Священный камень

Слово взяла Джулия Хаксли. Как врач, она была в первую очередь обязана заботиться о здоровье экипажа.

—    А как насчет воздействия метеорита без его разрушения? — спросила она. — Вы же были совсем рядом с ним.

—    Ученый сказал, что если вирусы и были на наружной по­верхности, они должны были сгореть при прохождении атмос­феры. Проблема возникнет, если метеорит начнут, например, сверлить. Если кристаллическая структура имеет определенную форму, то внутри могут быть пустоты, размером крупнее моле­кулы, в которых будут содержаться газы.

—    Насколько крупные пустоты? — спросила Хаксли.

—    Это все теории, — ответил Кабрильо, — но метеорит может оказаться полым, примерно как шоколадное пасхальное яйцо. Или он может быть пористым, с небольшими пузырьками газа, как это случается в таких кристаллах, образовавшихся на Земле. Пока мы его не заберем и его не исследуют, ничего неизвестно.

—    Есть какие-нибудь гипотезы, какого рода этот вирус? — спросила Хаксли. — Возможно, я могла бы изготовить сыво­ротку.

—    Никаких, — сухо ответил Кабрильо. — Все, что нам извест­но, — он из космоса, и лучше бы, чтобы он не распространялся на Земле.

В зале стало тихо, так, что можно было бы услышать жуж­жание мухи.

Кабрильо поглядел на Хэнли.

—    Адамс практически готов к вылету, — объявил тот. — Наш «Челленджер-604» скоро прибудет в Абердин.

—    Где Трюйт?

Ричард «Дик» Трюйт был вице-президентом «Корпорации».

—    Он был на борту самолета эмира, — ответил Хэнли. — Вме­сте с эмиром прилетел в Катар. Я приказал нашим на «Голь­фстриме», находившемся в Дубай, лететь в Катар, за ним. Они уже должны были вылететь из Катара и сейчас, вероятно, где-то над Африкой.

—    Отправляй его в Лондон, — приказал Кабрильо. — Пусть находится на борту «Гольфстрима» наготове.

Хэнли кивнул.

—    Продолжайте планировать штурм этого загадочного суд­на, — продолжил Хуан. — Если все пойдет по плану, мы все уладим в ближайшие двенадцать часов. Как обычно, в мое от­сутствие командовать будет Хэнли.

Члены экипажа согласно кивнули и возобновили работу над планом. Кабрильо вышел из конференц-зала и пошел по кори­дору к кабинету Хальперта. Постучал в дверь.

—    Войдите, — сказал Хальперт.

Кабрильо открыл дверь и спросил:

—    Что удалось выяснить?

—    Продолжаю поиски, — ответил Хальперт. — Проверяю раз­личные корпорации, которыми он управляет.

—    Не забудь выяснить подробности его частной жизни и пси­хологический портрет.

—    Обязательно, сэр, — ответил Хальперт. — Пока что этот человек выглядит практически идеальным американцем. До­

пуск по секретности в Минобороны, в друзьях пара сенаторов, и даже однажды был приглашен на ранчо к президенту.

—    Главу Северной Кореи тоже туда приглашали, — заметил Кабрильо.

—    Точно подмечено, — сказал Хальперт. — Но, будьте увере­ны, если у него есть хоть одно пятнышко, я найду его.

—    Я покидаю судно. О результатах будешь докладывать Хэнли.

—    Есть, сэр.

Кабрильо прошел по коридору и поднялся по лестнице, ве­дущей на посадочную площадку.

Джордж Адамс уже сидел в кресле пилота вертолета «Ро­бинсон», одетый в летный комбинезон цвета хаки. Он еще не запустил двигатель, и в кабине было холодно. Потерев руки в перчатках, Адамс закончил заполнять полетный план, закре­пленный на планшете. Щелкнув тумблером, включил режим проверки основной батареи. Увидел Кабрильо и, протянув руку, открыл дверь со стороны пассажирского кресла. Хуан нес с со­бой два вещмешка. В одном были оружие, одежда и электронные приборы, в другом — еда и питье. Закинув оба мешка за кресла и закрепив их, он поглядел на Адамса.

—    От меня сейчас что-нибудь нужно, Джордж?

—    Нет, командир, — ответил Адамс. — Все уже сделали. Мне выдали прогноз погоды, составили план полета, курсовые точки ввели в GPS. Садитесь, пристегивайте ремни, и я начну наше представление.

За те годы, которые Адамс проработал в «Корпорации», Ка­брильо не переставал удивляться его профессионализму. Адамс никогда не жаловался и не нервничал. Кабрильо доводилось летать с ним в очень скверную погоду, но он ни разу не слышал от него ничего, кроме вежливых комментариев по поводу любой ситуации. Казалось, этот человек непоколебим и совершенно бесстрашен.

—    Иногда я жалею, что не могу клонировать тебя, Джордж, — сказал Кабрильо, садясь в кресло и пристегивая ремни.

       —   Зачем, босс? — спросил Адамс, на мгновение оторвав взгляд от приборов. — Тогда на мою долю досталось бы впо­ловину меньше развлечений.

Протянув руку, он повернул ключ, и поршневой двигатель завелся, рыкнув, и перешел на холостые. Адамс поглядел на индикаторы, дождался, пока мотор прогреется до рабочей тем­пературы, а потом связался с рулевой рубкой.

—    Нам против ветра? — спросил он.

—    Подтверждаю, — ответили ему.

Адамс плавно потянул ручку шага, и вертолет оторвался от палубы. «Орегон» продолжал идти полным ходом, и вскоре вер­толет оказался позади судна. Адамс дал ручку вперед, вертолет начал разгоняться и миновал судно. Через пару минут «Орегон» исчез позади. А сквозь лобовое стекло были видны лишь облака и черная вода океана.

—    Вот все, что мы пока выяснили, господин премьер-министр, — сказал президент.

—    Я распоряжусь, чтобы повысили уровень угрозы, — от­ветил премьер-министр. — И чтобы придумали историю для прессы, что-нибудь насчет того, что есть информация о пропаже груза рицина. Террористы решат, что мы ничего не знаем, и не станут менять планов.

—    Надеюсь, мы скоро все это уладим, — обнадежил прези­дент.

—    Я дал указание MI-5 и MI-6 координировать действия с вашими людьми. Но как только метеорит окажется на тер­ритории Британии, то мы должны взять операцию под свой контроль.

—    Понимаю, — ответил президент.

—    Удачи вам.

—    И вам удачи.

Трюйт глядел в иллюминатор «Гольфстрима», несущегося со скоростью больше восьмисот километров в час. Далеко впереди в лучах солнца сверкало побережье Испании. Встав с кресла, он пошел вперед и постучался в дверь кабины пилотов.

—    Войдите, — сказал Чак «Малыш» Гундерсон.

Трюйт открыл дверь. Гундерсон вел самолет, а Трэйси Пиль­стон сидела в кресле второго пилота.

—    Как у вас тут дела? — спросил Трюйт.

—    Как-то так, — ответила Пильстон. — Малыш съел сэндвич с индейкой, пачку «M&M’s» и полбанки копченого миндаля. Будь я на вашем месте, я бы ему палец в рот не клала.

—    Есть две вещи, которые пробуждают во мне аппетит, — за­явил Гундерсон. — Первая — полеты, вторую вы знаете.

—    Ловля лосося? — подшутил Трюйт.

—    Это тоже, — согласился Гундерсон.

—    Езда на велосипеде по грязи? — улыбнулась Пильстон.

—    И это тоже.

—    Видимо, проще выяснить, что не пробуждает в тебе аппе­тит, — сказал Трюйт.

—    Сон, — ответил Гундерсон, откидываясь в кресло и при­кидываясь спящим.

—    Так что вам необходимо, мистер Трюйт? — спросила Пиль­стон. Гундерсон продолжал прикидываться спящим, и «Голфстрим» летел на автопилоте.

—    Хотел поинтересоваться, садимся мы в Гэтвике или в Хи­троу.

—    Последний приказ был насчет Хитроу, — ответила Пиль­стон.

—    Благодарю, — ответил Трюйт и развернулся.

—    Не сделаете одолжение? — спросила Пильстон.

—    Конечно, — ответил Трюйт, обернувшись.

—    Прикажите Малышу отдать мне штурвал, а то он его за­жал, как всегда.

—    Самолет на автопилоте, — едва открывая рот, сказал Гун­дерсон.

—    Ладно, детишки, забавляйтесь, — сказал Трюйт и вышел.

—    Дашь порулить — я тебе «Сникерс» дам, — предложила Пильстон.

—    Выкладывай, женщина, — воодушевился Гундерсон. — Что ж ты раньше-то молчала?

С востока на запад дул ветер, неся с собой тончайшую пыль и покрывая ею все на своем пути. Пыль в Саудовской Аравии была таким же обычным явлением, как приливы и отливы оке­ана. А вот прохладные дни, как сегодняшний, — такой же ред­костью, как стейки на индуистской свадьбе.