Империя звёзд

— А, это ты, Фалаар, — сказала женщина-птица. — Ну и то хорошо.

— Я решил, что лучше всего мне ждать как можно ближе к городу, — объяснил херувим, — чтобы в нужде побыстрее прийти на ваш зов.

— Что ж, на этот раз ты избавил нас от необходимости прибегать к волшебству, — сказал Аурон. — И наше счастье, что эти люди сбежали до того, как тебя увидели. Они могут не знать, что такое херувим, но стали бы рассказывать истории, и если бы их услышали Мандрагор или его подручные, то поняли бы, что защитник Камня здесь. Лучше всего тебе будет вернуться и снова спрятаться, по крайней мере до тех пор, пока мы не найдем Трину Лиа. — Он повернулся к Талире. — Я думаю, теперь мы пойдем в город.

— Я никуда в этом мире больше не пойду в человеческом образе! — заявила Талира. — По крайней мере по собственной воле.

— Я тоже.

Аурон снова перекинулся, приняв на этот раз вид желтой собаки.

— Ну и молодец, — буркнула Талира. — А я других форм принимать не умею.

Подождите здесь оба, и я посмотрю, что мне удастся разузнать.

Пес повернулся и потрусил в сторону города.

Через несколько минут Аурон добрался до старых каменных ворот. Он остановился и посмотрел — шерсть у него на загривке поднялась дыбом. Украшающие их фигуры не были похожи на спокойных лоананов эфирных порталов, но вырезаны были свирепыми и зловещими, с оскаленными клыками и выпущенными когтями. «Лоанейская работа», — подумал он с отвращением: эти драконы должны были наполнять зрителей страхом и благоговением.

Пес побежал дальше по улицам Лоананмара. Для всех наблюдателей он был обычной жалкой дворнягой, каких полно в городе. Даже псов он мог обмануть, потому что запах был подлинный. Парочка местных собак попыталась устроить с ним перебранку и даже подраться, но он с легкостью от них убежал. Он всегда считал, что для разведки в людских городах собачий облик очень полезен. В образе человека его бы могли остановить, допросить, а бродячая собака может бегать где хочет — хотя помня о пристрастии некоторых людей к собачьему мясу, Аурон не забывал придать себе вид тощий и неаппетитный. Собачье обоняние и острый слух, весьма превосходящие человеческие, тоже были не лишними. Аурон бежал по мрачным улицам, а его ноздри каждую секунду работали, расшифровывая запахи. В основном он на них не обращал внимания, хотя если люди смотрели, то обнюхивал мусор в сточных канавах, чтобы не выходить из роли.

В основном он шатался возле таверн и постоялых дворов, делая вид, что ищет объедки, а на самом деле прислушиваясь к разговорам. Он повертелся и у большого храма в центре города, заглядывая в дверь и прислушиваясь к службе, пока какой-то жрец не прикрикнул на него и не прогнал.

Аурон понял, что Мандрагор здесь правит как некий бог-царь. Даже от одного этого имени шерсть у пса на загривке встала дыбом, и он рыкнул сквозь зубы. Похоже было, что Эйлия ничего еще против своего врага не предприняла. Так где же она?

Томительные часы поисков не принесли результата. Аурон уже собирался бросить это занятие, как вдруг из очередного переулка уловил идущий из дверей гостиницы знакомый запах. Запах Эйлии.

Он узнал его сразу и вбежал в дверь, взвизгнув, когда стоящий у дверей здоровенный тролль попытался его ухватить. Он уклонился, нырнул под стол и бросился на кухню.

В кухне резала мясо на доске молодая девушка. Запах исходил от нее. Сама Эйлия под защитой иллюзии? Но он не ощущал от нее чародейской силы. Аурон принюхался, чуткие ноздри затрепетали. Да, определенно запах Эйлии. Но как это может быть?

Девушка, почти ребенок, увидела его и отпрянула с криком:

— Мама, здесь собака! Бродячая!

Седая женщина с золотыми кольцами серег выбежала из зала, неся в руках горшок кипящего варева. Поставив его на стол, она уставилась на Аурона.

— Ох, бедняга! Май, мне кажется, он не кусается. Скорее надеется на подачку. Смотри, как к мясу принюхивается!

Он принюхивался на самом деле не к мясу, а к длинному газовому шарфу, повязанному на голове девушки. Запах Эйлии держался на ткани. Она тоже носила этот шарф, в этом Аурон не сомневался. Запах уже выветривался, но носила она его долго, раз он столько держится.

— Бедняга, — повторила женщина ласково. — Голодный небось — смотри, какой тощий! Ты иди в столовую, а я ему дам кусочек чего-нибудь.

Она снова повернулась к столу. Как только девушка вышла, а женщина отвернулась, Аурон мигом обратился в человека и остался стоять, пока женщина снова не повернулась к нему с обрезками мяса в руке. У нее глаза полезли на лоб, и кусочки мяса упали на пол.

— Ох! — выдохнула она. — Вы-то откуда взялись? Как вы меня напугали!

— Не бойтесь, — ответил он с улыбкой, протягивая руки успокаивающим жестом. — Я просто ищу одну девушку, ее зовут Эйлия.

Она посмотрела недоуменно и слепо настороженно.

— Не знаю никакой Эйлии. Боюсь, вы не туда пришли.

— Я уверен, что она здесь была. Шарф вашей дочери…

— Шарф как шарф, я его сделала из нижней юбки одной молодой дамы…

— Дамы?

— Ну, это я про себя ее так называю, хотя она была бедной и вроде бы простой. Но хорошая была девушка, с добрым сердцем. Где она такую ткань достала, я не знаю. Лиа ее звали.

Лиа. Звезда. У Аурона часто заколотилось сердце. Он заглянул в зал. Теперь, человеческими глазами, он увидел, что шарф того же теплого абрикосового цвета, что и хитон, который был на Эйлии, когда Аурон ее в последний раз видел. У собачьих глаз цветное зрение не очень развито и таких тонких оттенков не различает.

— Вы говорите «была», «звали». Что с ней сталось? — спросил он настойчиво.

Женщина отвела глаза.

— Мы не знаем. Жрецы царя-дракона призвали к жертвоприношению, и моя Май себя предложила. Лиа пошла с нею, чтобы ее поддержать. Драконий народ потом Май отпустил, а Лиа больше не вернулась. Вот все, что я знаю. Даже и говорить не хочется — очень я за нее тревожусь.

— Я тоже, — сказал он хрипло.

Она посмотрела на него и протянула руку.

— Вообще-то меня зовут Маг. Это мой дом, и любой друг Лиа — здесь желанный гость. С нами уже живет один ее спутник.

— Спутник?

— Небольшое такое создание, ее зверушка. — Маг через открытое окно показала во двор. — Вы вряд ли таких видели. Это амбисфена из джунглей.

Аурон посмотрел. Действительно, таких существ он еще не видел: не млекопитающее, не рептилия, не птица; двуногое тело с головой на каждом конце. Казалось невозможным, чтобы в природе существовала такая диковина, но он действительно ничего подобного не видел ни в каком списке творений архонов. Животное скорчилось в углу, большой головой поедая лист салата, а головой поменьше вертя из стороны в сторону. На часах стоит, подумал он. Очевидно, задняя голова еще служит и для обмана врага — как темные пятна у некоторых рыб на хвосте, чтобы большие рыбы нападали на добычу не с того конца.

— Таких робких тварей, как амбисфены, больше нет, — сказала Маг. — Их даже мало кто видел, потому что они при виде человека сразу убегают — так мне говорили. Этот вот привязался к Лиа — почему, не знаю. Наверное, догадался, что у нее сердце доброе. Я его держу у себя и кормлю ради Лиа, чтобы отплатить за ее доброту ко мне и к Май.

Аурон, вспомнив, как ласково она с ним говорила, когда он был собакой, не сомневался, что она бы это в любом случае сделала. Он осторожно подошел к амбисфене. Та уронила лист и задрожала.

— Нет-нет, я ничего плохого тебе не сделаю, — сказал Аурон, устанавливая мысленный контакт. И присел, чтобы стать меньше и не казаться таким страшным. — Я только хочу тебя спросить про девушку, про Лиа.

— Мы не знаем, мы не знаем! — заверещал зверек. Импульсы его мыслей летели с пугающей скоростью.

— Ну не надо, я же тебя ни в чем не обвиняю.

— Вы его понимаете? — с удивлением спросила Маг.

Он кивнул.

— Я ее друг, — продолжал он говорить. — Прошу тебя, скажи, где вы встретились с Лиа?

— В джунглях, — ответила передняя голова. — В самой-самой чаще джунглей. За нами гнался многоголов.