Страница 6 из 13
Валентин выдержал небольшую паузу и, сделав полшага вперед, вполголоса произнес:
— Я работаю в спецслужбе.
— Ну и что? — искренне удивился отец. — Вон сосед Василий Трофимыч в державной безпеке [3]служит. Так уже в третий раз женился.
— Это не обычная спецслужба. — Валентин продолжал говорить вполголоса, постаравшись напустить на себя как можно больше таинственности. — Это разведка. Я спецагент. Меня готовят для нелегальной работы. В любой момент меня могут услать в какой-нибудь Гондурас.
— Ой, — тихонько ойкнула мать, прикрыв рот сразу обеими ладошками.
— Так ты что же, сынок, и по-гондурасски умеешь? — вполголоса поинтересовался отец.
— Папа, я же восемь языков изучал. А в Гондурасе, между прочим, говорят по-испански. — Это было чистой правдой. Валентин действительно изучал восемь языков, включая испанский. Правда, утверждать, что он их изучил, не взялся бы даже он сам. — И вот ушлют меня на нелегальную работу лет на тридцать… — Валентин продолжал развивать наступление, пока противник пребывал в состоянии шока после предпринятой им артподготовки. — А то и до конца жизни… А у меня, понимаешь, останется в Москве несчастная жена, еще, не дай бог, с ребенком на руках…
— Что ты, Валечка, — быстро-быстро зашептала мать, — почему «не дай бог»? Ребеночек — это так хорошо. Мы воспитаем его, заменим ему тебя. Правда, отец?
— Угу…
— Нет. — Валентин покачал головой. — В разведке так не принято. Нехорошо девушек обманывать. Ведь, выйдя за меня замуж, она фактически может вскорости стать вдовой при живом муже.
— А как же Штирлиц? Помнишь, отец, ему в «Семнадцати мгновениях весны» жену на встречу привезли? Помнишь? Они сидели в кафе и смотрели друг на друга. Там еще музыка играла такая замечательная: та-та-та, ла-ла-ла… Помнишь?
— Угу…
— Так то в кино, — сказал, как отрезал, Валентин. — В реальной жизни так не бывает. Никаких встреч.
Победа была полной. Валентин торжествовал. Теперь предки до конца отпуска отстанут от него с этой дурацкой женитьбой. Но эта его уверенность улетучилась, как дым, уже следующим утром. Завтракать он уселся в самом радужном настроении. Мать, узнавшая вчера, что, возможно, в ближайшем будущем их ждет расставание с любимым сыночком на многие десятилетия, была еще нежнее и заботливее, чем обычно.
— Спасибо, — поблагодарил Валентин, дожевав последнюю оладью и допив чай.
— Какие у тебя планы на сегодня, сынок? — поинтересовалась мать.
— Как обычно, пляж. Там встречусь с Витькой Сомовым. Он пару дней назад тоже домой в отпуск приехал.
— А потом?
— Ну… Потусуемся на пляже, может, познакомимся с кем-нибудь. Потом куда-нибудь сходим. А что?
— Познакомимся с кем-нибудь — это в смысле с девушками?
— Ну да… Мам, ну что, я тебе должен все рассказывать?
— Нет-нет, сынок… Просто я подумала, что все равно с девушками ты встречаешься… Кстати, надеюсь, ты не забываешь позаботиться о своем здоровье? Ведь случайные связи…
— Ма-ам…
— Хорошо, хорошо. Просто я подумала, что зачем тебе встречаться с совершенно незнакомыми, случайными людьми? Кроме заразных болезней, ничего от этих встреч ждать не приходится. А я бы тебя познакомила с очень достойными девушками.
— Мама, мне не нужны достойные…
— Почему же, Валя? Жениться, как мне кажется, лучше все-таки на достойной.
— Снова здорово. Я же объяснил вчера, почему не могу жениться.
— Знаешь, Валентин, мы с папой сегодня всю ночь это обсуждали. И вот к какому мнению пришли. Ведь тебя же не завтра отправляют? Нет?
— Нет.
— Ну вот. А может быть, и еще на годик-два задержишься. А за это время у нас уже внук появится. И хорошо, что девушка из Ялты будет. Ребеночка, значит, обязательно сюда привезет. Будет нам с отцом хоть какая-то отрада. Ведь ты ж там будешь, в этом своем Гондурасе, а мы тут совсем одни-и… — Мать расплакалась.
Валентин поднялся, обнял ее за плечи, неуклюже пытаясь утешить:
— Будет тебе, мам. Может, еще и не скоро Гондурас-то…
— Вот-вот, и я о том же, — сразу же ухватилась за его слова мать. — Женись, Валя…
— Так нехорошо же девушек обманывать, — попробовал прибегнуть к последнему аргументу Валентин.
— А мы и не будем обманывать. Мы им просто всей правды говорить не станем.
Ну что тут будешь делать с такой вот постановкой вопроса? Валентин понял, что если он откажет матери и на этот раз, то попросту разобьет ей сердце. Пришлось ему знакомиться с ее «кандидатурами», проводить с ними время, изображая процесс ухаживания, как и положено послушному сыну. Хорошо еще, что модель поведения «очень достойных» мало чем отличалась от модели поведения «совершенно незнакомых и случайных», не то Валентин совершенно закис бы от скуки. И так — до самого конца отпуска, пока наконец-то не пришел вызов от Лобова.
Границу между Украиной и Россией Валентин пересек на поезде. Погранцы в его сторону и носом не повели, чего конечно же и стоило ожидать. Однако ж у Валентина легкое волнение присутствовало. Мало ли… Встречал его Лобов, как обычно, на стоянке, в своей «тойоте». К удивлению, в машине он был не один.
— Здравствуй, Валентин, — приветствовал его Лобов так, как будто они расстались только вчера и совсем не при экстремальных обстоятельствах. — Знакомься, это Саша Ракитин. Саша, это Валентин Василенко.
Они пожали друг другу руки. Вообще-то Валентин с Ракитиным был заочно знаком. Он как раз проходил процесс восстановления, когда Саша впервые отправился в прошлое. То есть видеть-то его он видел, но только спящим. Общаться же им друг с другом еще никогда не доводилось.
— Ну что, Роман Михайлович, теперь можно в прошлое дуэтом, а? Мы там таких дел наворотим! Да, Саш?
Оттого, что закончилась его вынужденная временная ссылка, от ощущения скорой возможности интересной и опасной работы Валентин испытывал такой душевный подъем, что ему хотелось затискать в объятиях близких и родных людей, боевых товарищей Лобова и Ракитина. Жаль, что с ними не было Веры. Уж с ней бы он точно расцеловался, не то что с этими буками. Лобов был занят — крутил баранку, выезжая на Земляной Вал (лезть к нему с такими нежностями сейчас было бы несколько странно), а Ракитин смотрел на Валентина так, как будто перед ним был не живой человек, а промытое до состояния абсолютной прозрачности стекло. Валентин даже слегка опешил.
— Роман Михайлович, случилось что-то? С кем? С Ниной Федоровной? С Верой?
— С чего ты взял? — удивился Лобов, на мгновение оторвавшись от дороги, где в вялотекущем заторе его пытались одновременно притереть и справа и слева. — Все нормально. У нас даже есть определенные успехи. Саша поделился бы с тобой, если б ему сейчас не уезжать. Но ничего. Сейчас отвезем его на Ленинградский вокзал и поедем на базу. Мы теперь переехали в санаторий. По дороге я все тебе и расскажу. А Саша… Саша! — громко позвал его Лобов.
— А… Да, Роман Михайлович, — отозвался тот сзади.
Валентин, перегнувшись назад, с удивлением разглядывал его. Ракитин производил странное впечатление. Он вроде бы был здесь и в то же время — где-то в другом месте. Почти как в слиперском полете.
— Саша, — продолжил Лобов, бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, — Валентин предлагает попробовать полет в прошлое дуэтом, а я ему объяснил, что ты уезжаешь сейчас в Питер, к матери, чтобы немножко там отдохнуть.
Ничего такого Лобов Валентину не говорил, но Ракитин совершенно не обратил на это внимания. Но эти слова Лобова все-таки произвели на него определенное впечатление. Он даже, можно сказать, загорелся этой идеей, если термин «загорелся» применим вообще к человеку, находящемуся в состоянии общей вялости и апатии.
— Я согласен, Роман Михайлович, не хочу я отдыхать. Я ж вам сразу предлагал отправить меня снова на задание.
— Ну-ну-ну, не горячись. Еще успеешь на задание. К матери тебе надо по-любому. И отдыхать там будешь два месяца, не меньше. Чтобы раньше и носа не показывал. И еще… Саша, с идеей вернуть отцовскую фамилию надо будет еще погодить.
3
Державная безпека— государственная безопасность ( укр.).