Страница 13 из 18
Подгорный не верил своим ушам. На политбюро это не обсуждалось. Ошеломленный Николай Викторович спросил сидевшего рядом Брежнева:
— Леня, это что такое?
Леонид Ильич, как ни в чем не бывало, ответил:
— Сам не пойму, но видно, народ так хочет.
В реальности эта операция готовилась заранее. Кандидатуру Качуры Щербицкий предложил со смыслом — сравнительно молодой партийный секретарь, который представляет известную всей стране шахтерскую область. И не выходец из Днепропетровска. Щербицкий же попросил своего помощника Виталия Константиновича Врублевского написать Качуре текст выступления. В спецсамолете по дороге в Москву украинские секретари открыто обсуждали предстоящее смещение Подгорного.
Николай Викторович пытался что-то сказать, но председательствовавший на пленуме Михаил Андреевич Суслов не дал ему слова:
— Ты посиди, подожди.
Идею донецкого секретаря поддержали, зачитывая заранее приготовленные речи, другие члены ЦК. Один из них прямо предложил:
— И освободить товарища Подгорного с поста председателя президиума Верховного Совета.
Зал аплодировал. Подгорный по привычке хлопал вместе со всеми. Свидетели говорили потом, что на него жалко было смотреть. Суслов зачитал подготовленный заранее проект постановления:
— Первое. В связи с предложениями членов ЦК КПСС считать целесообразным, чтобы генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Брежнев Леонид Ильич одновременно занимал пост председателя президиума Верховного Совета СССР.
Зал зааплодировал.
— Иметь в президиуме Верховного Совета, — продолжал Суслов, — освобожденного первого заместителя председателя президиума. В связи с этим освободить председателя президиума Верховного Совета СССР товарища Подгорного Николая Викторовича от занимаемой должности и от обязанностей члена политбюро ЦК КПСС.
Суслов посмотрел в зал:
— Предлагается утвердить генерального секретаря ЦК КПСС товарища Брежнева Леонида Ильича председателем президиума Верховного Совета.
Зал вновь зааплодировал. Подгорный собрал свои бумаги и поднялся. Но Суслов его остановил:
— Посиди пока еще здесь.
Михаил Андреевич осведомился у зала:
— Какие будут предложения? Голосовать в целом?
Дисциплинированные голоса в зале подтвердили:
— В целом.
— Голосуют члены Центрального комитета, — предупредил Суслов. — Кто за то, чтобы принять текст постановления пленума, который я зачитал, прошу поднять руку. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.
Теперь зал не только стал аплодировать, но и встал. Подгорный опять встал и что-то сказал Суслову. Тот показал ему рукой вниз: теперь садись в зал со всеми.
Николай Викторович, как оплеванный, спустился. Одно место во втором ряду оставалось свободным. Видимо, в отделе организационно-партийной работы ЦК заранее продумали всю процедуру. В течение нескольких минут один из влиятельнейших людей в стране стал никем.
Сразу после пленума ЦК в комнате президиума, куда он зашел в последний раз в своей жизни, потрясенный Подгорный, ни к кому не обращаясь, произнес:
— Как все произошло неожиданно. Я работал честно…
Он ушел с пленума никому не нужным пенсионером.
На следующий день Подгорный от руки написал Брежневу личное письмо (воспроизвожу его в авторской орфографии):
«Дорогой Леонид Ильич!
Ты должен понять мое сегодняшнее состояние, поэтому все сказать как этого хотелось бы — просто трудно да пожалуй и невозможно.
Для меня вчерашнее решение было просто потрясающим. Я целиком и полностью согласен с тем, что нужно объединить посты Генерального секретаря ЦК КПСС с постом Председателя президиума Верх. Совета СССР. Сама жизнь подсказывает, что в условиях той роли, которую занимает Генеральный секретарь нашей руководящей и направляющей всю внутреннюю и внешнеполитическую деятельность нашего общества — партии, единственно правильное решение.
Еще года два или 3 тому назад, если ты помниш, мы вели с тобой на эту тему беседы. Ты тогда сказал, что несвоевременно. Но теперь такое время наступило для его освобождения. Я с этим безусловно согласен, и следовательно с решением об освобождении меня от обязанностей Председателя Президиума Верх. Совета и члена Политбюро ЦК КПСС.
Что касается формы и существа формулировки принятой и опубликованной в печати, радио и телевидению “Освободил от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС”» без всякой мотивировки — я думаю, Леонид Ильич, этого я не заслужил.
Сейчас каждый может подумать что в голову сбредет, то ли он политический преступник или вор, то ли у него сложились отношения в Политбюро ЦК и т. д.
Дорогой Леонид Ильич!
Я в партии уже свыше 52 лет. Я всегда и во всем выполнял задачи которые на меня возлагала партия, ни на что не претендуя. Мы с тобой старые друзья, покрайней мере до последнего времени. А 1964 год нас настолько сблизил что, казалось, и клялись в этом, нашей дружбе не будет конца. То что могло нас ожидать и даже подстерегало нас, не могло изменить дело потому, что мы стояли на принципиальных партийных позициях. Запугивания и пророчества, нас не запугали, мы в обмороки не падали и не бледнели.
Я всегда чувствовал твою дружбу, твою поддержку и это поддерживало и окрыляло меня в моей и нашей совместной работе, за что я тебя искренне благодарю.
Конечно, в работе все бывает, бывало и у нас с тобой. Но поверь мне Л.И. я всегда желал тебе и в твоем лице ПБ, и всей партии всяческих благ и больших успехов. Все то хорошее а его было много — остается до конца моей жизни. Желаю тебе здоровья, больших успехов на благо нашей партии и Родины.
Н. Подгорный
P.S. Немного отойду, успокоюсь постараюсь написать более складно, а сейчас если что не так — извини.
Н.П.»
Заведующий общим отделом ЦК Константин Устинович Черненко доложил письмо Брежневу. Леонид Ильич согласился исправить формулировку. Подгорный тут же написал тоже не очень грамотное заявление, датированное задним числом:
«В связи с возрастом и состоянием здоровья не позволяющим выполнять с полной отдачей стоящие перед этим органами задачи, прошу освободить меня от обязан(ност)ей члена Политбюро ЦК КПСС и Председателя Президиума Верховного Совета СССР в связи с выходом на пенсию».
26 мая на заседании политбюро Брежнев сообщил, что Подгорный написал заявление с просьбой освободить его по состоянию здоровья и в связи с уходом на пенсию, посему предлагается внести соответствующее дополнение в постановление пленума ЦК.
Товарищи не возражали.
Битва за урожай и загадочная смерть Федора Кулакова
Секретарь ЦК КПСС по сельскому хозяйству Федор Давыдович Кулаков родился в 1918 году в крестьянской семье в селе Фитиж Курской губернии. О выборе жизненного пути долго не раздумывал: пошел учиться в Рыльский сельскохозяйственный техникум. Работал в Тамбовской области помощником управляющего отделением совхоза, затем агрономом и управляющим отделением сахарного комбината в Пензенской области. На фронт не попал, нужен был в тылу — на комсомольской работе.
Как раз в 1941 году его утвердили первым секретарем райкома комсомола, затем заведующим райземотделом. В 1943 году стал председателем райисполкома, потом первым секретарем Николо-Пестровского райкома партии. В 1944-м его забрали в Пензу, назначили заведовать отделом в обкоме, из обкома поставили начальником областного управления сельского хозяйства — вполне обычная по тем временам карьера.
В обкоме Кулаков познакомился с человеком, который сыграет важную роль в его жизни, — Константином Устиновичем Черненко, который с 1945 по 1948 год был секретарем Пензенского обкома партии. Вместе они проработали три года. В 1948-м Черненко отправили в Молдавию заведующим отделом пропаганды республиканского ЦК, где его приметит Леонид Брежнев. В 1964 году все трое встретятся в Москве, и мнение Черненко о Кулакове будет иметь значение для Леонида Ильича…
В 1950 году Кулакова назначили председателем исполкома Пензенского областного Совета, это уже заметная и самостоятельная работа. Пензу Федор Давыдович вспоминал с удовольствием. Уже будучи секретарем ЦК, часто наведывался в город. Вторым секретарем Пензенского обкома партии много лет работал Георг Васильевич Мясников. В его дневнике часто упоминается Кулаков.