Страница 8 из 12
- Риа.
Я почувствовал, что слезы щиплют мне глаза, и сдержал их усилием воли. Я не мог разрыдаться перед отцом. Больше никогда.
- Риа с Кооса.
- Да, она самая, блядь с черным сердцем. Это она убила твою мать, Роланд. Она превратила тебя в пистолет… и нажала на курок.
Я промолчал.
Наверное, он увидел, как я страдаю, потому что снова зашуршал бумагами, время от времени ставя свою подпись.
Наконец он снова поднял голову.
- Какое-то время за Кортом придется присмотреть амми. Я отправляю тебя и одного из твоих товарищей по ка-тету в Дебарию.
- Что? В "Благодать"?
Он засмеялся.
- Убежище, где жила твоя мать?
- Да.
- Нет, совсем не туда. "Благодать" -что за горькая шутка! Эти женщины - черные амми. Они с тебя живьем шкуру сдерут, если ты только переступишь их священный порог. Большинство сестер, которые там обитают, предпочитают мужчине дрючок.
Я понятия не имел, о чем он говорит, - не забывайте, я был тогда очень молод и невинен во многих отношениях, несмотря на все, через что прошел.
- Я не уверен, что готов к новому заданию, отец. Не говоря уж про экспедицию.
Он холодно взглянул на меня.
- Это уж мне судить, к чему ты готов, а к чему нет. Кроме того, это совсем не то месиво, в которое ты вляпался в Меджисе. Там может быть опасно, дело может даже дойти до стрельбы, но по сути это просто работа, которую надо выполнить.
Отчасти для того, чтобы сомневающиеся убедились, что Белизна все еще сильна и истинна, но в основном потому, что нельзя допустить беззакония. Кром того, как я уже сказал, ты поедешь не один".
- Кто будет со мной? Катберт или Алан?
- Ни тот, ни другой. Для Весельчака и Топотуна у меня есть работа здесь. Ты поедешь с Джейми Декарри.
Я обдумал это и решил, что буду рад, если со мной отправится Джейми Красная Рука. Хотя я предпочел бы Катберта или Алена. О чем мой отец, несомненно, знал.
- Ты поедешь без возражений или будешь и дальше докучать мне в день, когда у меня и без того полно дел?
- Я поеду, -сказал я. На самом деле было бы неплохо уехать из дворца с его затененными комнатами, шепотками и интригами, с всепроникающим ощущением, что надвигаются темнота и анархия, и ничто не сможет их остановить.
Мир сдвинулся с места, но Галааду не суждено было двигаться вместе с ним. Этот прекрасный сверкающий пузырь скоро должен был лопнуть.
- Вот и славно. Ты хороший сын, Роланд. Может быть, я никогда тебе этого не говорил, но это так. Я ни в чем не могу тебя упрекнуть. Ни в чем.
Я опустил голову. Когда этот разговор наконец закончится, я пойду куда-нибудь и дам волю своему сердцу, но не сейчас. Не тогда, когда я стою перед ним.
- Через десять или двенадцать колес после женского чертога -"Благодати", или как там они его называют, - находится сама Дебария, на краю щелочных полей. Вот уж в Дебарии никакой безмятежности ты не найдешь. Это пыльный, провонявший шкурами железнодорожный тупик, откуда поставляют скот и каменную соль на юг, восток и север - во все стороны, кроме той, где плетет свою паутину этот ублюдок Фарсон. Сейчас пригонного скота там стало меньше, и я думаю, довольно скоро Дебария усохнет и загнется, как и многие другие городки Срединного Мира. Но пока что это оживленное место, где полно салунов, развратных домов, игроков и мошенников. Как ни трудно в это поверить, там даже есть и хорошие люди. Один из них - старший шериф Хью Пиви. Вы с Декарри явитесь к нему. Покажете свои пистолеты и сигул, который я вам дам. Пока что тебе все понятно?
- Да, отец, -ответил я. - Но что там случилось такого ужасного, что необходимо присутствие стрелков?
Я слегка улыбнулся, что со мной редко случалось после смерти матери.
- Пусть даже таких стрелков-сосунков, как мы.
- В докладах, которые мне прислали, -он взял со стола несколько бумаг и помахал ими передо мной, - там у них орудует оболочник. Я в этом сомневаюсь, но не сомневаюсь в том, что народ перепуган.
- Я не знаю, что это, -сказал я.
- Что-то вроде оборотня, если верить старым сказкам. От меня ты пойдешь к Ваннаю. Он собирал сообщения.
- Хорошо.
- Выполни задание, найди этого безумца, который бегает, завернувшись в шкуры животных, -скорее всего к этому все и сводится, - но не задерживайся. Тут намечаются дела посерьезнее этого. И я хочу, чтобы ты был здесь, - ты и твой ка-тет, - до того, как грянет буря.
***
Через два дня мы с Джейми подвели своих коней к вагону-конюшне двухвагонного поезда, приготовленного специально для нас.
Когда- то Западная Линия тянулась на тысячу колес или даже больше, до самой пустыни Мохэйн, но в годы перед падением Галаада она доходила только до Дебарии.
За ней многие железнодорожные пути были размыты наводнениями или разрушены землетрясениями. Другие были захвачены налетчиками или бродячими бандами, называвшими себя сухопутными пиратами, потому что вся эта часть мира была охвачена кровавой смутой.
Мы называли эти земли на дальнем западе "Наружный Мир", и они прекрасно подходили для целей Джона Фарсона. Он ведь по сути и сам был сухопутным пиратом. Только с претензиями.
Поезд был чуть побольше паровой игрушки; галаадцы называли его Малыш-Гуделка и посмеивались, глядя, как он пыхтит по мосту к западу от дворца.
Верхом мы доехали бы быстрее, но поезд позволял не утомлять лошадей зря. К тому же пыльные плюшевые сиденья раскладывались в кровати, что нам очень нравилось.
Ну, то есть, пока мы не попытались на них поспать. Один раз, когда поезд встряхнуло особенно сильно, Джейми вылетел из своей импровизированной постели прямо на пол.
Катберт посмеялся бы, а Ален бы выругался, но Джейми Красная Рука просто поднялся с пола, снова улегся на постель и заснул.
В первый день мы мало разговаривали. - только смотрели в волнистые слюдяные окна, как зеленые, лесистые земли Галаада сменились грязным кустарником, немногочисленными бедствующими фермами и пастушьими хижинами.
По пути было несколько городков, где жители - многие из них мутанты - разинув рот следили, как Малыш-Гуделка медленно катил мимо.
Некоторые указывали на середину лба, словно бы на невидимый глаз. Это означало. что они на стороне Фарсона, Доброго Человека.
В Галааде таких людей посадили бы в тюрьму за измену, но Галаад остался позади.
Меня тревожило то, как быстро развеялась их верность, которую когда-то принимали как данность.
В первый день нашего путешествия, неподалеку от Бисфорда-на-Артене, где еще жили родственники моей матери, какой-то толстяк бросил в поезд камнем.
Он отскочил от закрытой двери конюшни, и я услышал, как лошади удивленно заржали. Толстяк заметил, что мы смотрим на него. Он ухмыльнулся, обеими руками схватился за ширинку и поковылял прочь.
- Кое-кто неплохо кушает в этих нищих краях, -заметил Джейми, глядя, как его ягодицы колышутся под заплатанными брюками.
На следующее утро, после того, как слуга подал нам холодный завтрак - овсянку и молоко, Джейми сказал:
- Наверно, лучше, чтобы ты мне рассказал, в чем дело.
- А ты можешь мне сперва ответить на один вопрос? Если сможешь, конечно.
- Само собой.
- Мой отец сказал, что женщины из приюта в Дебарии предпочитают мужчине дрючок. Ты не знаешь, что он имел в виду?
Джейми некоторое время молча смотрел на меня - как будто хотел убедиться, что я его не разыгрываю, - а потом уголки его губ дернулись.
В случае Джейми это было все равно, как если бы кто-то другой катался по полу, схватившись за живот, и завывал от смеха.
Катберт Олгуд, несомненно, именно так бы и поступил.
- Наверное, это то, что городские шлюхи называют "палка-трахалка". Теперь понял?
- Правда? И они… Что, они ей приходуют друг друга?
- Ну, так говорят. Но люди много что говорят. Ты знаешь о женщинах больше, чем я, Роланд. Я ни с одной еще не спал. Ну ничего. Придет время и для меня. Расскажи мне, зачем мы едем в Дебарию.