Страница 13 из 57
Софи въехала в туннель, соединяющий шоссе с автострадой, с удивлением отметив, что вместо обычного стояния в пробке ей пришлось только слегка снизить скорость. Софи не любила импровизаций. Она была довольна, что с сегодняшней поездкой все вышло как нельзя лучше — она порадовала не только мужа и детей, но и сама с наслаждением думала о предстоящих выходных. Невзирая на мрачный прогноз погоды, раннее наступление ноябрьской ночи необходимость возвращаться домой в понедельник вечером, что наверняка окажется мукой, она была счастлива. Еще одним поводом для радости был купленный сегодня наряд — великолепный кашемировый свитер, черный (всем известно, что это самый удачный цвет для блондинок), и оригинального фасона джинсы. Изучив свое отражение в примерочной кабинке, Софи с удовлетворением отметила, что выглядит превосходно и теперь никакой Валентине не удастся ее затмить.
Перестаньте драться! Чтобы я вас не слышала, или поедем назад в город!
Пустая угроза, но дети тут же угомонились.
Коляʹ тоже приедет? — тоненьким голосом осторожно спросила Анна.
Не знаю, дорогая. Наверное.
Дети обожали, когда все внимание взрослых было обращено на них. У Альбана и Коля своих детей не было, поэтому и они, и прабабушка баловали детвору, как могли.
«И я была бы рада, если бы все оставалось по-прежнему! Малори не хочет заводить ребенка, тем лучше. А вот Валентина...»
Даже мысль о том, что у Валентины и Альбана может родиться ребенок, казалась Софи невыносимой. Ну не может Альбан превратиться в одного из этих сорокалетних папаш! Она не представляла его в роли отца и тем более — в роли мужа.
«Если эта шлюха забеременеет, то только затем, чтобы привязать его к себе!»
Софи даже не задумывалась о причинах своей антипатии к Валентине. По ее мнению, ни одна женщина на свете не достойна Альбана, поэтому его участь — всю жизнь оставаться идеальным деверем-холостяком, всегда таким очаровательным и готовым услужить, за которым ей так приятно присматривать.
Но Жо говорит, что нам нельзя туда ходить! — крикнул Поль.
Разгорался новый спор, и Софи резко вмешалась:
Ходить куда?
Наверх.
На чердак! Тот, что над маленькими комнатами, — уточнил Луи.
Что вам делать на чердаке? И потом, если Жозефина говорит «нет», вы должны ее слушаться. В доме полно места для игр.
Если играть в прятки, то везде, — заупрямился Луи. — По-другому неинтересно!
Он был старшим и, конечно, зачинщиком всяких глупостей.
А я боюсь лезть на чердак, — пожаловалась матери Анна. — Жо говорит, что призраков надо оставить в покое.
Призраков? — усмехнулась Софи. — Откуда в доме призраки? Дети, Жозефине очень много лет, а старые люди часто...
Она вдруг замолчала, осознав, что с помощью страшных рассказов о привидениях Жозефина отваживает внуков от железной лестницы, ведущей на чердак, и от хранящихся там старых, набитых всяким хламом чемоданов.
Вот что я вам скажу: вы должны с уважением относиться к прабабушке, — попыталась она исправить положение. — Никаких игр на чердаке! Вы меня поняли?
Ты веришь в привидения, мам? — насмешливо спросил Луи. — В призраков, живых мертвецов и...
Анна завизжала от ужаса, а ее братья громко рассмеялись.
Если не успокоитесь, вернемся в Париж! — взорвалась Софи.
Она включила указатель поворота, чтобы выехать из Довиля, но дети в страхе замолчали. Они замерли, глядя, какую дорогу она выберет, и с облегчением вздохнули, убедившись, что мать не собирается поворачивать назад.
Я хочу есть, — прошептала Анна.
Мы почти приехали, дорогая.
Хорошо хоть дом будет теплым, светлым, гостеприимным. Одним из преимуществ того, что Альбан решил в нем обосноваться, было наличие продуктов в холодильнике и сухих простыней. До его переезда вилла оживала на короткие промежутки времени, теперь же она воскресла.
* * *
Валентина распечатала текст, переведенный в течение дня, чтобы иметь возможность перечитать его завтра. По утрам она всегда перечитывала сделанное накануне и вносила правку, прежде чем снова сесть за работу. На этот раз она переводила по-настоящему захватывающую книгу — триллер, да такой страшный, что у читателя волосы вставали дыбом. Главная трудность заключалась в том, чтобы сохранить леденящую душу атмосферу и во французском варианте, не вмешиваясь при этом в авторский замысел. И все же периодически приходилось вносить в текст оправданные с литературной точки зрения изменения, но только ради того, чтобы перевод произведения раскрыл все грани авторского таланта.
Валентина выключила компьютер, встала и потянулась. Пора спуститься к Альбану и помочь ему накрыть на стол. Он сказал, что Софи привезет ужин с собой. И все же Валентина успела испечь пирог с яблоками во время своего вечернего чаепития, около шести вечера. Неплохо было бы принести в кабинет электрический чайник и чай в пакетиках, если она не хочет полжизни бродить по коридорам и лестницам.
Завернув по дороге в ванную, чтобы освежиться, она спустилась с третьего этажа в кухню. Оттуда доносился громкий гул голосов. Софи и дети были уже там, посреди груды чемоданов и пакетов с готовой едой.
Я не слышала, как вы подъехали! — с улыбкой воскликнула Валентина. — Хорошо добрались?
Как обычно по пятницам, но я уже привыкла, — язвительно ответила Софи.
Женщины посмотрели друг на друга, потом Софи указала на продукты.
Я привезла ужин. Надеюсь, вы любите колбасу?
Может, перейдем на «ты»? — предложила Валентина все тем же любезным тоном.
—Хорошо, мне это будет приятно!
И все же, общаясь с Валентиной, Софи оставалась ироничной и отстраненной. Совсем по-другому она заговорила с Альбаном:
Жиль приедет завтра в одиннадцать, поездом. Ты ведь встретишь его на станции? Я мечтаю подольше поваляться в постели...
Конечно, встречу. И заодно куплю нам на обед морепродуктов.
Было очевидно, что он рад приезду родственников, и Валентина в очередной раз спросила себя, не скучает ли он с ней. Она целыми днями сидит над переводом, а чем занят Альбан? Два дня назад Давид силой заставил его съездить в аэропорт Сен-Гатьен-де-Буа, но по возвращении Альбан рассказал ей так мало, что она так и не поняла, предложили ему там работу или нет.
Коляʹ и Малори приедут завтра вечером, — объявил он. — И довольно поздно. Не бросать же бутик открытым!
Может, они успеют к ужину? — спросила с надеждой Анна.
Нет. Вы будете ужинать первыми! — сухо ответила ей мать.
Валентине показалось, что Анна вот-вот заплачет, но Альбан подхватил малышку на руки и закружил по комнате.
Ну, завтра — это завтра, а сегодня мы будем есть все вместе! Признавайся, плутовка, ты хорошо учишься в школе?
Альбану нравилось возиться с детьми. Он будет прекрасным отцом, Валентина была в этом уверена. Пока дети рассказывали Альбану о своих школьных подвигах, она подошла к стоящей у шкафа Софи.
Держи, постелем эту скатерть и салфетки, — безапелляционным тоном заявила та. — Вы не могли бы... О прости, ты не могла бы взять бокалы в форме тюльпана? Это мои любимые!
Все зависит от того, что мы будем пить. Вот эти тоже очень красивые!
Софи посмотрела на Валентину, сдвинув брови.
Те, что ты показала, лучше не трогать, они очень тонкие. И уж точно нельзя давать их детям!
Объявление войны, казалось, не за горами. Софи не понадобилось много слов, чтобы дать Валентине понять: она здесь у себя дома, в отличие от какой-то там подружки Альбана. Не желая ссориться из-за пустяка, Валентина молча повернулась, перешла на другой конец кухни и стала нарезать хлеб. Она клала в корзинку последние кусочки, когда за ее спиной возникла Софи.
Надеюсь, ты на меня не обиделась? Нужно время, чтобы освоиться в доме. И у всех свои привычки...
Говоря «у всех», она подразумевала семью, частью которой Валентина не являлась. Это было совершенно ясно.
Альбан, я думала о тебе, — продолжала между тем Софи. — Я купила тебе тапенаду[4] и хрустящие хлебцы!