Страница 91 из 151
— Каждое лето приходит, — гордо говорит Хос. — Учит. Летом еды много.
Азамат тихонько закипает.
— Что же он тебя не возьмёт туда, где много еды?
Хос чует его раздражение и удивляется.
— А это где?
— Ну, где он живёт остальной год.
— На севере… Но там не много еды. В одном лесу один хозяин, а больше — голодно. Взрослому надо очень много есть, — Хос крепко задумывается над следующей фразой. — Кот большой. Кошка меньше. Меньше ест. Может жить с котятами.
— А-а, — понимает Азамат. — Вот оно что. То есть, он с вами не живёт, чтобы вы были в достатке?
— Да-а, да-а, — кивает Хос. — Отец хороший.
— Получается, — говорю, — ты когда вырастешь, тоже пойдёшь на север?
Хос грустнеет.
— Да. Буду искать пустой лес.
— А если не найдешь? — интересуется Кир.
— Есть будет нечего, — пожимает плечами Хос.
Мы с Азаматом хмуримся.
— Если что, возвращайся, — предлагает Азамат. — Подкормим.
Хос фыркает.
— За что? Так неправильно. Сам найду. Больные у людей просят.
— За что — это интересный вопрос, — задумчиво произносит Азамат, притормаживая над стоянкой около дома. — Ты можешь определить, сколько дичи можно взять, чтобы общее поголовье не пострадало?
— Конечно! — удивляется Хос. — Все могут! Так лес ищут.
— Отлично, — улыбается Азамат, мягко сажая унгуц. — А сколько деревьев можно срубить, чтобы лес не пострадал?
Хос задумывается.
— Каких деревьев? И какой лес?
— Ну вот допустим, — говорит Азамат, открывая купол, — пришли мы с тобой в некий лес, например, на Сиримирне. И я тебя спрашиваю, сколько можно вынуть высоких сосен, чтобы лес этого не заметил. Сможешь сказать?
— Смотреть надо, — пожимает плечами Хос. — Наверное да.
— А сколько в поле может пастись овец, чтобы не всю траву повывести?
— У, это легко! — задирает нос лесной хозяин.
— Очень хорошо, — радуется Азамат. — Мне как раз нужен такой ч… э-э, работник, который бы мог оценивать лес или степь. Люди это очень плохо умеют делать. А я бы тебе за это платил — едой или деньгами. И ещё ты бы много летал на унгуце, потому что леса все в разных местах.
Хос выглядит совершенно потрясённым.
— Деньгами?.. Это нехорошо. Брать у людей деньги нехорошо.
— Ну, тогда едой и одеждой, — легко соглашается Азамат.
Хос по-прежнему хмурится.
— Не знаю. Спрошу отца.
— Так ты его до лета не увидишь, — вклинивается Кир.
— Летом спрошу, — пожимает плечами Хос.
— Это долго, — качает головой Азамат. — Мне уже сейчас нужно. Если ты знаешь, где твой отец живёт, я могу тебя к нему свозить, чтобы вы поговорили.
Хос отступает немного затравленно.
— Не знаю. Подумаю. Спасибо-до-свиданья!
Обращается в звериную форму и улепётывает в лес, только чёрные пятки сверкают.
— Ну во-от, — протягивает Кир. — А обещал показать, как летает.
— Твоя неуёмная жажда всех приставить к делу не доводит до добра, — бормочу я Азамату.
— Ну кто ж знал, что он денег испугается, — расстраивается муж.
— Если учесть их общее отношение к людям, можно было бы догадаться, — вздыхаю. — Ладно, может, ещё успокоится. Оставим ему снова сливок для сестрёнки.
После ужина я тщательно пресекаю попытки Азамата подкатить к Киру с новыми предложениями, и мы проводим вечер, как вчера — за чтением. Когда расползаемся по койкам, я обнаруживаю себя в редкой в последнее время ситуации — я наедине с Азаматом, и он не спит.
— Чем же Кир занимался днём? — немного ехидно спрашивает муж, откидываясь на подушки.
— Приносил пользу, — усмехаюсь я, переодеваясь в халат. — Шлифовал мне челночки и лепил плюшки.
— Я бы мог тебе отшлифовать, зачем ты его заставила? — удивляется Азамат.
Я не сдерживаюсь и хлопаю его по голове подушкой.
— Как ты мыслишь вообще?! Возвращайся в реальность, ау, милый! Мне тебя очень не хватает!
Азамат отпихивает подушку и садится.
— Лиза, ты чего? — говорит он пришибленно.
— Того. Почему ты сразу думаешь, что я его заставила? Почему ты думаешь, что он не хотел? Как у тебя в одной голове получается, что ребёнка надо чем-то занять, но я должна была ждать тебя, чтобы попросить сделать простое дело?!
— Я думаю, что он не хотел, потому что он ничего не хочет, — объясняет Азамат. — И естественно, раз он не хочет, значит, тебе пришлось его заставить. Мне ты всё время говоришь, чтобы я оставил его в покое, поэтому мне странно.
Я перевожу дыхание.
— Ладно, прости. Всё логично, у тебя просто была недостаточная информация. Я просто села вязать, а он предложил чем-нибудь помочь. Я долго выдумывала, что бы он такое мог сделать, придумала челноки для гобелена. Мы очень мило посидели, я вязала, он шлифовал. Я поставила передачку из тех, что Унгуц с книжниками переводил, так Кир читал субтитры. Он хочет выучить всеобщий. И ещё он сказал, что хочет учиться в клубе.
Азамат смотрит на меня, как будто глазам своим не верит.
— Он тебе прямо так и сказал?
— Ага.
Азамат надолго задумывается.
— М-да-а, — наконец изрекает он. — Похоже, Алтонгирел был прав, ты нашла к Киру подход. Но расскажи мне, — он приподнимается на локте, — в чём он заключается, а? Я думал, дело в том, что ты ему просто приказываешь, а раз он сам предложил, значит, нет?
— Трудно сказать. В основном я и правда просто приказываю. Но, мне кажется, ему нравится быть полезным. А вот как только речь заходит о пользе для него самого, тут и случается коллапс. Мы когда готовили обед, я его спросила, с чем делать пирог, и он отреагировал точно так же, как на твои предложения.
Азамат осмысливает услышанное некоторое время.
— Хочешь сказать, ему не нравится, когда ему предоставляют выбор?
— Может, просто не привык… — пожимаю плечами. — В Худуле он не сразу стал одежду выбирать. Хотя и не упрямился, как сейчас, но тогда он нас боялся… Ничего более толкового в голову не приходит.
— То есть, ты полагаешь, что если я ему скажу "садись и учись", он послушается?
— Может, и да, но радости ему это не добавит, мне кажется. Пускай перебесится, что тебе всё неймётся?
Азамат снова откидывается на подушки, заложив руки за голову — он совсем недавно стал это делать, видимо, кожа на груди перестала неприятно натягиваться. Надо сейчас его намазать, а то последнее время он иногда пропускал сеансы.
— Понимаешь, Лиза… Только не злись, но… когда я говорил, что хочу ребёнка, я всегда представлял себе сразу большого, с которым можно вместе заниматься чем-то интересным… У нас ведь обычно лет до трёх отцы своих сыновей почти не видят. Я представления не имел, что младенцы такие… ну, скучные. Нет, я очень люблю Алэка, я его обожаю, он замечательный и прекрасный, я с удовольствием с ним вожусь, но, ты понимаешь, это… не то. Конечно, он вырастет, и его я тоже буду всему учить, но я уже так настроился… а он такой маленький. И тут вдруг Кир — почти взрослый, умный, любознательный, прилежный, и ему так нужно руководство, он же прямо впитывал каждое моё слово. А это такое счастье — наблюдать, как человек познаёт, как твои уроки обращаются в чужое умение! Он ведь не жаловался, не говорил, что ему трудно и хотелось бы позаниматься чем-нибудь ещё. А потом вдруг какой-то каприз, и всё заброшено. У него ведь такой потенциал, Лиза! Я боюсь, что он растратится на глупости… Князь, хоть и не наследный, всегда будет в достатке, так что ему не обязательно зарабатывать. Его жизнь не вынудит учиться. И потом, он теперь всё время трётся с этой шпаной, с малолетними хулиганами. Приютские дети почти все воруют… Я не хочу для него такой жизни.
Я вспоминаю надежду в глазах Кира, когда я сказала, что он может выучить всеобщий, блаженное отдохновение, когда он лепил плюшки, тихую старательность на выезде.
— Не думаю, что он пойдёт по этому пути, — говорю. — Он хороший мальчик. Ты вспомни его аферу с дочкой мясника. Ну разве можно в нём после этого сомневаться? Ему просто нужно время, чтобы выстроить отношения. Мне кажется, он элементарно тебя боится, потому что ты Император. Он привыкнет. Только не дави на него. Ты достигнешь большего в ваших отношениях, если попросишь его помочь вместо того, чтобы предлагать бесконечные развлечения.