Тени войны

– Флойд! Шалимов! Радецкий! – истошно закричал Алекс. – Живо всем вправо, сто метров бегом!.. Сматываемся! Убирайте разведчиков!

В голове у него, как в замедленном фильме, прокручивались кадры, в которых сотни блестящих металлических конусов пробивают широкие листья и, сбивая с деревьев ветки, продолжают лететь к земле…

В следующее мгновение ударная волна вперемешку с комьями земли, вырванными с корнем небольшими деревцами и пучками лиан, ударила в спины людей, сбив их с ног.

Если бы не бронированные доспехи, пришлось бы расстаться с половиной отряда. Но не повезло только двоим разведчикам. Их не успели предупредить.

От капрала Горовица нашли только бронежилет и разбитый шлем, Берлускони был смертельно ранен в спину. Алекс приказал предать погибших земле. Десантники из отделения сержанта Радецкого принялись быстро копать могилы на краю просеки, образованной взрывами. Товарищей похоронили, яму засыпали и замаскировали расщепленными стволами и посеченными ветками, валявшимися повсюду. Радецкий приказал всем уходить и установил на месте погребения кислотную мину.

– Я примерно представляю, как они навели на нас ракету… Где‑то на возвышенности должен находиться корректировщик. Ближайшая возвышенность – это холм. Но вокруг нас стена джунглей – холм мы не увидим. Поэтому все, у кого МS– 400, – на середину просеки…

На просеку вышли четырнадцать человек.

– Приготовиться. Первые четверо возьмут по три химические гранаты, остальные – по три зажигательные. Гаусс, сориентируй их на холм… Давай побыстрей, мы сейчас живем в кредит.

Гаусс, посмотрев в какой‑то хитрый прибор, назвал несколько чисел, и десантники опустили на глаза экраны прицельных устройств, потом, подняв стволы, они, по команде Алекса, сделали по короткой очереди из подствольных гранатометов.

Сорок две гранаты взвились в небо и, описав дугу, накрыли вершину холма. Алекс не был уверен, что гранаты легли удачно, однако не оставалось ничего другого, как продолжать марш на восток.

Сначала все шло прекрасно. Морис попал на Желтый Аракс. Очень подходящее место для военного, думающего о своей карьере. Сто пятьдесят лет планета числилась далекой окраиной, и на нее ссылались помилованные смертники, дезертиры и не желающие лечиться наркоманы. Но время шло, и Желтый Аракс превратился в объект срочного освоения. Бандитские шайки, хозяйничавшие на планете, были вытеснены в пустынные и горные районы, откуда они время от времени совершали свои кровавые набеги.

Ликвидировать их полностью обычным армейским подразделениям не удавалось, поэтому эту задачу решили возложить на специалистов. Спешно создали военную базу и тренировочный центр, куда из‑за нехватки перевербовывали парней из армии и военной полиции.

Морис выполнял роль «инструктора в поле», то есть выводил необстрелянных спецназовцев на локальные операции в горы. Надежная броня доспехов и пока плохо организованные действия банд давали возможность без особого риска обучать специалистов в боевых условиях. В ближайшее время база со всем персоналом должна была войти в состав отряда «Корсар». Морис с нетерпением ждал этого момента, но… Женщина… Она перешла дорогу.

Дочь коменданта военного городка, пышногрудая блондинка Элиза, заставила Мориса на время забыть о военной карьере. Казалось, она проявляла благосклонность к молодому легионеру, но у старого коменданта были свои планы. Его дальний родственник, полковник интендантской службы, сколотивший состояние за казенный счет, претендовал на роль комендантского зятя. При первой возможности Морис, подогретый спиртным и подзуживаемый коварной Элизой, так разобрался с полковником, что того списали со службы по здоровью, асам Морис попал в тюрьму. По просьбе Элизы, ставшей женой полковника, тот отказался от всех обвинений, и Морис получил свободу, но потерял место на Желтом Араксе.

Очередной раз сильно тряхнуло на гравитационной яме. На столе звякнул стакан. Морис недовольно поморщился. Эта постоянная тряска и жара доконали его. Еще вчера механик наконец поставил новый вентилятор, а сегодня счетчик в каюте исчерпал лимит питания и отключился. Работает только освещение и конечно же связь, а бриться нужно будет опять идти в машинное отделение.

Морис встал, открыл холодильный шкаф и извлек оттуда бутылку морковного сока. Секунду подержав в руках, он поставил ее обратно – бутылка была теплой.

«Не могу больше… Жарко! Невыносимо жарко. А до станции приписки еще пятьдесят четыре часа тридцать две минуты. Такое ощущение, будто выкупался в малиновом варенье, а сверху натянул форму. Еще эта форма! Толстяк Кригер требует, чтобы я всегда ходил при галстуке, сам же надевает форму чрезвычайно редко и дефилирует по кораблю в оранжевой маечке, разрисованной фривольными картинками. К тому же счетчика, ограничивающего расход электричества, в его каюте нет».

Корабль снова тряхнуло. Морис еще больше сморщился – противно. Он чувствовал, как капли пота скатываются под рубашкой по спине, прямо в штаны.

«Подняться, что ли, намочить полотенце и протереть лицо – должно помочь.

Свинья Кригер небось сидит, как обычно, в углу в кресле, пьет лимонад со льдом и рыгает после каждого глотка. У, животное… Тридцать лет уже служит на этой старой грузовой колоде и все это время поглощает лимонад, литр за литром, ведро за ведром. По всей видимости, это его единственное и любимое занятие. В такие минуты он настроен миролюбиво и его лицо выражает полное довольство».

– Первый помощник Лист, вас вызывает капитан! – прохрипели по громкой связи.

Морис помотал головой – надо же, задремал! Хорошо, что совсем не сварился. Ладно, надо идти. И чего это он вдруг понадобился этому сладкоежке?

– Вызывали, господин капитан?

– Заходите, Морис, вызывал.

Капитан сидел в дальнем углу каюты, в кресле, с неизменным стаканом лимонада в руке. Он делал большие глотки, выпячивая при этом мясистые губы и зажмуривая глаза. Капли падали с толстой нижней губы на живот, образуя на футболке большое мокрое пятно, но у владельца живота это беспокойства не вызывало. Где‑то под потолком каюты стрекотал кондиционер, и веяло приятной освежающей прохладой.

– Садитесь, дружище Лист! Вот лимонад, лед. Лед, я вам скажу, не простой. Его рубят на Земле, в Антарктиде! Конечно, уже почти все вырубили, но пару тонн каждый год мне достает один мой знакомый с ледосплава. Ну так вот, мой дорогой Лист, – продолжал капитан. – Я знаю, что служба на этом корабле не мед. Корабль наш – старый трудяга и не оборудован всякими удобными новомодными штучками. До меня через команду стали доходить слухи, что вам не нравится служба на нашем грузовике. Это притом, что вас мне буквально навязали для исправления решением военного суда. На три года!..

Как будто мы не грузовое судно, а острог какой‑то… Но я вас понимаю. Вы молоды, полны энергии, и вы совершаете ошибки. Я сам был таким, да! Горел, да! Так горел, что до сих пор заливаю себя лимонадом, ха‑ха‑ха.

Живот Кригера заколыхался, ему показалось, что он удачно пошутил.

Наконец, громко рыгнув, он стал совершенно серьезен.

– Честно скажу вам, Лист, вы мне на корабле не нужны. С другой стороны, вы слишком хороший специалист, чтобы вас просто так выгнать. Так вот, нам верху спустили заявку на одного грамотного, дисциплинированного офицера, а со своим экипажем я сроднился, и для меня все любимчики, вплоть до самого последнего оператора из машинного отделения. Надеюсь, вы понимаете меня?

Капитан отхлебнул сразу полстакана лимонада и снова рыгнул с многозначительным видом.

Лист молчал, завороженно глядя на Кригера. Он боялся поверить в эту большую удачу. Любитель лимонада, видимо, по‑своему истолковал молчание Мориса. Было заметно, что он забеспокоился. Его маленькие, как у бультерьера, глазки напряженно застыли. Казалось, он забыл даже про свой лимонад.

– Морис, я дам вам прекрасные рекомендации, – пропел он елейным голоском.

Первый помощник наконец пришел в себя:

– Да нет, господин капитан, вы меня не так поняли. Я конечно же согласен!