Страница 3 из 27
- Подожди! – я остановил жену
- Милый, пожалуйста, прошу тебя!
- Алька, мы толком ничего не обсудили, я не уверен…
- Пожалуйста… - в её глазах была такая мольба, что я сдался:
- Хорошо... только пусть это будет моим подарком тебе на рождество!
Я прикоснулся пальцем к панельке. Через несколько минут на её экране отразилось подтверждение оплаты.
- Великолепно! – Профессор пожал мне руку,- жду вас завтра вечером с готовым решением, выбирайте, куда хотите попасть, а наши специалисты займутся вплотную вашим вопросом. Сейчас мне нужна лишь конкретная дата отправки.
- Первое января.
- Первое, так первое. До встречи.
Мы вернулись домой. Я стоял у огромного окна спальни. Вид с пятидесятого этажа нашего жилого комплекса на город был потрясающим. Море огней вечернего Екатеринодара переливались, сливаясь в бегущие хороводы. Теннисная площадка спорткомплекса, находившегося прямо перед нашими окнами, двадцатью этажами ниже под огромным прозрачным колпаком, с вкраплениями вентилирующих устройств, была почти пуста. Я с интересом наблюдал за поединком двух крошечных человечков на огромном зеленом поле.
- Данька!
- Да,- я обернулся, - Алька, свернулась клубочком на широкой кровати, задумчиво смотрела на меня,
- Данька, как ты думаешь, мы там увидимся?
- По крайней мере, я на это надеюсь.
- А вдруг нет?
- Ну, это была твоя идея, и потом, мы ведь можем отказаться и провести каникулы дома.- Мой голос звучал без уверенности, я поразился тому, как меня зацепила идея путешествия в прошлое. Мне не терпелось попасть туда, и я был безумно благодарен жене за эту идею.
- Ни за что,- Алька возмутилась,- даже не думай, не зря же мы с тобой так быстро практически мгновенно сошлись на восемнадцатом веке, на Саратовской губернии и на дворянском статусе…
- Ну, со статусом вообще красота! – Я расхохотался,- не хватало еще вкалывать полгода без отдыха, чтобы потом отправиться в прошлое в качестве крепостного крестьянина и батрачить все выходные, которые могут растянуться на полжизни!
Алька засмеялась:
- Я думаю, что все выбирают именно дворянский статус. За исключением мазохистов, пожалуй.
- Завтра обсудим все с их специалистами и – вперед, назад в прошлое.
- Иди ко мне, - Алькины руки обвили мою шею. Теплая, мягкая, родная и такая волнующая, она будила желание. Я зарылся в копну её душистых волос и уложил на кровать.
- Быть может, это наша последняя ночь в настоящем…
- Не говори так, мы вернемся и опять будем вместе.
Голос моего дурного предчувствия стал тихим, почти неслышным, я почти успокоился, Алькины поцелуи влекли меня, и через пару минут моя голова была занята совсем другими мыслями.
***
Воистину горе тем, кто не слушается своей интуиции. Алька, весело подмигнув мне, прыгнула в «Сторакс», крышка мягко опустилась, манипулятор вставил в агрегат емкость с жидкостью. Профессор кивнул мне: – Не стоит беспокоиться – вы почувствуете только расслабление и удовольствие, уснете, а проснетесь уже там…
Алькин «Сторакс» начал медленно вращаться, я посмотрел на профессора:
- Она уже там, теперь ваша очередь.
Я лег в агрегат. Крышка закрылась, сквозь стекло я видел, как манипулятор вставил в агрегат емкость с жидкостью. Было тихо, снаружи не доносилось ни звука. Я почувствовал укол. Интересно, как «Сторакс» вычисляет, где у человека вена? По телу пробежала приятная дрожь, я ощутил расслабление, «Сторакс» начал медленное вращение. Сейчас я впаду в состояние транса, и мне введут микрочип, в тот момент я даже толком не ощутил, как крошечный шарик проскочил ноздрю и остановился внутри, где-то около лба. Там было немного щекотно.
Вдруг, замутненным рассудком я осознал, что «Сторакс» остановился и снаружи послышались какие-то крики. Последнее что я видел, это расширенные от ужаса глаза профессора, глядящие на меня через стекло «Сторакса», словно в замедленном воспроизведении я слышал его крик : «Электричество! Включите запасной генератор! Я не могу остановить процесс вливания, будет передозировка…»
Мысль мелькнула у меня в мозгу: смерть… это смерть.
***
Пора просыпаться, батюшка, Данила Лексеич, - скрипучий голос заставил меня очнуться от тяжелого, словно в болезни, сна. Я открыл глаза: надо мной склонился невысокий, плотного телосложения мужчина, в странной одежде, седоватый, с бакенбардами, в которые переходили колоритные усы, - какие я видел только на старинных портретах. Красные щеки и курносый нос, брови «домиком» серые глаза, морщинки. Такие бывают только у людей, которые много смеются, - все напоминало какого-то нарисованного человечка из русских народных сказок, про солдата, - ну, точь-в-точь солдат из моей старой детской книжки, который варил кашу из топора.
- Вставайте, батюшка, вот, рассольчику вам.
- Рассольчику?
- Его самого! Вы, батюшка, давеча таких дел наворотили, - враз и не разгрести теперь, уж больно усугубили водочкой.
- Я? – мне наяву не приходилось баловаться водочкой уже лет семь,- я …это…как тебя…, - голова моя раскалывалась, ощущение от того, что накануне действительно «усугубил» было реальным.
-Эээ! Да вы батюшка действительно не в себе, Анисима старого не признаете! А кто за вами ходил с пятнадцати лет,- и на службе государевой, и в военных баталиях – рука об руку…э-эх…
Я хлебнул рассолу и поднял глаза. Со стены на меня смотрели огромные, в поллица, знакомые глаза. Это был портрет Альки.
-Что, барин, супругу то свою помните? – Анисим, усмехаясь в усы, подмигнул и вновь наполнил опустошенный мною бокал рассола до краев, - уж она, ангел наш, Алевтина Александровна, битых полночи пыталась вас утихомирить, а как вы уснули – собрала багаж и в отцово поместье отправилась, вот и записку вам оставила.
Я открыл поданный мне конверт, запечатанный сургучом. Знакомый до боли подчерк… я поднял глаза на портрет. Теперь лицо показалось мне совсем не таким знакомым. Вместо пышной кудрявой рыжей шевелюры, Алькино лицо обрамляли длинные черные локоны. Она казалась похудевшей и ямочки на её щеках делали её озорную обычно улыбку немного грустной. Она была какой-то чужой, вовсе не такой, как в жизни. Ощущение тревоги, мучившее меня с начала этой затеи осталось позади и все события воспринимались на удивление естественно. Я как будто всю жизнь жил в этой комнате, спал в этой постели, даже Анисим, которого я видел первый раз в жизни, был каким-то родным и милым сердцу. Значит вот как…напился, устроил скандал, жена ушла, и отпуск мы проведем раздельно. Надо соврать, что я потерял память, иначе вся эта дворовая братия решит, что их барин сошел с ума. Я уставился в письмо, в котором скачущим от волнения подчерком была написана отповедь в стиле того века, в котором я оказался, причем по-французски. В записке мне было велено не появляться пред светлыми очами супруги больше никогда, и только чудо заставит её вернуться ко мне, после того, чего она со мной натерпелась. Это было так не похоже на мои с Алькой реальные отношения. Признаться, я даже был рад остаться один на какое-то время, уж очень была заманчивой перспектива проваляться на пуховых перинах, пусть и с квасом вместо пива и реальным томиком Пушкина, вместо виртуальных детективов. Анисим подал халат, точь-в-точь как в фильмах про старинные времена, расшитый цветами и листьями. Я поднялся, натянул его на плечи, и подошел к большому зеркалу, стоявшему в углу спальни. Моему взгляду представилась картина, от которой я чуть не подпрыгнул. Из зеркала на меня смотрел парень, общими чертами лица схожий со мной, но, в сущности, значительно от меня отличавшийся. Во-первых, я - теперешний был моложе и выше сантиметров на восемь, во-вторых, даже в сорочке и халате было видно замечательное атлетическое сложение тела. Парень с рекламного плаката нашего фитнесс-клуба, на которого я старался быть похожим, изнуряя себя тренировками, просто не годился мне в подметки. У меня была самая шикарная спина, которая только могла быть у мужчины моего возраста и роста. В целом картину лица, оставшегося все же моим, портила только густая трехдневная щетина. Я снял ночной колпак, копна вьющихся, темных волос упала мне на плечи. Я расхохотался: