Шаг к удаче

Илья молчал. Официантка принесла ему блюдо, и в растерянности он взял одну из трубочек, откусил кусок. Было вкусно.

— Я ведь не требую от вас чего-то конкретного, е хочу в чем-то конкретном убеждать, — сказал Кернах. — Просто давайте несколько раз встретимся, вы познакомитесь и с другим взглядом на известные вам вопросы, это всё, чего я хочу.

— Мне-то это зачем?

— А вы разве хотите и дальше довольствоваться мифами? Разве вы не хотите знать истину?

— Истину о чем? О вас? Или о роялистах?

— Вообще. О мире. Об Истоках в том числе. О магии. О вашем Даре, кстати. Да, я знаю о нём многое такое, о чем вам не расскажут даже преподаватели Энглейи. Хотя бы потому, что они эту тему с такой пристальностью, как я, не изучали. — Кернах допил из бокала свой коктейль и поднялся. — Что ж, не буду вас собой обременять, но всё-таки надеюсь, что вы ещё хотя бы раз захотите встретиться со мной и побеседовать.

И вышел, оставив Илью в полнейшей растерянности. Тому совершенно расхотелось есть, но из чувства долга (немыслимо было оставлять то, что ты заказал и за что уже всяко придется заплатить) он доел и арруверу, и пирог, допил кофе и отправился к приёмную клиники этажом выше.

С Темой всё было в порядке. Вивернёнок встретил своего хозяина с облегчением, даже без особого сопротивления забрался в переноску и всю дорогу домой сидел там тихо-тихо, не скрёбся и не урчал, хотя малышу, конечно, было там очень тесно. Он уже подрос, перестал быть равномерно серым, гребешок слегка заалел, и в глазах появилась осмысленность. К тому же на спинке проявились зачатки крыльев. В клинике Илью заверили, что его питомец абсолютно здоров, нет необходимости предпринимать какие-то экстренные меры и можно будет через четыре-пять месяцев приступать к тренировкам.

Лишь поздно вечером, в спальне, когда оба друга уже устроились на своих постелях, раздумывая, ложиться ли спать или ещё поболтать, юноша-аурис решился рассказать о своей встрече.

— Как думаешь, он искренне? — спросил он после того, как постарался более или менее точно передать их разговор.

— Никто не может знать, — отозвался Санджиф. — Но я не стал бы однозначно верить ему. Понимаешь, он, может, и говорил тебе правду. Только не всю. Факт, что семья от него не отказалась, а это было бы, если б он убил своего брата. Может, тот и был согласен на обряд Обновления. Но дело-то не в этом.

— Как думаешь, а насчет меня он говорил правду?

— Думаю, правду в том смысле, что если не получится заполучить твою жизнь и способности, то хотя бы как символ ты б роялистской партии не помешал. На худой конец.

— А насчет Истоков?

Сын лорда надолго замолчал. Друг не торопил его, он уже привык к манере Санджифа иногда глубоко задумываться, прежде чем ответить на самый, казалось бы, простой вопрос.

— Этого никто не знает. Но думать так — подвергать сомнению Божью благодать. Так нельзя. Выкинь эти мысли из головы.

И Илья почувствовал, что ради их дружбы не стоит касаться вопросов религии, тем более подвергать сомнению основные её постулаты. Лучше уж попытаться самостоятельно докопаться до истины.

Он не сразу осознал, что намек насчет имеющихся у него способностей пустил в его душе такой крепкий и упрямый побег. Усаживаясь в машину Санджифа, которая должна была доставить их к замку лорда, и забирая в ладонь пальцы Мирним, он всё пытался вспомнить, что же точно было сказано Кернахом на этот счёт. Что-то про то, что он знает вещи, которых не знают даже учителя Энглейи. И понятно почему — ведь они изучают искусство Видящих, а не магов-Видящих. «Интересно, правда это или нет. Может быть правдой, ведь лорд Инген именно императорским домом занимается, может знать уйму тайн, очень специфических тайн… А тебе придется идти ощупью…»

— Ты какой-то странный, — укорила Мирним. Она раскраснелась от удовольствия, поездка в гости обещала уйму интересного и, может быть, даже приключения, а что самое главное — прикосновение к высшему обществу, которого девушка всегда побаивалась, но при этом очень хотела узнать, что оно из себя представляет. — Задумчивый.

— Да так…

— Расскажи! Нет, правда, я же могу, может, что-нибудь посоветовать…

— Понимаешь… — Он долго колебался, но потом, решив, что и Мира сможет что-нибудь подсказать, изложил ей свой разговор с Кернахом Ингеном. Правда, в сильно сокращенном виде.

На лице девушки появилось боязливое выражение. Она с сомнением вгляделась в его глаза — может, придумывает? — потом несмело хмыкнула.

— Ты меня огорошил, признаться… И что ты думаешь делать?

— Посмотреть. Он пока мне не сможет сделать ничего плохого. Ну не будет же он, в самом деле, красть меня прямо из школы или там из Уинхалла…

— Андисту украли!

— Теперь тут все на ушах стоят, не рискнет провернуть такую штуку ещё раз. К тому же я надеюсь выудить что-нибудь полезное из общения с ним…

— Ты что, всерьёз собираешься продолжать общаться с лордом Ингеном?! Ты что, совсем с дуба рухнул? Пойми, что этот человек заседает в Совете, он умеет говорить. Если будешь с ним общаться, даже и не заметишь, как согласишься участвовать в обряде и отдашь ему и жизнь свою, и Дар.

— Вот уж чего точно никогда не случится, поверь мне. Я настолько не сойду с ума.

— Главное, как тебя будут с ума сводить, а Инген — я уверена — большой мастер этого дела.

— Ладно, я буду осторожен, обещаю, — заверил её Илья, чтоб прекратить этот спор, — он уже знал, что если девушка уцепится за какую-нибудь мысль, не отступится, будет грызть её, как мышь — корку сыра, пока не сглодает до последней крошки. А значит, проще согласиться. — Не слишком-то я вообще хотел с ним общаться. Но врага надо знать в лицо.

— Ты доиграешься… Чего тебе ещё нужно? Ты его узнал, всё, держись от него подальше.

— Буду, буду, я же сказал, — отмахнулся юноша. Но продолжал думать об этом. У него мешались мысли. То ему казалось, что доводы Ингена выглядят не так уж абсурдно, они вполне аргументированы и логичны — в самом деле, ведь Ильду и Андисту украли люди его сестры, а любой человек защищает своего родственника. То приходило в голову, что любой аргумент этого человека можно повернуть хоть так, хоть эдак. Да и должен же был он откуда-то узнать, что интересующий его школьник окажется в Уинхалле именно в этот день, именно там, в кафе под новооткрытой клиникой для виверн. Господин Кернах ведь и сам сказал, что хотел встретиться, поговорить. Значит, люди лорда следят за Ильей, это очевидно.

Кто мог всё ему рассказать?

Юноша отвернулся к окну, уставился туда, не видя, как автомобиль мчится по горной дороге, почти по самому краю пропасти, над необозримым пространством озерной глади, затянутой плотно заснеженным льдом. Получалось, что шпионом мог выступать только Ферранайр. Именно он активно напрашивался в друзья, именно он «сватал» однокласснику эту клинику, именно он всё знал. И в похищении Андисты тоже поучаствовал.

Везде отличился, если проще.

А если Инген прибегает к его услугам для слежки за Ильей, то тут, получается, надо не сближаться с Ферранайром, а бежать от него, как от лишайного. Только в рамках школы это маловероятно. К тому же, слишком много совпадений получается. Может, конечно, суд и не примет подобные доводы во внимание, однако здравый смысл подсказывает, что такие совпадения едва ли часто случаются в жизни. К ним стоит очень внимательно и критически присматриваться. Очень и очень критически.

Санджиф, обернувшись с переднего сиденья, что-то говорил о планах на вечер — Илья машинально отвечал. Скоро стало понятно, что особого толку от него не добиться, и сын лорда переключился на Машу, которая как раз была очень разговорчива и любезна, в отличие от насупленной, озадаченной Мирним. Видно было, что отпрыску знатного семейства приятно слышать голос архангельчанки, его забавляют её шутки, нравятся её замечания. Девушка чувствовала себя не в своей тарелке, приглашение Санджифа казалось ей чем-то слишком значимым, большим, чем то, на что она могла рассчитывать, и поэтому старалась развлечь одноклассника, хоть так отблагодарить его за щедрый жест.