На Севере дальнем

— Комсомольцы, приготовьте вельбот! — распорядился Таграт. — Следователь приказал отвезти в район этого волка, который попался наконец в капкан! Там разберутся, что с ним делать.

— А мы поможем! Да-да, мы поможем разобраться! — громко воскликнул Кэргыль и потряс почти у самого носа Экэчо своим посохом.

— Да-да, поможем! — зашумели в толпе.

НАДО МСТИТЬ!

Шеррид был верен своему долгу дружбы. Узнав о том, что в поселок Кэймид вернулся Гоомо и что он очень болен, индеец увез его на байдаре в свою одинокую хижину, по­дальше от тех страшных мест, куда заходила черная машина, и заботливо ухаживал за ним вместе со своей маленькой дочерью.

Поправившись, Гоомо решил побывать в поселке Кэймид.

— Зачем тебе туда? — спросил Шеррид. — Разве не зна­ешь о том, что оттуда увозят людей на страшной машине? Разве тебе хочется попасть в эту машину?

— Я не могу больше жить на этой земле, Шеррид, — угрюмо сказал Гоомо. — Я хочу на родную землю, туда, за пролив. Мне надо увидеть Чумкеля. Ты знаешь, его родная земля тоже там... Только мы с Чумкелем и остались здесь ро­дичами с одной земли...

— Лишь безумный может на хрупкой байдаре уйти в про­лив,— сказал Шеррид. — Переплыть на байдаре пролив, по­крытый льдами, —это все равно что выстрелить себе в голову в надежде на осечку.

— Лучше надеяться на эту осечку, чем каждый день ждать, что тебя схватят и посадят в ту черную машину, — воз­разил Гоомо.

Индеец промолчал. Суровое лицо его с полузакрытыми, как у дремлющего орла, глазами было мрачно.

— Ну хорошо. Я согласен с тобой, что ты должен или умереть, или попасть на родную землю, — наконец сказал он, вынимая изо рта трубку. — Только в поселок Кэймид ты не ходи. Я сам приведу к тебе Чумкеля, если его еще не увезли белолицые.

Через несколько дней Шеррид действительно привел в свою хижину Чумкеля. Выслушав Гоомо, Чумкель долго мол­чал и наконец сказал:

— Как знать, что случилось с Нутэскином и мальчиком Чочоем? Скорей всего, они погибли. Но все равно я согласен идти по их тропе. Быть может, нам будет удача...

Получив согласие Чумкеля, Гоомо вдруг загрустил. При­няв от заботливой дочери Шеррида кружку с чаем, он отпил несколько глотков и сказал задумчиво:

— Не могу уйти с этого берега так просто. Надо хоть немножко чем-то помочь людям, которых в любой день могут схватить в эту черную машину. А вот как помочь, не знаю...

— Надо им тайно уходить из поселка Кэймид, семья за семьей, — предложил Шеррид. — Да-да, надо им уходить от­туда хотя бы пока сюда, ко мне, на этот дикий, скалистый бе­рег. Сюда черная машина не доберется. А потом придумаем еще что-нибудь.

Мысль Шеррида понравилась Гоомо.

— Им надо уходить оттуда! — согласился он. — А если их будут искать люди, которые ездят с этой страшной машиной, тогда в руки надо брать винчестеры и стрелять, тайно стре­лять, чтобы не знали, кто это делает.

— Верно: тайно стрелять! — согласился Чумкель. — А по­том говорить надо, что это делают Гоомо и Чумкель, которые прячутся в горах. Пусть ищут!

— Хорошо! — первый раз за долгие месяцы улыбнулся Гоомо. — Хорошо Чумкель придумал.

На следующий день Гоомо и Шеррид, стараясь быть неза­меченными, направились в Кэймид.

Войдя в одну из эскимосских хижин, они подробно рас­спросили о новостях поселка, а затем, не теряя времени, при­ступили к делу.

Из хижины в хижину пошла весть о том, что Гоомо и Шер­рид зовут людей тайно покидать поселок Кэймид. Доведен­ные до отчаяния люди готовы были немедленно бежать куда угодно, только бы уйти как можно дальше от черной ма­шины.

Гоомо и Шеррид обдумали с мужчинами план побега.

Ночью несколько семей незаметно со всем своим нищим скарбом, с больными домочадцами поплыли на двух байдарах вдоль скалистого, угрюмого берега к хижине Шеррида. На следующую ночь еще большее количество семей покинуло по­селок Кэймид. Когда Кэмби понял, что происходит, в поселке уже почти никого не осталось. Стояли пустые, наполовину разобранные хижины.

И как раз в тот день мистера Кэмби вместе с шаманом Мэнгылю вызвали в Ном. Сумрачно было на душе у мистера Кэмби. На этот раз, прощаясь с женой, он даже прослезился, предчувствуя, что настало время рассчитываться за деньги, полученные им из Федерального бюро.

— Передай мальчикам, когда они вернутся из колледжа, что я... — мистер Кэмби запнулся, расстегнул на своей толстой красной шее ворот, — что я могу не вернуться с того берега. Тогда завещание мое там, в моем кабинете, в сейфе... Только это потом, если вам скажут, что я уже никогда сюда не вер­нусь...

Мистер Кэмби наконец покинул свой дом. А миссис Кэмби наскоро вытерла огромным клетчатым платком заплаканное лицо и с непривычной для ее тучной фигуры поспешностью направилась в кабинет мужа, чтобы тут же открыть его сейф.

...Эскимосы выбрали для Гоомо и Чумкеля самую прочную байдару, тщательно отремонтировали ее, оснастили всем необ­ходимым, что могло пригодиться в дороге. Женщины зала­тали парус. Гоомо и Чумкель упаковывали свои походные нер­пичьи мешки. Шеррид закалял на огне наконечники багров, которыми беглецы должны были отталкиваться в море от льдин.

— Эх, можно было бы всем стойбищем попробовать уйти туда, на тот берег! —махнул рукой за пролив один из эски­мосов. — Да нельзя. С женщинами, с детишками сразу погиб­нешь...

Отложив свой мешок в сторону, Гоомо, не выпуская труб­ки изо рта, долго о чем-то думал.

— Люди, вот что я вам сказать хотел, — наконец промол­вил он. — Если к вам придут посланцы из Кэймида, чтобы за­брать вас в черную машину, убивайте их и всем говорите, что это Гоомо и Чумкель сделали. А в горах, подальше от этого места, поставьте несколько шалашей, положите в них кое-ка­кие наши вещи, чтобы американцы, когда шалаши эти найдут, верили, что мы еще здесь, что это мы с Чумкелем мстим им за госпиталь. Об этом и в другие селения эскимосов и индей­цев передайте. Пусть американцы ищут нас...

— Хорошо, Гоомо, — отозвался Шеррид. — Мы станем же­стоко мстить тем, кто смерть нам посылает. Да-да, им надо беспощадно мстить!

ВСТРЕЧА В ПРОЛИВЕ

В Номе Кэмби задержался недолго. Проинструктирован­ный в последний раз, он сел на шхуну, на борту которой стоял небольшой вельбот с мотором, и ушел вместе с шаманом в море.

На душе у него было скверно. Кэмби смотрел на уходящие вдаль дома Нома и нервно курил трубку за трубкой. «Вы один вместе с вашими бациллами гриппа-испанки будете пред­ставлять на вражеском берегу целую армию», — мысленно передразнил он мистера Маккинга. «Тебя послать бы с этой армией!» — подумал Кэмби и злобно сплюнул за борт.

Но вот Кэмби представилось, как он через год или два снова выстроит торговую факторию на Чукотском берегу, и ему стало легче.

Это были радужные мечты, и Кэмби даже замурлыкал се­бе что-то под нос, искоса поглядывая на Мэнгылю, угрюмо попыхивающего медной трубкой.

В советские воды шхуна войти не решилась. Матросы спу­стили на воду вельбот, и Кэмби вместе с Мэнгылю оставили шхуну.

Льды были сравнительно редкими. Кэмби показалось, что ему начинает везти уже с самого начала. По крайней мере, в этом он пытался уверить себя, чтобы как-то заглушить неути­хающий страх перед неизвестностью.

— А как ты думаешь, Экэчо не пройдет мимо? Разве воз­можно встретиться вельботу и байдаре в этих бесконечных льдах, не разминувшись? — спросил Кэмби, Дергая Мэнгылю за рукав кухлянки.

Шаман несколько минут всматривался в даль своим един­ственным глазом, затем равнодушно ответил:

— Встречались раньше, может, и сейчас встретимся...

— А может, и не встретимся? — забеспокоился Кэмби.

— Может, и не встретимся, — все так же равнодушно отозвался Мэнгылю. — Тогда прямо туда поедем. Я уже гово­рил, что там в потайном месте стоит яранга Экэчо... В пеще­ре. Туда увезу тебя. Я не один раз из той пещеры забирал пушнину, приготовленную Экэчо. В прежние времена лег­ко это было. А сейчас трудно, очень трудно — пограничники следят.