Зовут его Валерка

— Но, Саша, директору же виднее, кому сначала оказать помощь. На то он и директор. У тебя один цех, и то вон сколько забот. А на его плечах целый завод.

— А мне плевать! Раньше надо было думать и заботиться!

— Так ты решил не отдавать насосы?

— Нет, почему же? Там моего согласия больше не спрашивают. Приказ есть приказ. Я обязан подчиниться. Но работать на заводе я больше не буду.

— Несерьезно всё это, Саша. Зря ты горячишься.

— А это уж как тебе угодно. И вообще мне непонятно, почему вдруг ты так беспокоишься за цех Милана?! Если бы ты больше вникала в работу нашего цеха, то не рассуждала бы так. Даже Валерка понимает, как нам необходимы насосы. А вы там упёрлись рогами в землю и, кроме Милана, никого не видите. Не ожидал я этого от тебя, — в сердцах сказал дядя Саша.

Валерка слушал этот разговор и не понимал, как может тётя Лена так рассуждать? Да будь он на месте дяди Саши, он ни за что бы не отдал эти насосы.

Вот завтра приедет дядя Петя, и Валерка ему пожалуется на директора. Пусть он отберёт у него насосы и снова отдаст их дяде Саше.

Все молчат. Молчит дядя Саша и лишь только изредка шуршит газетой, а смотрит куда-то мимо неё. Молчит тётя Лена. Она по-прежнему невозмутима и даже улыбается, искоса поглядывая на дядю Сашу.

Валерка чувствует, что он тоже начиняет на неё сердиться: у дядя Саши неприятность, а она улыбается.

— Ты знаешь, что я вспомнила, — неожиданно прерывает молчание тётя Лена, — как-то вашему цеху нужен был металл, не помню уже для чего. Помню только, что ты нигде не мог его достать, даже в отделе снабжения. И тогда на планёрке у директора Милан встал и сам предложил отдать тебе свой металл, который, кстати, ему был нужен не меньше.

— Сравнила! — хмыкнул дядя Саша. — Он мог тогда без него обойтись, а мне металл был нужен позарез.

— А ты разве не можешь обойтись? Я, например, знаю, что насосы Милану сейчас тоже нужны позарез.

— Ах, оставь, пожалуйста! — досадливо поморщился дядя Саша. — Не понимаю, чего ты от меня добиваешься?

— Да так, ничего, просто я подумала, что ты сегодня рассуждаешь по принципу «своя рубашка ближе к телу».

— Ну это ты слишком!

— Подумай, может быть, согласишься?

Дядя Саша ничего не ответил. Он просто обиделся на тётю Лену. Это Валерка понял, когда уже ложился спать.

— Не ожидал я от тебя такого, — сказал дядя Саша.

— Что ж поделаешь, — ответила тётя Лена, — я ведь высказала только то, что думала. Тебе пора, Саша, привыкнуть к моему характеру.

Потом они перешли на шёпот, и Валерка не мог ничего расслышать.

Проснулся он от знакомого сигнала машины. Так мог сигналить только дядя Петя.

Би-и-и-и-п… бип… бип! — один протяжный и два коротких.

Валерка вспомнил о вчерашнем разговоре, и сон сразу исчез.

Не одеваясь, в одних трусиках, он выбежал на улицу:

— Дядя Петя!

— Ты, может быть, поздороваешься? — спросил дядя Петя, чиркнув спичкой.

— Здрасте, — поперхнулся Валерка.

— Что такой встрёпанный?

— Я только проснулся.

— Оно и видно. Наверное, прокатиться хочешь?

— Нет, — сказал Валерка, — у нас отобрали насосы.

— У кого это — у вас?

— У дяди Саши.

— Ну и что? — невозмутимо спросил дядя Петя. — Если отобрали, то так надо.

— Но вы же ему их дали… Вы же мне обещали… Скажите директору, чтобы он их не брал.

— Э, племяш, хоть ты и наш племяш, а директор главнее меня, я не могу ему приказывать. И, если хочешь знать, он прав.

— Как — прав? А дядя Саша…

Но Петрович не дал договорить Валерке:

— А твой дядя Саша горячится. Да вот он и сам — спроси его.

— О чем это вы? — спросил дядя Саша.

— Да вот Валерка утверждает, что директор неправ с насосами. Объясни ему, что он ошибается.

— Оставь! — рассердился сразу дядя Саша. — Я ведь не ребёнок.

— Вот поэтому я и сказал Валерке, что ты всё поймёшь, — улыбнулся Петрович.

— Но вы же обещали!.. — с обидой в голосе напомнил Валерка.

— Обещал, — сказал Петрович, — и запомни, что я своё слово держу крепко.

Машина уехала, и Валерка, понурив голову, вернулся домой.

Тётя Лена молча собралась на работу. Она была чем-то расстроена. Это Валерка сразу понял: она даже не напомнила, чтобы он закрыл дверь, когда пойдёт на улицу. Такого с ней ещё никогда не бывало.

После её ухода Валерка побежал на площадку, но там ещё никого не было. Он снова вернулся домой и стал читать «Военную тайну», хотя знал её почти наизусть.

Когда прочитал книжку, нашёл тёти Ленин бинокль и долго смотрел в него с балкона, поднося к глазам то одной, то другой стороной. Дома, как в «мультике», то стремительно приближались к нему и раздувались, словно резиновые, то отскакивали далеко — далеко и сжимались в маленькие кубики. А деревья вытягивались к небу и приседали к земле.

Оторвавшись от бинокля, Валерка увидел тётю Катю — она вошла в свой подъезд. Обычно в это время она возвращалась с дежурства.

Валерка сразу вспомнил о Натке и побежал к ней.

Но, к его удивлению, Натки дома не оказалось.

— А где Ната? — спросил он у тёти Кати.

— Не знаю, — ответила она устало.

— А её что, не было дома? — спросил Валерка.

— Я её не застала. Ушла куда-то. Вот видишь, какую записку оставила мне.

Валерка взял записку и прочитал:

«Мама, ответь мне, пожалуйста, должны ли извиняться взрослые, если они неправы?»

— А зачем ей это? — не понял Валерка.

— Обидела я её вчера, и напрасно, — грустно сказала тётя Катя.

И Валерке стало её жалко.

— Садись со мной вместо Натки чай пить, — пригласила тётя Катя, — одна я не привыкла.

Валерка не хотел чая, но он не мог отказать тёте Кате. Она любит пить чай с тортом. Натка его называет наполеоном.

«Ну, — говорит Натка, — раз на столе наполеон, значит, мама ему сейчас устроит Бородинское сражение».

Валерка попил чая и ушёл: тёте Кате после дежурства нужно было отдыхать.

Натку он так и не видел в этот день. До вечера он просидел дома, потому что Женька, оказывается, уехал куда-то с отцом на целую неделю, а на Маринку он сердился.

Валерке было так скучно, что он не знал, куда себя девать.

Очень он обрадовался, когда вернулась с работы тётя Лена. Но она была по-прежнему неразговорчива.

Потом пришёл дядя Саша. К нему-то уж Валерка и вовсе не решался подойти. Однако, к Валеркиному удивлению, дядя Саша сам подошёл и взъерошил ему волосы. Валерка взглянул на дядю Сашу и увидел, что он улыбается.

— Ты, брат, меня извини. Зря я вчера на тебя накричал. Уж ты-то наверняка ни в чём не виноват.

— Отдали насосы? — сразу забыв обо всех своих обидах, радостно спросил Валерка.

— Отдали, — подмигнул дядя Саша, — Милану отдали.

— А почему вы смеётесь? — растерянно спросил Валерка.

— Потому что всё правильно, — слегка щёлкнул его по носу дядя Саша.

Тётя Лена стояла у окна спиной к дяде Саше. Он подошёл к ней, взял её за плечи и повернул к себе лицом,

— Я вчера малость погорячился, — смущённо заговорил дядя Саша, — наговорил тебе лишнего. Как-то неожиданно всё это получилось. Ты уж тоже извини меня.

Тётя Лена почему-то сразу покраснела и тоже положила руки на плечи дяде Саше. Валерке даже показалось, что они будут сейчас прыгать, как Натка и её мама, но они просто засмеялись, и дома сразу стало весело.

«Значит, взрослые извиняются, если они неправы», — решил Валерка. А Натка, наверное, так и не знает этого. Он ей обязательно скажет завтра.

«КЛЯНУСЬ ХЛЕБОМ!»

Разговор о хлебе возник случайно. Тётя Лена попросила Валерку убрать со стола. Он быстро перемыл посуду, а потом собрал со стола недоеденные куски хлеба в тарелку с остатками супа и выбросил все в помойное ведро.

— Что ты делаешь? — ужаснулась тётя Лена.

— Со стола убираю, — пояснил Валерка.