Дальняя командировка

И все дружно закивали, не произнеся, впрочем, ни слова.

— Ну вот, так, значит, им и передай. Свободен.

Майор встал и вышел, стараясь не топать тяжелыми

шнурованными ботинками по лакированному полу, по­крытому ковровой дорожкой прежних еще времен — красной с зелеными обочинами.

— Ну вот, — повторил мэр, проводив его взглядом и уставившись на прокурора, — Павел сделал для тебя ра­боту, Иннокентий Мурадович, теперь твоя очередь. Ты должен камня на камне не оставить от этих журналюг, понял? Со всей ответственностью! Есть у тебя подходя­щая статья?

— Имеются. Можно и по признакам сто двадцать де­вятой УК — клевета, и по сто тридцатой — оскорбление. Только наказания там мизерные. Чисто для проформы, смех один. В основном штрафы, а на большее они и сами не потянут.

— А нам много и не надо, нам важно, чтоб сам факт получил конкретное осуждение со стороны закона — с большой буквы, понимаешь? Давай и злостную клевету на руководящие кадры, и оскорбление — все что хочешь давай! Антон Захарович, — мэр взглянул на судью, — а уж остальное, полагаю, по твоей части, как председателя районного суда. Пора раз и навсегда заткнуть рты кри­тиканам!.. Нет, я не против критики, — он ухмыльнул­ся, — деловой, помогающей в работе, как мы впитали ее в себя с молоком матери, верно? Я за конструктивную критику. Вон и Иван Порфирьевич, — мэр повернулся к своему заместителю, — не упускает возможности покри­тиковать меня. Но я же не наказываю его? Я вниматель­но прислушиваюсь. Делаю выводы, а как же? Но такого, что мы имеем тут, — он небрежно отшвырнул от себя но­мер «Новостей», открытых на статье «Караул, спасите­ли!», — вот такого, — ткнул вдогонку пальцем, — я боль­ше не потерплю!.. Мы не потерпим, — поправился он.

Глава вторая. ГОРА ОБРУШИЛАСЬ…

1

Маленький городок Воздвиженск, как говорится, на одном конце крикнешь — на другом эхо слышно. Про­исшествие в редакции «Новостей» — штурм, предприня­тый милицией, и разгром помещений — мигом облетело местное население. Но так как дело произошло под ве­чер, то и посетили редакцию лишь несколько человек — из городской оппозиции, чтобы узнать, что на самом деле случилось, и, выразив свое соболезнование, выяснить, какая помощь требуется. Сама картина разгрома говорила лучше любых комментариев. И возмущение от увиден­ных следов бесчинства милиции с приходом каждого нового свидетеля возрастало.

Предложили провести общегородской митинг про­теста. Но тут же возникло сомнение: раз применив силу для разгрома своих оппонентов, мэр и милиция не оста­новятся и перед разгоном толпы митингующих, а зна­чит, могут пострадать люди, вся вина которых заключа­ется лишь в том, что им не нравится поистине бандитс­кий беспредел, установленный в городе властями предер­жащими, прислужниками мэра. Который, между прочим, плюет с высокой колокольни на всех недовольных его политикой и действительно — это уже объявлено в «Гла­се народа» — собирается выдвигать свою кандидатуру на новый срок. И в этом его активно поддерживают не толь­ко вся местная правоохранительная система, но, по слу­хам, и областное руководство. Многим известно, что на прошлых выборах именно Гузиков, как председатель рай­онной избирательной комиссии в ту пору, обеспечил по­чти стопроцентное голосование в пользу кандидатуры Кожаного на губернаторский пост. Как он это сделал и из каких цифр сложились его показатели — вопрос, от­крытый до сих пор. Но факт остается фактом — Воздви­женский район практически единогласно назвал тогда своим губернатором Григория Олеговича Кожаного.

Асам Кожаный, кстати, был в те дни, пожалуй, един­ственным реальным претендентом на губернаторское кресло, остальные кандидаты откровенно не тянули на такую должность. И это было тоже всем известно. По­этому и выборы сами по себе оказались, в общем, безаль­тернативными. Но другое откровенно злило нынешнюю оппозицию — так ведь и не сдвинулось с места рассле­дование по поводу явной подтасовки голосов, которого требовали противники нынешнего губернатора. И про­куратура, и судебная власть тянули с этим расследовани­ем, нарушая все сроки, какие только можно было нару­шить, и выстроив как бы незримую стену, которой и от­городили губернатора от его же избирателей. И это об­стоятельство лишний раз показало населению, что власть едина и несокрушима как айсберг, какие бы штормы ни бушевали вокруг. Тем более в российской глубинке, до которой, по убеждению классика, ни на какой тройке не доскачешь…

Вероятно, подобные услуги не забываются. И Гузиков — уже при активной поддержке из области — два месяца спустя стал мэром Воздвиженска, ибо избирате­ли в районе, как в очередной раз показали итоги голосо­вания на мэрских выборах, подавляющим большинством высказались в пользу Савелия Тарасовича.

И тут тоже были откровенная ложь и подтасовка, на что указали наблюдатели из оппозиции, однако вся ис­тория снова закончилась пустым сотрясением воздуха.

Поговаривали даже, правда тихо, чтоб не навлечь на собственные головы неприятностей, что Гузиков уже дав­но якшается с уголовниками. А их пахан, известный вор в законе Солдатенков, по кличке Прапорщик, лично зна­ком и с мэром, и со всей его камарильей. Это, мол, он и выручает Гузикова в нелегких финансовых ситуациях, за что имеет возможность почти легально заниматься рэ­кетом и вкладывать свои средства в бизнес, тесня при этом честных коммерсантов. То есть сотрудничество вла­сти с криминалом ни для кого секретом не было, все о том знали — и милиция, и прокуратура, — но никаких мер никто принимать тем не менее не собирался…

Посетители ушли, более удрученные происшестви­ем, нежели исполненные желания немедленно открыто выступить против бесчинств местных властей. Но обе­щали подумать и все-таки найти форму для открытого выражения своего протеста.

Котова слабо верила в то, что выпуск еженедельника ей удастся продолжить. Она ведь, в сущности, здесь не была хозяйкой положения. Несколько человек, и среди первых, Сороченко с Теребилиным, создали этот ежене­дельник, для того чтобы публиковать в нем свои объяв­ления и рекламу. А вызвана эта необходимость была тем, что мэр в отместку за то, что они отказывались, говоря открытым текстом, давать ему взятки, запретил в «Гласе народа» печатать нужные им материалы. Вот и возникло оппозиционное издание с малым тиражом, которое, од­нако, скоро завоевало популярность — главным образом благодаря своей критической направленности. Но те­перь, после полного разгрома редакции, какая уж кри­тика! В лучшем случае сумасшедший штраф, а о худшем даже и думать не хотелось.

Но вот те, кто посетили Котову в трудную минуту, коммерсанты, стоящие в оппозиции к мэру, постарались ее утешить, чтоб она не вешала носа, и уверить, что на­стоящая борьба только начинается. Эта история с напа­дением на редакцию уже завтра станет достоянием Мос­квы с ее мощным правозащитным движением, а затем, возможно, и всей страны. Теребилин сейчас как раз в сто­лице, и он постарается, чтобы господин Гузиков понял, что совершил грубейшую политическую ошибку, кото­рая наверняка будет стоить ему дальнейшей карьеры.

Говорилось это все с вызовом и абсолютной уверен­ностью в своей правоте. Отвратительное настроение вро­де бы улучшилось, во всяком случае появилась какая-то надежда. Но чтобы закрепить ее, требовались не менее решительные действия всех тех, кому дорога свобода прессы. Вот завтра и надо будет попробовать призвать народ потолковать — на механическом заводе, на «Химволокне», в Заречном районе, в училищах и школах с педагогами, вообще, с демократической общественнос­тью города, с теми, кто давно уже возмущен творящими­ся в городе безобразиями. О забастовках там или прочих громких акциях, может, говорить пока и рановато, но громко высказать свои претензии власти время уже на­стало. И нечего стесняться, пора назвать вещи своими именами и резко осудить беспредел, который на руку лишь действующим чиновникам и уголовным преступ­никам…

Все были настроены решительно и по-боевому. С та­ким настроением и покинули разгромленную редакцию, пообещав на том же митинге организовать сбор средств для нужд свободной печати.