёные кроны деревьев. Над ними — голубое небо. 'Это что, я лежу на
спине?' — подумал Витя. 'Надо попытаться повернуть голову в сторону
голосов'.
Получилось. 'Ага, вот и эти два урода. И Маша…'
Девушка всё ещё была без чувств. Чем бандиты и пользовались, раздевая
её, словно безвольную куклу. Плащ уже сняли, теперь один из бандюков, тот
что пониже, возился со змейкой джинсов. Невиданный ранее механизм
привёл его в замешательство.
— Ну, и где ж тут пуговицы? — озадаченно почесал он в своём почти таком же
рыжем, как у Нара, затылке.
— Да странная какая-то одёжа у них обох… — закивал лохматой башкой
громила. Иноземная, наверно. Щас много придурков развелось, которые в
иноземные шмотки рядятся… И штаны у них из каких-то старых тряпок
сделаны, и обувка дрянная… Вон, смотри, разлазится уже…
— Да што мне их обувка… — раздражённо прошипел рыжий. — Нож дай!
— Ты чё, совсем свихнулся? Какой нож? Девка нам ещё пригодится!
— Вот прямо щас и пригодится, только штаны ей разрежу! Давай нож!
— Ага, щас! У тебя свой есть!
— Своим я мясо режу, а у ней, вон, штаны-то все в грязи да в пыли.
Прокаливай потом ножик на огне, чтобы какую заразу не подхватить, и до
ветру по сто раз на дню не шастать…
— Ага! Так ты хочешь, чтобы я шастал?! — вскипел бугай.
— Тебе полезно. Вон какое пузо наел… Спокойно! Спокойно! Не даёшь свой
ножик — не надо. Принеси ковырялку… Этого вон… Героя…
— Громила обернулся в сторону Вити. Тот моментально закрыл глаза, но
было уже поздно.
— Слышь, рыжий, а шибздик то уже очухался, — осклабился бородач. -
Может его того… Ещё раз дубинкой приласкать?…
— Зачем? — отмахнулся рыжий. — Ручонки шаловливые у него связаны, а
глазёнки… Пусть смотрит. Раньше этот сопляк, наверное, такое только во сне
видел. — С этими словами рыжий потискал Машу за груди. Девушка,
наверное уже начала приходить в себя, потому что чуть слышно застонала. -
О! Вишь! Нравится! — обрадовался рыжий… Погоди, девонька, щас тебе будет
хорошо…
Парень понял, что дальше притворяться потерявшим сознание