Страница 4 из 61
– Ну что, довольны? – заговорил Серж. – Между прочим, из-за вас я пропустил «Марлинсов» по спортивному каналу. В этом году кубок точно их.
– Черта с два, – ответил Коулмэн. – «Брэйвсы» их сделают.
– А вот и нет!
– А вот и да!
– За коксом поедем? – спросила Шэрон.
Серж подъехал к Тампскому порту и остановился у автоматической прачечной, где все отверстия для монет в автоматах кто-то уже разворотил отверткой.
Втроем они вытащили труп из багажника; Серж за лодыжки поволок Эла по бетону.
– Ты что задумал? – поинтересовалась Шэрон.
– Он был пьян, так? – уточнил Серж. Шэрон и Коулмэн кивнули.
– Значит, вскрытие покажет алкоголь в крови? Те кивнули снова.
Серж расположил труп с раскинутыми в стороны руками перед автоматом для продажи газировки. Потом отступил назад и произвел в уме приблизительные тригонометрические расчеты. Наклонился и сдвинул тело еще на пару дюймов. На автомате была хорошо заметна наклейка: на человечка с молниями вместо волос падает гигантский параллелепипед, а под ней подпись: «Если кран не работает, не расшатывайте автомат».
Серж активно проигнорировал предостережение.
Автомат рухнул с оглушительным грохотом. Зашипели банки с газировкой. Под автоматом быстро возникла лужа «Пепси», «Маунтин дью» и крови, в которой виднелись пальцы Эла.
– Такие дела, – произнес Серж. – Нас не поймают. А он войдет в историю полным идиотом.
Они быстро сели в машину и выехали на шоссе.
– Теперь куда? – спросил Коулмэн.
– Домой.
– Но…
– Что «но»?
– Я хочу оттянуться.
– Ага, – поддержала его Шэрон, – мы хотим оттянуться.
– Вам не кажется, что сегодня вы и так оттянулись по полной программе?
– Время еще детское, – сказала Шэрон.
– Да, спать рано, – поддакнул Коулмэн.
– Рано? – сказал Серж. – Да уже светает!
– Вот и я говорю, рано, – ответил Коулмэн.
2
Дэйвенпорты проснулись с первыми лучами солнца. Джим покрутил ручку, поднял плотные шторы и вышел на балкон. Перила блестели от росы; с шоссе доносился шум дизельных двигателей; у соседнего мотеля стояла добрая дюжина полицейских машин. У кафе напротив водители грузовиков томились перед трейлером явно сомнительной репутации.
Дэйвенпорты понесли багаж к машине.
Подойдя ближе, Марта застыла на месте.
– Кто-то пытался открыть замок! Джим провел пальцем по царапине.
– Ты права.
– И это все, что ты скажешь?
– Ты права, любимая.
– Иногда на тебя просто зла не хватает!
Семья села в «аэростар». На въезде на автостраду Джим бросил в автомат двадцать пять центов, но красный огонек не потух. Джим махнул рукой и поехал дальше. Из-за кустов рысью выбежал какой-то алкоголик и вытащил монетку: он предусмотрительно заткнул щель в автомате тряпкой.
Дэйвенпорты направились в южную часть города. Именно там находился новый дом, знакомый им разве что по фотографиям. Всю подготовку по переезду взяла на себя компания, где работал Джим, – активно развивающаяся консалтинговая фирма, которая искала добровольцев для работы в новых филиалах в Фениксе, Сан-Антонио и Тампе. Желающие переехать в Аризону и Техас выстроились в длинную очередь; на оформление документов на Флориду, к удивлению Джима, стоял он один.
Джим посматривал на знаки и наконец заключил:
– По-моему, мы почти на месте.
Семейство взволнованно прижалось носами к окнам. Торговые центры, химчистки, детские бейсбольные площадки, круглосуточные продуктовые магазинчики. Типичный городской пейзаж Америки, если не считать пальм и азалий.
Джим свернул направо. Марте понравились названия улиц: бульвар Барракуд, Медузный проезд, площадь Кораллов… У улицы Спинорога Джим крутнул руль налево, и Дэйвенпорты буквально разинули рты.
Рай земной.
В безоблачном небе сияет солнце. Беспечные дети играют в догонялки и катаются на велосипедах. А какие краски! Роскошная зелень садов и живых изгородей, пастельная палитра домов: нежно-лазурный, бирюзовый, кремовый, персиковый… Улица возникла на самом берегу залива и понемногу разрасталась в глубь города. Пытливому глазу могла бы открыться история всей местной архитектурной моды: деревянные бунгало (двадцатые годы), беленые средиземноморские виллы (тридцатые-сороковые), классические ранчо (пятидесятые-шестидесятые). Увы, в последнее время земля на юге Тампы так подорожала, что постройки площадью меньше лимитной погибли под колесами бульдозеров. Жизненное пространство заняли гордые трехэтажные особняки, так восхитившие семейство Дэйвенпортов.
На многих почтовых ящиках развевались шелковые флаги со спортивной символикой, подсолнухами, акулами или лошадьми. Джим указал на бледно-горчичное бунгало с белой отделкой. С полукруглого балкончика свисал почетный вымпел с надписью «За возрождение исторического наследия».
– Это наш.
Марта восторженно распахнула глаза и заключила Джима в объятия.
Улица Спинорога, дом 888. Грузчики уже разгружали вещи. С веранды вышел широко улыбающийся риэлтор с огромной корзиной подарков новоселам, до отказа набитой баночками с цитрусовым джемом, пачками масла и жевательными конфетками в зеленых обертках.
– Добро пожаловать! С приездом! – Риэлтор несколько раз стиснул руку Джима, потом Марты. – Вы просто влюбитесь во Флориду! Лучшего места не найти!
Джим пересек газон и торжествующе вырвал из земли знак «Продается/Продано!».
Перед домом остановился какой-то мальчик на скейте.
– Вы что, здесь вправду жить собираетесь?! Риэлтор вцепился в руку Джима.
– Милости прошу в дом!
– Что он имеет в виду?
– Знаете, – перебил риэлтор, – вам уже подключили все кабельные каналы!
С бешено колотящимся сердцем Марта прошла по ступенькам сквозь строй бугенвиллий в терракотовых горшках. Медленно огляделась. На веранде качели из настоящего кедра. Стену у входа украшают три большие покрытые патиной восьмерки. Над номером дома – витражное окно с изображением маленькой тропической рыбки. Спинорог, подумала Марта.
Она занесла Николь в дом прямо на стульчике. А сказка-то не кончается: паркет вишневого дерева, камин из желтого кирпича…
Джим встал руки в боки посреди пустого зала. Мелвин побежал на второй этаж и занял самую прохладную спальню с видом на веранду. Следом поднялась мрачная Дэбби и его выставила.
Марта снова посмотрела на Джима. Все-таки в нем что-то есть! Многие говорят, что он похож на Тома Хэнкса. Внешне – разве что глазами, да волосы такие же темные и волнистые. Главное, Джим вызывает у людей такую же симпатию. Славная улыбка и какой-то беззащитный вид: сразу тянет о нем позаботиться.
Наверху раздались крики.
– Так нечестно! – возмутился Мартин.
– А кому сейчас легко?!
Хлопнула дверь.
Стены вздрогнули от нового вопля:
– Але-о-о-о, соседи, вы где-е?! У входа кто-то запыхтел.
Марта переглянулась с Джимом – что за шутки? – и открыла входную дверь.
– Вы, должно быть, Дэйвенпорты!
Прямо за порогом трусцой на месте бежала женщина с низким центром тяжести. На ее спортивном костюме резвился сто один крошечный далматинец.
– Простите, не могу стоять! Тренировка сердца, ровно тридцать минут… – Гостья выразительно похлопала по висящему на шее секундомеру и запыхтела снова: – Заметила фургон. И машину. Думаю, скажу здрасьте. Я Глэдис. Глэдис Плант. Мы первые Планты в Тампе!
Марта пожала скачущую ладонь, но Глэдис тут же отдернула руку.
– Ой, я вся мокрая! Сейчас-сейчас, только душ приму!
Соседка убежала. Марта закрыла дверь и для верности подперла ее спиной.
– Боже мой!
– А по-моему, ничего страшного, – успокоил Марту Джим. – Скорее всего она не вернется.
Джим оказался не прав. Глэдис вернулась ровно через час с бутылкой вина и антикварной жестянкой, полной домашнего лимонного печенья.
Прошло несколько мучительных часов. На краю улицы солнце уже коснулось верхушек пальм. Грузчики носили последние, самые объемистые пожитки, включая комоды и пружинные матрацы. Глэдис и Дэйвенпорты наблюдали за процессом с веранды. Троим на качелях было тесновато.