Нежность Аксель

- Отметим первый день, когда не идет дождь, - заметил Джервис.

- Вы оба - старые брюзги! - вздохнула Кэтлин. - Весна бушует! Взгляните только на мои розы! Они распустились, как цветная капуста.

- Дорогая, это не твои розы, это розы садовника. Ими занимается только он.

И Джервис, довольный своим замечанием, засмеялся. Опустившись на краешек шезлонга, Кэтлин подняла глаза к небу и приняла давно заученную позу: скрестила длинные ноги и оперлась локтем на колено, а подбородком на руку. Ее белокурые волосы блестели на солнце. Точно так же, как и волосы Аксель. Но на этом сходство заканчивалось. У Кэтлин не было глаз Монтгомери - лазурно-небесной голубизны. Напротив, ее взгляд был темным, непроницаемым. Она была очень высокой, худощавой и умела элегантно носить любую одежду.

- Я хотела свозить тебя на матч по крикету к Лордам, - сказала она Бенедикту. - А еще я заказала тебе билет на концерт Вигмара Холла в пятницу вечером.

- Найдешь себе более представительного кавалера, - ответил он, смеясь. - Неужели ты и впрямь собиралась обременить себя старым брюзгой?

- Я чувствовала бы себя святой, толкая твою коляску.

- Не будь дурочкой, она едет сама.

- На газовом топливе, - добавил Джервис, - она едет так быстро, что тебе пришлось бы бежать за ней.

- Ладно, вы оба невыносимы. Пойду заварю чаю, чтобы вы немного успокоились.

Она поднялась и удалилась, на ходу ласково погладив Бенедикта по плечу.

- В такое время я предпочитаю бренди! - прокричал ей вслед Джервис.

Он повернулся к брату, чтобы убедиться, что тот достаточно хорошо укрыт.

- Это не андалузское солнце, правда? Но как для Лондона, то будем считать себя счастливчиками. Когда ты вернешься, Бен? Мне уже тебя не хватает.

- Мне нужно осмотреть конезавод в конце месяца.

- Тогда воспользуйся этим, чтобы побыть немного

с нами. Грейс будет рада тебя повидать, и у меня будет повод провести несколько дней в деревне. Я уверен, что Аксель прекрасно справляется и без тебя.

- Чаще всего она ни в ком не нуждается, - признал Бенедикт.

- Даже в дружке?

- Насколько мне известно - нет, но она очень скрытная.

Он улыбнулся, вспомнив о том, что, несмотря на все усилия Аксель, он догадался о ее связи с Антоненом. И всякий раз, когда она находила какого-то мужчину привлекательным, он замечал это.

- Это необычная девушка, - добавил он вполголоса.

- Ты по-прежнему без ума, от нее, и так было всегда. Но признай, есть от чего.

- Откровенно говоря, Джервис, кем бы я был сегодня без Аксель? Ты отдаешь отчет в том, что судьба конюшни долгие месяцы зависела от этой девчонки?

Все время, пока Бенедикт был прикован к постели в клинике, он очень волновался за внучку. Он воображал ее одну на беговых дорожках - хрупкую девушку, отдающую приказы в надежде, что они правильные. После их ежедневных разговоров по телефону он плакал - от умиления или от отчаяния. Он говорил себе, что она не справится, что ей всего восемнадцать лет и она не выдержит этого бессмысленного пари, он пытался шевелить ногами, но не мог добиться ни единого движения. Он приподнимал одеяло и смотрел на свои неподвижные ступни и омертвевшие колени, а когда снова в отчаянии опускался на подушку, то порой ему хотелось пустить себе пулю в лоб.

- Пенни за твои мысли, - мягко сказал Джервис. - Где ты витаешь?

- Как бы мне хотелось, чтобы все было иначе! Если бы на месте Аксель был Норбер... Это его очередь, он был бы как раз в нужном возрасте, чтобы принять у меня дела. И он был готов. Но она... Мне пришлось все начать заново, поколение выпало, а у меня не было времени закончить. Мы с ней связаны одной цепью. Настоящий акробатический номер, уверяю тебя. Несмотря на то что она очень способная, я знал, что люди не воспринимали ее всерьез. И я боялся, что черная полоса продолжится, что мы никогда не выберемся из туннеля...

- Сейчас, Бен, счастливая звезда снова улыбнулась тебе.

- Но она потеряла несколько лучей!

Братья обменялись долгими взглядами, и Бенедикт закрыл глаза, чтобы отогнать горькое чувство.

- О, тебе только пледа на коленях не хватает! - воскликнула Кэтлин, возвратившись с тяжелым подносом. - Может, дать еще монокль для полноты картины? Когда ты так дремлешь, то выглядишь самым настоящим стареньким дядюшкой.

- Я не дремал, - возразил Бенедикт. - Меня ослепило солнце.

Кэтлин внимательно посмотрела на небо с тяжелыми тучами и с широкой улыбкой перевела взгляд на Бенедикта.

- Да-да. Не только брюзга, но и привереда... Как только Аксель тебя выносит? Передашь, что я сочувствую ей от всего сердца.

- Эти слова будет не очень тяжело довезти, - проворчал Бенедикт.

Джервис подавил смешок и сделал глоток бренди.

- Да, чуть не забыла, - добавила Кэтлин. - Есть новости с завода. Только что родилась хорошенькая кобылка, можете подобрать ей имя.

- Кобылка от кого? - рявкнул Бенедикт.

Кэтлин с недоумением уставилась на него, и он раздраженно сказал:

- Как имя ее матери? Надеюсь, я не слишком многого от тебя требую? Там одиннадцать стельных кобыл, так что невозможно угадать, о какой идет речь!

- Мать зовут Леди Энн, - объявила Кэтлин, которую забавляло нетерпение дяди. - И, кажется, ее дочка рыжая, со звездочкой на лбу.

- Леди Энн сделала достойную карьеру. Она развивалась правильно и прогрессировала на каждых бегах, но я вынужден был отстранить ее из-за травмы сухожилия. Она - потомок победителей, и я думаю, что правильно выбрал образец для случки. В принципе, эта рыжая кобылка - чемпионского семени.

- Так ее и назови! - предложила Кэтлин.

- Семя Чемпиона? Хорошо. Если такого еще не было, то почему бы и нет?

Бенедикт подмигнул Кэтлин, потом его мечтательный взгляд затерялся в розах. Ему семьдесят шесть лет... Увидит ли он эту кобылку на бегах? Сколько еще поколений чистокровных скакунов ему удастся воспитать? И будет ли среди них конь, который принесет главный приз? Будет ли победитель из конюшен Монтгомери? Победа лошадей, принадлежащих кому-то, приносила удовлетворение и позволяла заработать деньги, но присутствовать при победе того, кого растил с самого начала, было во сто крат более захватывающим.

Он увидел, что Кэтлин с секатором в руках направилась к стене. Вернулась она с красной розой, которую продела Бенедикту в петлицу.

- У меня в полдень любовное свидание, и я вас покидаю. Возвращайся к нам поскорее, Бен.

Джервис проводил дочь взглядом и прошептал:

- А ведь только с тобой Кэтлин так мила. Обычно она высокомерна, резка, люди наскучивают ей через пять минут. Но с тобой она нежна, как миндальное суфле.

- Может быть, я просто не докучаю ей?

- Возможно. Должно быть, ее забавляет твой французский акцент.

- У меня - акцент? - фыркнул задетый за живое Бенедикт.

- Особенно когда ты нервничаешь, то есть почти всегда.

Бенедикт пожал плечами. Конечно, у него плохой характер, и дело вовсе не в несчастном случае. На нем лежит огромная ответственность - понятие, значение которого было неведомо Джервису.

На короткое время солнце показалось среди туч и снова скрылось.

- Поедем в дом, - решил Джервис, - ты простынешь.

Было бы смешно вспоминать, сколько рассветов встретил Бенедикт, не жалея себя. Ни дождь, ни мороз не мешали ему отправляться на беговые дорожки, чтобы наблюдать, как скачут его лошади. Два месяца назад он попал под ужасный ливень, но не двинулся с места, ограничившись тем, что поднял воротник и прикрыл рукой лицо. Чаще всего он останавливался в коляске у одного из выходов на центральном склоне. Аксель смотрела, как проходит тренировка, сверху, а он сбоку, и после они обменивались впечатлениями. В целом их мнения совпадали. Исключением стал Макассар, в котором Бенедикт не видел тех качеств, которыми наделяла его Аксель.

Как он мог оставаться в стороне? При мысли о лошадях ему еще сильнее захотелось домой, в Мезон-Лаффит, тот уголок, где он чувствовал себя лучше всего.