Страница 32 из 61
Второй филдер «Опытных моделей» вышел из игры после сильного толчка. Серж и Коулмэн выбежали на поле и помогли мальчику. Трибуны «Рапторов» запели:
– На-на, на-на-на-на, хей-хей-эй, гудбай!
Тренер Терьер добился рекорда – 53:0 – к середине шестого иннинга. Еще одно очко – и будет «сухой» рекорд у Джейсона. Все зависело от Перси, самого маленького бэттера в девятой позиции.
Перси нервно поправил круглые очки. Джейсон вознамерился сбить Перси с базы. Перси даже не увидел мяч – а тот со свистом ударился о рукоятку биты, отскочил и медленно покатился по линии третьей базы. Игрок с третьей базы бросился за мячом. Перси застыл на месте: впервые в жизни ему удалось отбить подачу.
– Беги! – закричал Серж.
– Беги! – подхватил Коулмэн.
И Перси побежал.
Игрок с третьей базы пытался ударить по мячу, но Перси успел добраться до первой базы.
– Сэйв! – объявил судья.
Рекорд Джейсона лопнул.
«Рапторские» трибуны разочарованно зашумели. На поле полетел всякий мусор: хот-доги, батарейки, кубики льда. Тренер Терьер сорвался со скамьи, повернул кепку козырьком назад и набросился на судью. Он орал на судью. Он забрасывал судейские ботинки землей. Он издевательски изображал слепого с тросточкой. С трибун бросали попкорн и кричали:
– Дерь-мо, дерь-мо!..
Серж и Коулмэн невозмутимо стояли в будке на первой базе.
– Гражданский дух, но как он жалок! – заметил Серж.
Стойкий судья приказал Терьеру вернуться на скамью или покинуть поле. Джейсон расплакался.
Следующим бэттером был Мелвин Дэйвенпорт. Тренер Терьер яростно засигналил Джейсону: «Бей по нему!»
Джейсон кивнул.
Серж увидел, что происходит, однако слишком поздно. Джейсон ударил по бэттеру без замаха. Мелвин успел чуть пригнуться, и мяч рикошетом отскочил от его слишком большого шлема.
Мелвин как ни в чем не бывало бросился на первую базу. Серж выскочил на поле, встал на колени в оранжево-бурую грязь и схватил Мелвина за плечи:
– Ты цел, сынок?
– Даже не почувствовал, Серж! – сказал Мелвин. – Дай пять!
Мелвин подставил Сержу пятерню, Серж ударил по ней, но без энтузиазма. Его мысли были заняты другим. На противоположной стороне поля тренер Терьер показывал сыну большой палец.
Серж вернулся в тренерскую будку. Лицо его окаменело, как у статуи, мир сузился до размеров темного туннеля. Серж видел только скамью соперников.
– Ой-ей, – сказал Коулмэн. – Этот взгляд мне знаком.
25
Два часа ночи. В доме 887 по улице Спинорога зазвонил дверной звонок.
Пит Терьер спустился по лестнице, протирая глаза.
– Кого там несет среди ночи?
Пит выглянул из окна – никого. Он уже собирался закрыть штору, как вдруг заметил вспышку.
– Что за черт?
Он быстро открыл дверь и принялся затаптывать пылающий бумажный пакет, каким-то образом оказавшийся на коврике. Погасив пламя, Пит поднял ногу и посмотрел на подошву тапка.
– Суки!
Треснула ветка. Пит огляделся.
– Что за…
И увидел звезды.
Когда Пит Терьер очнулся, он сидел на стуле посреди круга питчера. Кто-то прочно привязал его к стулу и заклеил скотчем рот. На поле детской бейсбольной лиги было темно, но Пит кое-как различил, что перед ним стоят двое. Один – высокий и худой, другой – пониже и потолще. В масках из чулок и футболках с надписью «Мстим за Опытные модели!».
Высокий держал в руке пистолет, толстый – пиво.
– Знаешь, почему я люблю бейсбол? – спросил высокий. – Потому что это игра историческая, вот почему. – Он размотал удлинитель, вставил вилку в розетку в буфете и протянул провод до круга питчера. – А знаешь, кто играл на этом поле? В Палма-Сейя?… Что? Даже не попробуешь отгадать? Ты меня разочаровал. Сам Уэйд Боггс!
Толстый допил пиво.
– Слушай, что он говорит. Этот чувак столько всего знает – просто отпад. – И рыгнул.
Высокий приволок какой-то громоздкий аппарат и бумажный мешок. Пит аппарат узнал: у самого такой стоял в гараже. Установка для мытья под давлением.
– Во время весенних тренировок в этом городе играли величайшие бейсболисты. Тогда зрителей еще подпускали так близко, что слышался запах канифоли. Не то что на сегодняшних антисептических стадионах! Они играли в старом парке Эла Лопеса, покровителя бейсбола в Тампе. А знаешь, что эти сволочи вытворили с парком? А? Знаешь? – Высокий неожиданно схватил Пита за горло. – Закатали под паркинг у футбольного стадиона!
Толстый схватил приятеля за руку.
– Тихо, тихо! Это не он.
– Ты прав. Извини.
Высокий отступил назад. Потом достал что-то из бумажного мешка и прикрепил к шлангу моющей установки.
– Поразительные штуки эти мойки, – сказал Серж. – Ты знаешь, что в них давление в пятьдесят, а то и в сто раз больше, чем в обычном садовом шланге?
Соединив все детали, высокий отошел.
– Это за детей.
И включил моющую установку.
Полицейские приехали на поле детской бейсбольной лиги вскоре после рассвета.
При виде круга питчера все в ужасе застыли. На шланге моющей установки бешено дергался водяной волчок, изредка ударяя по телу, которое уже давно превратилось в отбивную.
Электричество отключили, подбежали к трупу – очевидно, слишком поздно. Один полицейский поднял волчок и повернул к себе. Стандартные косые глазки и глупая ухмылка. И дорисованные клыки с каплями крови.
26
– Махони! Давай сюда!
Махони появился в дверях Ингерсола с коробкой кнопок.
– Звали меня, лейтенант?
Ингерсол поднял записную книжку Махони за пару листочков.
– Что за ерунда?
Махони, сощурившись, наклонился вперед.
– Так, рисунки.
– Это не рисунки, а клиника! Бред какой-то. – Ингерсол положил записную книжку на стол, перелистал и открыл на странице, сплошь усеянной пылающими колесницами, крылатыми мечниками, семиглазыми козлиными головами, распятиями, цифрами «666», языками пламени и гоночными автомобилями. – Махони, может, ты ходишь в секту Судного дня?
– Нет.
– Я не хочу однажды прийти на работу и узнать, что ты отравил целую толпу людей лимонадом, чтобы успеть к Воскресению на комету.
– Да чепуха это все, – сказал Махони. – Я вот Откровение Иоанна Богослова читаю.
– Откровение?
– Мощная книга. Все начинает сбываться.
– Надеюсь, ты ее читаешь не в рабочее время?
– Книга будет полезна для охраны порядка. Когда начнется Армагеддон, наверняка придется работать сверхурочно.
Ингерсол сел в кресло и сделал внушительную паузу.
– Махони, ты знаешь, что наш отдел борется с рисованием на рабочем месте. В прошлом году всякие рисуночки обошлись нам приблизительно в десять тысяч человеко-часов.
Махони кивнул.
– Но на этот раз я закрою глаза, потому что ты работаешь продуктивно и потому что рисуешь не всякие там груди и бородатых устриц. – Ингерсол покачал головой. – Куда мир катится?
– Все так говорят.
– Сегодня есть для меня что-то новенькое?
– Макгро разбушевались. Вот взгляните.
Махони вручил ему папку с фотографиями с места преступления.
– Господи Иисусе! – вырвалось у Ингерсола.
– Один байкер. Продал им плохой мескалин…
– …который был на самом деле хороший?
– Верно. Избили до полусмерти и задним ходом проехали по нему машиной.
– А на лице развернулись.
– Да, похоже на то, – сказал Махони.
– Что наши информаторы?
– Прорабатываю все варианты, но пока все глухо. У Макгро нет постоянного М. О.
– М. О.? Говори по-английски!
– Модус операнди.
– Это по-латински.
– Преступный почерк.
– Свидетели?
– Несколько случайных встреч, неточных описаний, старых воспоминаний.
– Совсем как с твоими женами.
– Ха-ха, очень смешно, сэр.
– Махони, ты мне не нравишься.
– Вы мне тоже не нравитесь.