Капитан Кайман

— Видим мы его или нет, это все равно, — сказал Хаммердал. — А ты что по этому поводу думаешь, Пит Холберс, старый енот?

— Если ты считаешь, что это Фриско, Дик, так я ничего не имею против, — ответил тот. — Когда нас там, у речки, перехитрили краснокожие и утащили в свой лагерь, я решил, что больше никогда не увижу этих мест.

— Да, старая мачта, — заметил штурман, — не случись тогда с вами Петера Польтера из Лангедорфа, они, конечно, содрали бы с вас обоих кожу, и лежали бы вы сейчас в лоне Авраамовом [52]отдельно от ваших дубленых шкур. Но гляньте-ка в наветренную сторону! Пусть мне приделают киль, а потом проконопатят, если это не Полковник и…

— И не Виннету, апач! — прервал его Тресков и, перейдя на рысь, скоро оказался рядом с Дедли-Ганом и индейцем.

— Благодарение Богу, наконец-то вы прибыли! — облегченно вздохнул Дедли-Ган. — Мы вас ждали как манны небесной.

— Быстрее никак не вышло, дядя, — сказал Тиме. — Мы скакали всю ночь. Посмотри на наших несчастных животных, они еле стоят на ногах.

— Как у вас дела, Полковник? — спросил Тресков. — Вы их догнали?

— Мы опоздали буквально на мгновение. Им удалось ускользнуть.

— Ускользнуть? Когда, как и куда?

Дедли-Ган рассказал о том, что произошло. Кончив говорить, он не удержавшись сердито выругался.

— Вы обращались в полицию? — поинтересовался Тресков.

— Нет; это только бы отняло у нас время.

— Совершенно правильно. Существует другой путь. Мы сейчас же наймем пароход и отправимся за ними в погоню.

— У меня такое же мнение, поэтому я с нетерпением ждал вас. У нас нет сейчас ни цента, и мы срочно должны обменять золото.

— Это не слишком поможет делу! — раздраженно высказал свое мнение штурман.

— Почему?

— Не выношу пароходы, — это самый презренный из всех типов кораблей, какие только есть на свете. Хороший парусник всегда найдет ветер, а для этой грязной посудины нужен уголь, который не всегда можно раздобыть. Тогда ее ставят на якорь, или, что гораздо хуже, она оказывается в таком положении в открытом море.

— Мы запасемся им как следует.

— Извините, Полковник, вы, конечно, неплохой траппер, тут уж ничего не скажешь, но в мореходы вы не годитесь. Для начала нам надо заполучить пароход, и тут возникает вопрос: а имеется ли он в наличии? И даже если это так, янки наверняка устроят волокиту на целый день, прежде чем вы сможете распоряжаться судном по своему усмотрению.

— Я хорошо заплачу.

— Ради Бога! Но вам придется еще позаботиться о провианте, боезапасе и погрузить уголь, чтобы мы смогли выдержать долгий рейс. Потребуется еще проверить остойчивость [53], и на все это, вместе взятое, уйдут часы и дни, и, пока мы будем возиться в порту, «Оррибль», черт бы его побрал, спокойно обогнет мыс Горн.

Наступило молчание.

— Я не хочу подвергать сомнению сказанное, — заметил наконец Тресков, — но, если мы так и будем сидеть здесь сложа руки и глазеть на море, то это ни к чему не приведет. У «Оррибля» уже и так достаточно преследователей, что может служить нам некоторым утешением. Однако в любом случае мы тоже должны броситься в погоню. Но куда?

Все вопросительно посмотрели на штурмана.

— Это не так уж легко сказать, — ответил тот. — Будь на «Оррибле» достаточный запас провианта, они взяли бы курс на Японию или Австралию. Океан на этом направлении свободен, и можно легко уйти. Если же они плохо оснащены, то, скорее всего, подались на юг, чтобы там, в каком-нибудь месте, снабдить себя всем необходимым.

Правильность этих рассуждений ни у кого не вызвала сомнений.

— Значит, мы должны навести справки по этому вопросу! — подбодрил остальных Тресков.

Они миновали Окленд, пересекли залив и, попав в город, нашли банковскую контору. Полковник продал там наличный золотой запас.

— Это необходимо было сделать, — сказал он. — А теперь каждый из вас получит свою долю.

Тут вперед выступил Хаммердал.

— Получим мы ее или нет, это все равно, Полковник; но на что мне эти бумажки? Мне они не нужны, а вот вам пригодятся. Пит Холберс, старый енот, а ты что на это скажешь?

— Если ты считаешь, Дик, что нам следует отдать деньги Полковнику, то я не имею ничего против; я без них обойдусь. Мне больше по вкусу жирная медвежья лапа или бизоний окорок. А тебе, Бен Каннинг?

— Согласен, — кивнул тот. — Я бумагу не ем, и моя лошадь тоже, хи-хи-хи. Когда у Полковника появится возможность, он нам все вернет.

— Друзья, я чрезвычайно благодарен вам за доверие, — сказал Дедли-Ган, — но никому не известно, как все повернется в будущем. Я отсчитаю вам то, что я вам должен; мне все равно останется более чем достаточно. Если в будущем мне понадобятся дополнительные средства, надеюсь, я смогу получить их у вас, хотя мне и не слишком хочется брать вас с собой в море.

— Хочется вам этого или не хочется, это все равно, Полковник. Я иду с вами.

— И я тоже, — добавил Холберс.

— И я! — воскликнул маленький Бен.

— Это мы уточним позже, — охладил пыл своих верных людей Дедли-Ган, — сейчас нам надо определиться!

Прямо в конторе каждый получил то, что ему полагалось; после чего, покинув банк, они сели на лошадей и поскакали в гавань.

Кроме стоящих на якоре торговых парусников там можно было увидеть лишь несколько неуклюжих каботажных пароходов. Все остальные оснащенные машинами быстроходные суда покинули гавань, чтобы принять посильное участие в устроенной военными кораблями охоте на угнанный «Оррибль». Из этих последних на рейде остался лишь броненосец, командир которого, все еще в бессознательном состоянии, находился на берегу.

Расторопной полиции уже удалось пролить некоторый свет на темные ночные события. Один из обитателей первого этажа того дома, где жила мадам де Булетр, случайно находился в саду, когда мимо прошли трое мужчин с чемоданом. Найден был также кучер, везший этих троих из города. Хозяин крайней рыбацкой хижины добровольно явился в полицию и дал показания, что в предыдущую ночь около его дома причалило множество лодок. Он тайно наблюдал за ними и видел, что в лодки сели около сорока человек, предводитель которых, сопровождаемый еще двумя мужчинами, несшими чемодан, на вопрос выставленного дозора: «Кто идет?» — ответил: «Капитан Кайман».

Эти данные, а также общее убеждение, что шкипером у капитана Каймана была женщина, и, наконец, найденные в жилище мадам де Булетр оставленные ею разного рода бумаги и предметы позволяли обрести твердый взгляд на эти, казалось, столь невероятные события. Все это охотники узнали на набережной, стоя в толпе, приведенной в состояние крайнего волнения известием о том, что ужасный морской разбойник сумел, обманув команду, украсть из надежной и весьма оживленной гавани мощное военное судно.

Штурман изучающе посмотрел на корабли.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Полковник.

— Ничего подходящего; одни сельдяные бочки, едва способные покрыть расстояние в две мили за десять месяцев. И там, в море…

Он не договорил. Он хотел сказать, что дальше, в море, также не видно подходящего судна, но его острые глаза увидели нечто такое, что заставило его замолчать.

— Там, в море… что там? — спросил Полковник.

— Хм, не будь я Петер Польтер, если на горизонте не видна маленькая белая точка, которая не может быть ничем иным, как только парусом.

— Значит, ни одно из судов, стоящих здесь, в гавани, нам не подходит?

— Ни одно. Эти деревянные корыта ползают как улитки, их не стоит брать даже с доплатой. К тому же они под разгрузкой, а это надолго.

— А тот парус, что на горизонте?

— Надо подождать. Может быть, он идет мимо, а может, и в гавань. Особенно не надейтесь! На один военный корабль приходится тридцать торговых, а эти увальни ни черта не годятся для того, чтобы бегать по морям за капером. Судно, которое пустит его ко дну, найти трудно, оно должно отвечать многим требованиям и, конечно, стоит больших денег.

52

Лоно Авраамово — еврейское выражение, которое по смыслу соответствует обороту «собираться к праотцам». Произошло от библейского рассказа о пире с патриархом Авраамом в качестве хозяина дома. Желанный гость лежит в его лоне.

53

Остойчивость — способность корабля сохранять равновесие, плавая в прямом положении, или, имея начальный крен, возвращаться в начальное положение после прекращения воздействия внешних сил, вызвавших этот крен.