Мы жили среди бауле

Женщины здесь по-прежнему разгуливают обнажёнными по пояс, просо они растирают в муку каменными ступками в плоских лоханках, а тёплое самогонное пиво помбе мне, как и прежде, подавали из калебаса, передаваемого по кругу. Однако к глиняным стенкам домов уже тут и там прислонены велосипеды, и, когда я хочу сфотографировать цесарку, кто-то протягивает мне руку, требуя «cadeau» — подарок, так как он владелец этой цесарки.

Старик, занятый изготовлением чего-то напоминающего деревянный топор, и есть, оказывается, деревенский староста. На нём поношенная европейская, одежда. Я договариваюсь с ним о том, чтобы завтра вся деревня устроила для меня танцевальный концерт. Он затребовал 85 марок, то есть пять тысяч колониальных франков, зато я выторговал себе условие, что расплачиваться буду только с ним одним и не должен никому больше выдавать «cadeau».

Таким способом мне на другой день удалось организовать за свой счёт танцевальный праздник. Причём среди бела дня и при солнечном освещении, чтобы я мог всё удобно заснять на плёнку. Так что когда вам приходится смотреть подобные фильмы, то знайте, что такие танцы аборигены устраивают специально для кинокамеры, за деньги, а не ради собственного удовольствия. Потому что ради удовольствия здесь никто не станет танцевать под палящими лучами солнца, ради собственного удовольствия здесь танцуют только ночью… Именно поэтому нам тогда, когда мы в первый раз жили среди бауле, никак не удавалось сиять фильм — мы могли лишь фотографировать со вспышкой.

В те годы люди здесь смотрели на нас непонимающим взглядом, когда мы требовали от них, чтобы они танцевали днём. Теперь же даже столь отдалённо живущие племена, как эти лоби, привычны к подобного рода пожеланиям заезжих кинолюбителей.

Музыка, знакомая мне издавна, извлекаемая из местного «рояля», состоящего из деревянных планок разной длины, издающих звуки разной высоты, в сопровождении щипковых инструментов, звучала красиво и ритмично, как всегда. Но что касается танцоров, то на каждом втором были надеты европейские штаны и рубаха, а то и соломенная шляпа или спортивные тапочки. Лишь немногие из девочек оставались в своей естественной наготе, остальные же нацепили бюстгальтеры или яркие кофточки или считали неудобным не обвязаться хотя бы цветастым набедренным платком…

Но чем позднее становилось и чем ниже опускалось солнце к горизонту, тем оживлённее становились пляски. И когда я уже вынужден был упаковать свою камеру из-за недостатка света, тут-то оплаченный мною танцевальный вечер только и пришёл в самый разгар, а танцоры вошли в настоящий раж. И пока мы в сумерках гуськом добирались домой по тропе, петляющей меж редко разбросанных деревень, до нас ещё долго доносилась гулкая ритмичная дробь барабанов…

Вот такой я увидел теперь Западную Африку.

Послесловие

Профессора Б. Гржимека не нужно представлять советскому читателю. Пять его книг переведены на русский язык, две из них издавались дважды.

Профессор Б. Гржнмек — известный во всём мире прогрессивный учёный, страстный борец за охрану природы. Его талантливые книги завоевали всеобщую любовь. Их с неослабеваемым интересом читают и учёные и школьники.

Большинство книг Б. Гржимека посвящено Восточной Африке, куда он совершил многочисленные поездки, где провёл многие годы, изучая животный мир и организуя природные резерваты и национальные парки. Однако первую экспедицию вскоре после конца второй мировой войны Б. Гржимек предпринял во Французскую Западную Африку, в Берег Слоновой Кости. Страна была слабо изучена, многие районы не обжиты, и это давало надежды найти там хорошо сохранившуюся фауну.

Как видно из книги «Мы жили среди бауле», надежды оправдались лишь отчасти. Примитивные формы ведения хозяйства, незаинтересованность колониальной администрации в долгосрочных мероприятиях по охране природы привели к резкому оскудению фауны. Лишь в очень отдалённых и труднодоступных районах Б. Гржимеку удалось найти бегемотов и слонов, а в единственном, организованном в 1944 г. строгом природном резервате гор Нимба — шимпанзе. В конце 50-х — начале 60-х годов Б. Гржимек вторично посетил эту страну.

Как и в других своих книгах, Гржимек с беспокойством пишет о будущем дикой природы Африки, отступающей и разрушающейся под напором цивилизации. Он считает, что неконтролируемое и бездумное использование природных богатств земли в не столь отдалённом будущем может обернуться катастрофой для окружающей среды, для флоры и фауны даже самых отдалённых уголков нашей планеты.

Хотя население земного шара в последние десятилетия действительно быстро растёт (особенно в развивающихся странах), было бы неправомерным видеть только в этом главные причины разрушения окружающей среды. Они заключаются прежде всего в хищнической эксплуатации природных богатств ради получения быстрой и высокой прибыли. Именно этой цели в значительной мере была подчинена многолетняя экономическая деятельность колониальных держав в Африке.

Со времени второй поездки Гржимека в Берег Слоновой Кости прошло 10 лет. В последние годы зарубежные наблюдатели всё чаще называют эту страну одной из «витрин Запада» в Африке, образцовой «экономической моделью» для развивающихся стран.

По темпам экономического развития Берег Слоновой Кости действительно превосходит многие независимые африканские страны. Занимая одно из первых мест в мире по производству кофе и какао-бобов, Берег Слоновой Кости с помощью иностранного капитала и иностранных займов заново освоил или расширил производства ряда других экспортных культур, создал довольно развитую перерабатывающую промышленность. Заметную роль в экономической жизни Берега Слоновой Кости играет быстро растущий класс африканской буржуазии — прямое следствие официальной политики строительства «массового, народного капитализма».

В то же время в развитии Берега Слоновой Кости всё чётче проявляются негативные последствия ориентации на капитализм, тесной связи с иностранным капиталом, сохраняющим значительные позиции в экономике страны. По-прежнему не уделяется должного внимания охране природы, сократилось производство ряда важных продовольственных культур. Резерват Буна, о котором пишет Б. Гржимек, организованный в 1953 г., лишь в 1968 г. был преобразован в национальный парк Камоэ и расширен до 1 млн. 150 тыс. га. Кроме него в стране существовал лишь маленький национальный парк Банко, созданный в 1926 г. на песчаной косе в устье реки Банко в 10 км от столицы Берега Слоновой Кости — Абиджана. Он представлял собой скорее пригородную зону отдыха для живущих в Абиджане французов, чем национальный парк.

Только в 1968–1972 гг., при поддержке международных организаций, было создано семь охраняемых природных участков общей площадью 683 тыс. га. Из них три национальных парка и четыре ботанических и фаунистических резервата, где частично эксплуатируются природные ресурсы.

Несмотря на относительно большую площадь заповедных территорий — 1 млн. 838 тыс. га, что составляет около 5,5 % площади страны, положение с охраной природы в Республике Берег Слоновой Кости до сего времени неблагополучно.

Так, дождевые леса интенсивно эксплуатируются, главным образом иностранными компаниями, и площади их быстро сокращаются. На лесосеках красно-жёлтые латеритовые почвы быстро эродируют, и на месте богатейшего тропического леса образуются практически бесплодные земли.

В сельском хозяйстве многих районов сохранилось ещё подсечно-огневое земледелие, что при быстром росте населения приводит к образованию больших площадей бросовых земель. Развивающееся, главным образом на юге страны, товарное земледелие, специализированное на экспортных тропических культурах, и здесь влечёт за собой истощение почв.

Слабо развитое животноводство, сосредоточенное в саваннах северной части страны, не обеспечивает мясом не только горожан (мясо импортируется из Мали и других стран), но не удовлетворяет и потребности сельского населения, среди которого широко развито острое белковое голодание. Это неизбежно порождает браконьерство. Несмотря на существующие ограничения и запрещение добычи редких видов животных, продолжается массовое истребление диких копытных, обезьян и других животных, в том числе слонов и человекообразных обезьян. По отчётам экспедиции, снаряжённой при поддержке международных природоохранительных организаций в середине 70-х годов, незаконная охота в стране процветает, в результате чего сложилось катастрофическое положение с дикими животными в большинстве районов. Даже заповедные территории подвергаются постоянным нашествиям браконьеров, борьба с которыми крайне затруднена.