Жребий окаянный. Браслет

— Хорошо, хорошо, — поспешно согласился Валентин. — Где он?

— А там, где мы с тобой лежали по-над берегом. Я дерн ножом вскрыл и под него браслет спрятал.

— Пойдем, достанешь его. Деньги я отдам тебе дома. Здесь у меня столько нет.

— Понятное дело.

Чего стоят здесь десять рублей, Валентин, естественно, точно не знал. Но сообразил, что это огромная, несоразмерно большая сумма. По косвенным признакам они с Лобовым не промахнулись и он попал во времена Ивана Грозного. В его памяти всплыл один фактик из курса истории России, который ему довелось прослушать лет шесть назад. В те времена полугодовая дань с Ливонии составляла десять тысяч рублей. Это с нынешних Эстонии и Латвии вместе взятых! А тут за дешевенький браслет из олова — десять рублей.

— Ну нашел?

Ванька ползал на карачках и гладил траву руками в поисках своего схрона, уже не один раз проходя по одному и тому же месту. Валентин стоял рядом и время от времени подгонял его.

— Да темно же… Завтра с восходом найду.

— Нет, сейчас, — настаивал Валентин. — Иначе ничего не получишь.

То ли эта угроза возымела действие, то ли случай помог, но Ванька почти сразу же воскликнул:

— Нашел!

Валентин почти выхватил у него браслет из рук и спрятал его за пазуху.

— Про деньги, про деньги-то не забудь.

— Не забуду. Как вернемся домой, отдам.

Валентин развернулся и побежал к тропинке, ведущей вниз к расшиве.

Он решил не ложиться в палатке (спящий там же Ермил так громко сопел, что заснуть не было никакой возможности) и вытащил свой матрас под открытое небо, подальше от шумного приказчика. Вытянулся на матрасе, потом пару раз повернулся в поисках удобной позы. Сейчас главное — быстро заснуть и смыться. Объект неперспективен. Социальное положение — хуже было бы только попасть в крестьянина или, положим, в гребца. Полезные навыки отсутствуют. Возраст — вроде ничего, но здоровье и телосложение — тоже хуже некуда. И самое неприятное — Валентину так и не удалось нащупать собственное сознание этого алкоголика.

Он еще раз повернулся на бок и сам не заметил, как уснул. Плотный белый туман, клубясь, начал наползать со всех сторон, заполняя собой весь его сон. Валентин скользнул в этот туман, оставляя тело объекта, и легко и быстро поплыл туда, где ждал его Лобов.

II

В Крыму уже закончился бархатный сезон; посвежевший ветер гнал по враз опустевшим улицам Ялты облетевшие с деревьев листья, а с тротуаров и из скверов убрали временные летние кафе, когда Валентин получил наконец весточку от Лобова. Значит, опасность миновала, в розыске он больше не значится и может смело возвращаться в Москву и приступать к работе. Для Валентина это было настоящим спасением, ибо курортная жизнь, что называется, достала его до самых печенок, а титанические усилия его матушки, предпринятые ею в области матримониальной, грозили ему скорой потерей личной свободы и независимости, так им лелеемой и охраняемой.

От первых кандидатур на роль будущей жены, предложенных матушкой, он просто небрежно отмахнулся. Но от такой линии поведения вскорости пришлось отказаться. После очередного визита очередной матушкиной подруги, случайно зашедшей с дочерью к ним на чашку чая, в очередной же раз проигнорированного Валентином, у него состоялся «серьезный разговор».

— Валя, ну нельзя же так наплевательски относиться к людям! — с места в карьер взяла его в оборот мать, когда он в одиннадцатом часу явился домой. — Анна Степановна с Варенькой два часа тебя дожидались!

— Договаривались же, что ты в семь будешь дома! — сурово заявил отец, скалой возвышающийся над миниатюрной фигуркой своей супруги.

— Ах, извините, совсем забыл, — попробовал отбрехнуться Валентин и, воспользовавшись их секундной растерянностью от столь откровенной и бесцеремонной лжи, скрылся в своей комнате.

Но не тут-то было. Родители дружно встали на его пути.

— Не понимаю, — принялась возмущаться мать, — что тебе еще нужно, Валентин. Секиринские — замечательные люди. Варенька — красавица, умница, а родители ее — очень приличные люди. Сергей Генрихович — бизнесмен, уже третью гостиницу построил. Не очень большую, правда, на двадцать номеров. Но это даже и хорошо. Двадцать номеров — в самый раз. Олигархом с нее не станешь, но ее вполне достаточно, чтобы обеспечить своей семье достойное существование. Анна Степановна так и сказала, что Сергей Генрихович не хочет нанимать чужого человека в управляющие новой гостиницей. «Это будет Варенькино приданое. А руководить гостиницей Сергей Генрихович поставит Варенькиного избранника» — вот так прямо она и заявила.

— Мама, — простонал Валентин. — Не нужна мне Варенька Секиринская, не нужна мне гостиница в Ялте. У меня работа…

— Ах, сынок… Что ты говоришь? Ну при чем тут работа? Тебе уже скоро тридцать. Жениться все равно нужно. Почему бы и не на Вареньке?

— Сколько раз я вам уже говорил… — Валентин потихоньку начал раздражаться. — В Ялту я не собираюсь возвращаться! Я живу в Москве! И вообще, я — гражданин России!

— Какое это имеет значение, сынок, — отмахнулся отец. — Россия, Украина… Все равно…

— Как это все равно? Кому все равно? — возмутился Валентин. Он мгновенно ухватился за эту внезапно возникшую возможность с надеждой увести под шумок их дискуссию с магистрального направления. — Украина постоянно ведет себя как государство, потенциально враждебное России. Чего стоит одно только ваше стремление вступить в НАТО!

— Это Украина-то враждебное? — с полоборота завелся отец. — Да малороссы и великороссы испокон веков…

Но мать в отличие от отца на такой дешевый трюк не купилась.

— Постойте, постойте! Мы не о том сейчас говорим! Валентин! Не хочешь возвращаться в Ялту, женись на Вареньке и забирай ее с собой в Москву. А гостиница… Что ж… Она вам не помешает. Мы с отцом за ней присмотрим. Все вам лишний рублик будет. Зачем же от этого отказываться?

— Мама! — Валентин, казалось, уже готов был впасть в истерику. — Не нужна мне никакая гостиница! И Варенька Секиринская тоже не нужна! Я ее знать не знаю и знать не хочу!

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась мать. — Не хочешь Вареньку, я тебя с другой девушкой познакомлю. — В этой гонке на каждом возможном повороте она, похоже, уже заранее выставила свой знак, ограничивающий скорость. — На сегодняшний день у меня подготовлено шесть вполне достойных кандидатур. Женись — не хочу.

— Я не могу жениться! — от отчаяния ляпнул Валентин. — Не имею права!

На мгновение в прихожей, где и велась эта беседа, воцарилась недоуменная тишина.

— То есть как это? — наконец-то проронила мать. — Как это не можешь жениться?

— А ты, сынок, случаем, не этот?.. — растерянно пробасил отец.

— Н-не… гей? — добавила мать.

У Валентина мелькнула в мозгу мыслишка — взять да и ответить утвердительно на этот их вопрос. Пожалуй, это был бы самый кардинальный способ избавиться от назойливых попыток предков отправить его в ЗАГС с одной из подобранных матушкой девиц. Но трехсекундного размышления на эту тему ему хватило, чтобы отвергнуть столь кардинальный метод. Все-таки Ялта — это вам не Лондон и не Берлин. Бог его знает, к чему может привести заявление подобного рода. Реакция родителей на него была непредсказуема и вполне могла привести к самым неожиданным для Валентина последствиям.

— Как вы только могли такое подумать! — с деланым возмущением воскликнул он. — И это мои родители!

— Ф-фу… — с облегчением выдохнул отец. — Меня аж чуть удар не хватил.

— Да, но… Все же я не понимаю, что может тебе мешать, Валя, если ты не… Если у тебя все в порядке. — Это уже матушка. Несмотря ни на что, продолжает гнуть свою линию.

Валентину срочно предстояло что-то придумать.

— Я ж вам говорю — работа, — не очень уверенно сказал он.

— Что же за работа у тебя такая, что нормальному здоровому парню жениться не позволяет? — в один голос воскликнули отец с матерью.