Страница 11 из 12
- Может быть, им еще год или больше не придется бриться чаще раза в неделю, но они -стрелки, Форти. Если они не наведут порядок в этом прОклятом городе, то никто не сможет. И потом, тебе это пойдет на пользу. Страх - это червь, которого лучше исторгнуть из себя, пока он не начал размножаться. Ну, расскажи им.
Она рассказала. Пока она говорила, вышли другие Сестры Благодати. Две несли стол, остальные - еду и напитки, чтобы поставить их на него.
Провизия, судя по виду и запаху, тут была получше, чем то, чем мы угощались на Малыше-Гуделке, но к тому времени, как Фортуна завершила свой короткий, но ужасный рассказ, я уже не был голоден. И Джейми тоже, как я понял по его виду.
***
Это случилось на закате, две недели и один день тому назад.
Она и еще одна женщина, Долорес, вышли запереть ворота и набрать воды для вечерних дел.
Ведро несла Фортуна, и поэтому в живых осталась она.
Как только Долорес начала закрывать ворота, эта тварь их распахнула, схватила ее и откусила голову своими огромными челюстями.
Фортуна сказала, что хорошо ее разглядела, потому что в небе стояла полная Луна Коробейника.
Существо было ростом выше человека, покрыто чешуей, и по земле за ним тащился длинный хвост.
На плоской голове светились желтые глаза с узкими темными зрачками. Пасть была похожа на капкан, полный зубов длиною с мужскую ладонь.
С них стекала кровь Долорес. Тварь уронила ее все еще подергивающееся тело на брусчатку двора и побежала на коротких лапах к колодцу, где стояла Фортуна.
- Я развернулась, чтобы бежать… оно схватило меня… и больше я ничего не помню.
- Я помню, -мрачно сказала Эверлинн. - Я услышала крики и выбежала из дома с нашим ружьем. Оно длинное, тонкое, с раструбом на конце ствола. С незапамятных времен оно хранится заряженным, но никто и никогда из него не стрелял. Оно вполне могло разорваться у меня в руках. Но я увидела, как тварь разрывает лицо бедной Форти, а потом еще кое-что. И когда я это увидела, то уже не думала о риске. Я даже не подумала, что могу убить и ее, бедняжку, вместе со зверем, если ружье выстрелит.
- Лучше бы вы меня убили, -сказала Фортуна. - О, как бы я этого хотела.
Она села на один из стульев, которые поставили у стола, и слезы хлынули из ее глаз. Во всяком случае, из единственного уцелевшего глаза.
- Никогда так не говори, -сказала ей Эверлинн и погладила ее по волосам с той стороны, где не было повязки. - Это святотатство.
- Вы попали в него? -спросил я.
- Задела. Наше старое ружье выстрелило, и одна пуля -а может, и не одна - сбила у него с головы несколько чешуек. Оттуда потекло что-то черное. вроде смолы. Мы потом видели следы на брусчатке и засыпали их песком, не трогая руками, потому что боялись, что оно отравит нас через кожу. Чертова тварь бросила ее, и мне показалось, что она почти решилась наброситься на меня. Тогда я наставила на нее ружье, хотя из такого ружья можно выстрелить только раз. Потом его надо заряжать через дуло, засыпать в него порох и пули. Я сказала твари, пусть попробует. Сказала, что подожду, пока она подойдет поближе, чтобы все пули попали в одно место.
Она откашлялась и сплюнула в пыль.
- Наверно, какие-то мозги у нее есть, даже когда она не в человеческом облике, потому что она услышала меня и побежала прочь. Но прежде чем скрыться за стеной, она обернулась и посмотрела на меня. Как будто хотела запомнить. Ну и пусть себе. У меня больше нет зарядов для ружья, и не будет, если их не окажется у торговца. Зато у меня есть вот что.
Она задрала юбки до колена, и мы увидели мясницкий нож в кобуре из сыромятной кожи, пристегнутой ремнем к икре снаружи.
- Так что пусть приходит к Эверлинн, дочери Розеанны.
- Вы сказали, что видели что-то еще, -напомнил я.
Она изучающе посмотрела на меня своими яркими черными глазами, затем повернулась к женщинам.
- Клемми, Брианна, подавайте на стол. Фортуна, помолись, и не забудь попросить у Бога прощение за свое святотатство и поблагодарить Его, что твое сердце до сих пор бьется.
Эверлинн взяла меня за руку повыше локтя и повела за ворота к тому месту, где фортуна оказалась так неблагосклонна к несчастной Фортуне. Мы остались одни.
- Я видела его член, -сказала она, понизив голос. - Длинный, изогнутый, как ятаган. Он подергивался и был полон той черной дряни, которая сходит у этого существа за кровь… во всяком случае, когда оно в этом обличье. Оно хотело убить ее, как Долорес, да, это верно, но оно и трахнуть ее хотело. Трахать ее, пока она умирала бы.
***
Мы с Джейми поели с ними - даже Фортуна что-то поклевала - а потом сели на коней, чтобы скакать в город. Но прежде чем мы уехали, Эверлинн подошла к моей лошади и снова заговорила со мной.
- Когда закончишь свои дела, возвращайся повидать меня. Я тебе кое-что отдам.
- Что бы это могло быть, сай?
Она покачала головой.
- Сейчас еще не время. Но когда грязная тварь будет мертва, приезжай сюда. -Она взяла меня за руку, поднесла ее к своим губам и поцеловала. -Я знаю, кто ты. Разве отсвет твоей матери не живет на твоем лице? Приезжай ко мне, Роланд, сын Габриэли. Непременно приезжай.
Она отошла, прежде чем я успел промолвить хоть слово, и проплыла мимо меня в ворота.
***
Главная улица Дебарии была широкая и мощеная, хотя мостовая во многих местах была разбита до основания, и жить ей оставалось недолго.
Торговля тут шла довольно оживленно, и судя по звукам, доносившимся из салунов, те тоже не пустовали.
Но у коновязей мы увидели всего несколько лошадей и мулов. В этих краях скот предназначался для торговли и для еды, а не для езды.
Женщина, выходившая из лавки с корзинкой на локте, увидела нас и уставилась во все глаза. Она вбежала обратно, и из лавки вышло несколько человек.
К тому времени, как мы добрались до конторы старшего шерифа - деревянной пристройки к гораздо большему каменному зданию городской тюрьмы, - по обеим сторонам улицы выстроились зеваки.
- Вы приехали, чтобы прикончить оболочника? -крикнула нам женщина с корзинкой.
- Да эти мальчишки и бутылку хлебной водки не смогут прикончить, -откликнулся мужчина, стоявший перед "Салуном и кафе "Веселые ребята". Эта острота вызвала всеобщий смех и одобрительные шепотки.
- Похоже, городок довольно оживленный, -сказал Джейми, спешиваясь и оглядываясь на сорок-пятьдесят мужчин и женщин, оторвавшихся от своих дел (и развлечений), чтобы поглазеть на нас.
- Это только пока солнце не сядет, -отозвался я. - Как раз в это время такие твари, как этот оболочник, и выходят на дело. Так, во всяком случае, говорит Ваннай.
Мы вошли в контору. Хью Пиви оказался пузатым мужчиной с длинными седыми волосами и вислыми усами.
Лицо у него было морщинистое и измученное. При виде наших револьверов он явно обрадовался. Но, присмотревшись к нашим безбородым лицам, поумерил радость.
Он вытер перо ручки, которой писал, поднялся и протянул руку. Подносить кулак ко лбу шериф явно не собирался.
Когда мы пожали его руку и представились, он сказал:
- Не хочу вас обижать, молотые люди, но я надеялся увидеть самого Стивена Дешейна. И, возможно, Питера Макврайса.
- Макврайс умер три года назад, -ответил я.
Пиви был поражен.
- Вон оно что! А ведь он был отменный стрелок. Да, отменный!
- Он умер от лихорадки.
Весьма вероятно, вызванной ядом, но это старшему шерифу округа Дебария было знать необязательно.
- Что до Стивена, то он занят другими делами и поэтому прислал меня. Я его сын.
- Ну да. ну да, слышал я твое имя и кое-что о твоих приключениях в Меджисе. К нам ведь сюда новости тоже доходят. Есть у нас и проволочный дит-да, и даже джинг-джанг.