Война за корону

— Я полагаю, тянуть с коронацией не стоит, — произнёс господин Лонагран, отламывая кусок хлеба. — Месяц — как вы полагаете?

— Сперва надо отдать долг павшим. — Илья покраснел оттого, что слова звучали слишком пафосно, но трудно было с ходу подобрать подходящую фразу, особенно если сознание цепенеет.

— Разумеется, — согласился отец Санджифа. — Другие варианты даже не рассматриваются. Всё будет сделано так, как надо.

— И ещё один вопрос. — Юноша испытал вспышку отчаяния, переродившегося в решимость, потому что терять ему было нечего — так он себя ощущал. Ему вдруг стал понятен невнятный намёк Санджифа — если он вообще присутствовал. Петербуржец осознал, что сегодня ему придётся сдавать первый в длинной череде экзамен на правителя. — От войны, полагаю, пострадало немало областей, городов и посёлков. В этой ситуации тратить слишком много денег на празднества — это, знаете ли, выглядит мерзко.

— Резонное замечание, — господин Даро слегка усмехнулся. — Полагаю, будет разумно, если семьи, затеявшие всё это дело, поучаствуют в расходах. И постараемся не тратить бюджетные средства.

— Согласен, — кивнул лорд Лонагран.

— Согласен, — господин Мирдамар выложил ладонь на стол, и этот его жест безмолвно повторил лорд Аовер. Большинство присутствующих, переглянувшись, сделало то же самое — должно быть, ладонь на столешнице в их кругу определённо означала что-то.

— Так что, ваше величество, полагаю, эту проблему мы решим к всеобщему удовлетворению.

— Вы не возражаете, если Искра поможет вашим людям разобраться с бухгалтерией и расчётом необходимых средств? Боюсь, сам я не смогу… Искра, ты как?

— Охотно, — девушка обожгла подозревающим взглядом сперва Илью, а затем и господина Даро.

Тот лишь улыбнулся, но в пределах вежливости. Похоже, его позабавила попытка вчерашней школьницы смутить его.

А Илья, взглянув на лорда Лонаграна, своего наставника, почти дословно смог понять, о чём тот подумал в этот миг: «Они играют в ответственность, играют во взрослых, решающих судьбы страны. Пусть играют, играя — учатся жить».

— Не возражаю. Мой секретарь вас познакомит с моим финансовым консультантом, госпожа Дорова.

— Что ж, тогда пусть ваш консультант и возьмёт на себя организующие обязанности, если вы не возражаете, господин Даро.

— Теперь давайте оговорим будущность нашего государственного устройства. Изменение государственного строя потребует внесение изменений в Конституцию. Полагаю, их необходимо будет вносить, обсуждая коллегиально, полным составом Совета, включая магистериев.

— В том числе и региональных. Как вы полагаете, ваше величество?

— Вы о моих соотечественниках? Естественно. Вы мне определите, пожалуйста, каково будет моё положение в Совете. Сразу.

Лорды переглянулись.

— Полагаю, нет смысла изменять изначальную договорённость, — произнёс лорд Даро. — По сути, идёт речь о положении бессменного председателя Малого Совета с ограниченным правом вето и полутора голосами против одного голоса за каждым из представителей Совета.

— Два голоса, — Илья чуть повысил голос. — Я полагаю, полтора — это ни то, ни сё. Давайте остановимся на двух. И что значит «ограниченное»? Давайте, опять же, договоримся на берегу, что включено в понятие «ограниченное». Чтобы потом не начинать некрасивых разборок.

— Что ж, — помедлив, обронил господин Лонагран. — Не возражаю. Ни против двух голосов, ни против определения круга ограничений. Высказывайтесь, господа.

За стеклом солдаты, закончившие есть, поспешили покинуть залу, куда тут же набилась следующая партия. Они тоже расселись где попало (счастливчикам достались стулья или по креслу на троих).

Взмыленные злые поварихи принялись выдавать еду, которую им удалось состряпать на такой скорости из полуфабрикатов, свезённых сюда из всех окрестных магазинов и выданных из обоза. Солдатам было безразлично, из чего готовились каша и суп, какой чай им разливали — перед ними стояла цель как можно скорее поесть, чтобы иметь возможность как можно дольше поспать. А остальное не значило ровным счетом ничего.

Не все лорды были согласны на два голоса вместо полутора, предоставляемые новоявленному императору, и спор затянулся чуть дольше, чем предполагалось ранее. Содержимое тарелок было подчищено, ненадолго возникшие официанты убрали грязную посуду и расставили на столе вазочки с десертом, исполненным из подручных средств — готовых желе, размороженных фруктов и ягод, взбитых сливок, предложили кофе или чай. Мешая ложечкой в вазочке, Илья не чувствовал ни вкуса, ни аромата угощения, и лишь время от времени пойманный ободряющий взгляд Санджифа придавал ему сил.

Судя по этому взгляду, аурис всё делал правильно.

В конечном итоге было принято решение, что в вопросах, важность которых настолько велика, что они не приемлют осуществления в отношении них права вето, голос императора будет равен полутора голосам остальных членов Совета. В обычных случаях — двум. Изнурённый сомнениями, смущением и собственной дерзостью, Илья охотно согласился с поправкой.

В обсуждавшихся далее вопросах он уверенно принимал участие, хотя к концу совещания от усталости уже с трудом способен был воспринять суть вопроса. Искра, педантично доев десерт и допив кофе, вытянула шею, вслушиваясь, словно выслеживала дичь, и время от времени сурово поглядывала на Илью, мол, чего молчишь-то? А мнение своё высказывать? Что взглядом гуляешь? Встряхнись! Юноша спешил подчиниться.

В отличие от неё, Маша вслушивалась в разговоры с доброжелательным вниманием и ни разу не открыла рта так, чтобы её слышали все присутствующие — только на ухо Санджифу. Что там она ему шептала, осталось тайной, но сын лорда слушал её внимательно и, выслушав, почти сразу вставлял в общую беседу словечко-другое. Всегда по делу.

Было уже довольно поздно, когда совещание завершилось, и Илья выбрался из тесного кабинета на продуваемую ветрами террасу мотеля. Здесь было разложено несколько небольших палаток, откуда доносились похрапывания и посапывания бойцов отдыхающей смены охраны. Бодрствующие расхаживали между палаток и во дворе, бдительно присматривая за местной обслугой, которых нашествие армии победителей лишало ночного отдыха, но зато грело душу предчувствием такого вознаграждения, что даже сезонный заработок покажется мелочью.

Санджиф вышел следом, а за ним — Искра и Маша.

— Хорошо, — произнёс сын лорда. — Кому из ребят собираешься поручить работать вместе с представителями Совета над проектом новой Конституции?

— Не хочешь заняться? Вместе с Машей.

Девушка вспыхнула.

— Я-то тут совсем не к месту.

— Извини, Маш, конечно, но ты же каждый раз как скажешь что-нибудь — так обязательно самую суть ухватываешь. Так что для тебя подходящее дело — заниматься Конституцией. Ты же все сомнительные местечки сразу отыщешь!

Архангелогородка зарделась.

— Ну вот, расхвалил… А мне теперь одни проблемы — придётся соответствовать.

— Честное слово, мы заслужили отдых! — заявила Искра. — С завтрашнего дня начнутся финансы, а это, вам скажу, не для слабонервных. Я пошла спать. Маша, идёшь?

— Да. — Девушка смущённо поцеловала Санджифа в щёку и ушла следом за подругой из Болгарии.

— Ну а ты-то собираешься? А, Илья? Утром нас, скорее всего, поднимут очень рано.

— Нет, я сейчас сначала прогуляюсь немного по городку и приду. Можно ж?

— Тебе-то? — усмехнулся сын лорда. — Тебе можно всё. Ну, почти…

И скользнул взглядом по террасе, высматривая Селсида. Тот, конечно, был рядом, незаметный и молчаливый, как привидение, и, стоило Илье двинуться к выходу, пристроился за ним.

— Это обязательно? — с лёгким раздражением, порождённым скорее усталостью, чем подлинным недовольством, осведомился юноша.

— Разумеется.

— Я всего лишь в церковь.

— Понял. Дениса с собой лучше не брать.

— При чём тут это…

И зашагал по разбитой, кое-где заставленной машинами, но в общем пустынной улице. По сторонам улицы дремали двухэтажные серые дома, старые, но крепкие, в которых жили семьи рыбаков и рабочих местного рыбообрабатывающего завода. Здесь всё выглядело поаккуратнее, чем в районах с частными домиками, хотя асфальт и оставлял желать лучшего. Тут имелись различные магазины, крохотный кинотеатр и, разумеется, аккуратная церковка.