Страница 31 из 50
Вопрос скорее риторический. Когда-то он не возникал у Франсиса Вебера, который вполне эффективно использовал в своих интересах комедийную маску актера и на всех углах повторял, как любит его и Жерара. К сожалению, режиссеры подчас сами не отдают себе отчета в том, как ломают творческие судьбы актеров, особенно таких мягких, интеллигентных людей, как Пьер Ришар. Мне кажется, будь с ним рядом друзья, которые бы поощряли его авторство, возможно, он действительно мог бы сделать карьеру «а-ля Вуди Аллен», то есть выпускать каждый год по фильму и таким образом навязать прокату и зрителям своего героя. Но Франсису Веберу легко было ставить такой диагноз в 1998 году, зная, как сложилась актерская судьба Пьера. Ведь он даже не сделал попытки привлечь его снова для совместной работы. А вот Жерара Депардье пригласил в 2000 году сняться в новой комедии с очень специфическим названием «Стенной шкаф». (На жаргоне определенной среды выражение «выйти из стенного шкафа» означает признать перед всеми свою гомосексуальную ориентацию. У нас этот фильм шел в прокате под названием «Хамелеон».) Возможно, поработав в США и научившись американскому практицизму, умению сверять вдохновение с перспективами сборов, он не захотел рисковать. Или решил, что писать роль на шестидесятилетнего Ришара труднее, чем не главную, но выигрышную роль на пятидесятилетнего Депардье? Нет, я не смею осуждать Франсиса Вебера. Но, судя по его интервью, мне кажется, что, хотя он и говорит о теплых отношениях со своим бывшим актером, совесть его не спокойна…
Отъезд Франсиса Вебера в какой-то степени, конечно, надломил Пьера Ришара. Но он имел, как это ни парадоксально, и положительную сторону. Будучи в полном расцвете сил, Пьер решил, что пора более решительно, чем прежде, преодолеть появившуюся было при Вебере внутреннюю инерцию и обратиться к новым для него ролям. Возможно, ему не следовало так уж решительно порывать с «рассеянным», «застенчивым» персонажем, которого очень любил ЕГО зритель, не соглашаться работать с незнакомыми и где-то чуждыми его натуре режиссерами. То есть сделать ставку на самого себя, как поступает Вуди Аллен, писать чаще и больше для себя, находя новые качества характера для своего героя. Но он пошел иным путем, на котором его ожидали немногие победы и в достатке – огорчения.
Глава пятая
То вверх, то вниз
Пройдет два года после «Беглецов», прежде чем выйдет очередной фильм с Пьером Ришаром: комедия «Налево от лифта» режиссера Эдуара Молинаро с новыми для него партнерами Ришаром Боринжером, Эмманюэль Беар и Фанни Котенсон. А в промежутке он всех удивит, отправившись на Кубу, чтобы снять документальную ленту о Че Геваре.
«После „Беглецов“, – говорил он, надо было поискать что-то другое. Я не снимался два года. Я пребывал в ожидании». Он надеялся, что обычно благосклонная к нему судьба подарит новую интересную работу. Но время шло, а судьба не торопилась на свидание…
Однажды в разговоре с приятелем журналистом Жаном Кормье он услышал рассказ о его поездке на Кубу и встрече с отцом команданте Че Гевары, который, как известно, руководил партизанским движением в Боливии, был схвачен боливийскими войсками 9 октября 1967 года в плен и расстрелян. Этот рассказ пробудил у Ришара воспоминания о том, что Че Гевара в 60-е годы был и его кумиром. И вот прошло почти 20 лет, и он решил не только вспомнить былое, но и объективно взглянуть на роль этой личности в истории Кубы.
Составить небольшую группу для съемок документальной ленты не представляло труда, как и купить пленку, взять напрокат камеру и магнитофон. На Кубе, где он очень популярен и где его называют «сапато неро» («черный ботинок»), власти, естественно, готовы оказать ему всяческую помощь в работе над фильмом об одном из героев их революции, он берет интервью у тех, кто знал Че, у родных, друзей, товарищей по оружию, проводит натурные съемки в исторических местах, связанных с Че Геварой. Беседует с молодежью, для которой Че спустя 20 лет продолжает быть культовой фигурой, и его знаменитый портрет фотографа Гутьерреса (Корда) висит во многих домах. «Незримое присутствие Гевары, – говорил он, – помогает этой стране строить новое общество». Такова была одна задача. Но была и другая. «Отправляясь на Кубу, я знал, что там любят Че. Снимая фильм, я понял, почему Че любил Кубу», – отметил он в интервью парижской «Юманите-диманш». Ему нравился Эрнесто Че Гевара – человек, личность, мыслитель, в котором он ценил его уверенность в том, что у всякой революции свой путь, что надо бороться с бюрократией и жаждой наживы, ему нравилось выражение его глаз на знаменитом портрете Гутьерреса. Короче, ему хотелось сделать объемный портрет героя кубинской революции.
В результате по возвращении он смонтирует небольшой документальный фильм «Расскажите мне о Че». Так он обращался к своим собеседникам на Кубе и так назвал свою картину, которая, впрочем, не попадет в кинопрокат и будет лишь показана один раз по телевидению. Но, несмотря ни на что, Пьер Ришар очень гордится этим фильмом и всегда вспоминает свою работу на Кубе с восторгом. Понимая, сколь неожиданным является такой фильм в его биографии, он не без насмешки говорил в интервью «Юманитедиманш»: «Возможно, я не такой, каким меня считают… Может быть, я хотел заявить о своем праве быть… журналистом». К сожалению, эта линия в его жизни и творчестве так и не получила продолжения. Возможно, из-за негативного отношения во Франции к Фиделю Кастро, что сказалось и на отношении к картине. Пьер Ришар понял, что побороть предубеждение французских прокатчиков к кастровской Кубе ему не по силам. И, разочарованный, больше к документалистике не возвращался. Возможно, впрочем, что своей поездкой и рассказами о Кубе, о встрече с ее лидером, об отличных кубинских ликерах он подбросил идею Жерару Депардье заняться снабжением подвалов Фиделя Кастро своим марочным вином, которое пришлось тому весьма по вкусу. Жерар не раз бывал потом на Острове Свободы.
После короткого кубинского эпизода Пьер Ришар снова вернулся к своей основной деятельности. На студии, к счастью, его уже поджидал Эдуар Молинаро, с чьим сценарием «Налево от лифта» он уже был знаком. С этим режиссером ему до сих вместе работать не приходилось. Но о нем ему рассказывал Франсис Вебер, написавший для Молинаро несколько сценариев. На этот раз сценаристом был известный автор очень злых комиксов и нескольких комедий Жерар Лозье. Это был водевиль в духе Марселя Эме, где главная роль вполне подходила под имидж Пьера Ришара. Актер понимал, что ничего нового этот фильм ему не принесет, но сценарий был забавный, репутация Молинаро – устоявшаяся, и он подписал контракт, тем более что других предложений не поступало. Кроме того, хотелось в работе «забыть» о Вебере и, возможно, как говорят французы, перевернуть страницу, сыграв в до сих пор ему неведомом жанре киноводевиля.
Вот что он сказал тогда корреспонденту «Премьер»:
«Фильмы, принесшие мне больше всего удовольствия, были сделаны Франсисом Вебером. В них всегда был драматический второй план, а весьма своеобразный подход к раскрытию вещей с помощью юмора превращал картину в комедию. От нас он неизменно требовал, чтобы мы действовали всерьез, то есть разыгрывали комические ситуации как настоящие человеческие драмы. Кстати, едва только мне хотелось покомиковать, как Франсис твердо говорил „нет“.
Пьер Ришар часто вспоминал слова Франсиса Вебера: «Комический актер, который комикует, есть чистый плеоназм». Он пересмотрел под этим углом зрения свое суждение о многих коллегах по цеху, у которых, говорил он, «даже не самых худших, чувствовалось о чем они думают в момент съемки: „Мы и так, мол, знаем, насколько выше той роли, которую играем“.
Такого самомнения Пьер Ришар был начисто лишен, он никогда не стремился разгневать богов, демонстрируя всему миру свою удачливость. Он никогда не надувал щеки, и это накладывалось не только на его взаимоотношения с режиссерами, но и с друзьями. Приступая к работе с новым для него постановщиком, он нисколько не нервничал, уверенный, что найдет с ним полное взаимопонимание. Однако понимал и то, что после Вебера это будет не так уж просто. Ведь у каждого комедиографа свое понимание смешного. Знакомясь с фильмами Молинаро, он видел, сколь почерк этого режиссера отличается от его собственного и самого близкого ему, веберовского, хотя это превосходно проявилось в его лучших комедиях «Мой дядя Бенжамен» (с Жаком Брелем в главной роли, которую позднее в своем римейке «Не горюй» Г. Данелия поручит В. Кикабидзе), в названном выше «Зануде» с тем же Жаком Брелем и Лино Вентурой, наконец, в эксцентричной «Клетке для психопаток» с блистательными Мишелем Серро и Уго Тоньяцци в ролях пары двух голубых актеров кабаре.