Страница 11 из 142
Перед самым моим отъездом на улицах С. — Петербурга появились грузовики, наполненные какими‑то неизвестными вооруженными людьми. Одни из этих грузовиков разъезжали по казармам, побуждая солдат примкнуть к начинавшемуся вооруженному восстанию. Другие же гонялись по городу следом за мной. В подъезд квартиры министра — председателя князя Львова в нижнем этаже здания Министерства внутренних дел одна из таких банд ворвалась почти следом за тем, как я оттуда уехал. А только что мой поезд отошел на фронт, как на вокзал ворвался другой грузовик. Над вооруженными людьми развивался красный флаг с надписью «Первая пуля Керенскому».
2 июля, уже на фронте, объезжая вместе с генералом Деникиным и представителями фронтового комитета войсковые части на боевых позициях, я стал получать одну телеграмму тревожнее другой. Восстание в Петербурге разгоралось. Некоторые полки открыто выступили. Другие, лучшие, — лейб — гвардии Преображенский, Семеновский, Измайловский, — объявили себя в борьбе правительства с большевиками… «нейтральными».
Заседания правительства перенесены были в штаб военного округа. Таврический дворец, где помещались Всероссийский исполнительный комитет съезда Советов и Исполнительный комитет Петербургского Совета, окружен восставшими солдатами и красногвардейцами. Эти «сознательные пролетарии» пытаются учинить расправу над некоторыми лидерами (Церетели, Чернов [23]) большинства Советов, отнюдь не согласных содействовать переходу государственной власти в руки Советов.
Именно в эти критические дни особенно ярко обнаружилось огромное значение привлечения в состав Временного правительства представителей социалистических партий и Советов. Весь натиск разъяренной большевиками солдатской и рабочей черни пришлось выдержать в Таврическом дворце именно «министрам- социалистам» и вообще вождям советского большинства.
Именно в эти критические часы 4 июля завершился процесс, начавшийся еще в начале мая: между большевиками и русской демократией произошел решительный и полный разрыв. Огромное большинство русской демократии отвернулось в эти дни окончательно от лозунга «Вся власть Советам». Этот соблазнительный призыв стал отныне исключительно тактическим прикрытием борьбы большевиков за диктатуру.
Тягостное и неопределенное положение вокруг Таврического дворца было завершено приходом на помощь советского большинства правительственных войск. По пути ко дворцу казаки на Литейном были внезапно обстреляны и потеряли 7 человек убитыми и 30 ранеными. Это были единственные жертвы «правительственных репрессий». Мятежные толпы, окружавшие здание Совета, разбежались при первых холостых выстрелах из орудий.
Ввиду колеблющихся настроений Петербургского гарнизона правительством вызваны были войска с Северного фронта. Послано было также требование командующему Балтийским флотом адмиралу Вердеревскому [24]выслать в Петербург на помощь правительству верные суда. Фактически в дни большевистского восстания власть командного состава во флоте оказалась под абсолютным контролем Центрального комитета Балтийского флота, где распоряжался впоследствии много нашумевший матрос — болъшевик из полу интеллигентов Дыбенко [25].Поэтому адмирал Вердеревский вынужден был послать правительству резкий отказ в посылке судов, за что был смещен и предан суду. Помощником морского министра Дудыревым [26]был послан флотскому начальству шифрованный приказ топить минами те суда, которые пойдут в Петербург на помощь большевикам. Эта телеграмма также попала в распоряжение Центрального комитета Балтийского флота и была объявлена экипажам. После чего исполнение этого приказа сделалось тоже невозможным. 4 июля на помощь большевикам в Неву вошли три эскадренных миноносца и крейсер. К вечеру 4 июля большевики не достигли никаких решающих успехов. Однако положение в столице оставалось неопределенным, а деятельность правительственных властей недостаточно энергична.
Всякий легко может себе представить, что переживал в это время фронт! В ответ на телеграфные сообщения из Петербурга я отвечал резкими требованиями: принять срочные суровые меры к подавлению мятежа. Я настаивал перед правительством на немедленном аресте всех большевистских вожаков. Ничего из моих телеграмм не получалось. Тогда я решил бросить фронт и на несколько дней слетать в Петербург. По дороге, около Полоцка, мой поезд случайно избежал крушения: ему навстречу был пущен кем- то из служащих паровоз. Наш машинист вовремя замедлил скорость: у моего вагона оказалась только сильно смятой передняя площадка.
В Полоцке ко мне в вагон вошел М. Терещенко и подробно рассказал все, что случилось в Петербурге за последний день большевистского восстания 5 июля. Во всем происшедшем одно обстоятельство, несмотря на большое положительное впечатление, которое оно произвело на войска, было для нас обоих целой катастрофой.
Поздно вечером 4 июля министр юстиции Переверзев [27]передал в распоряжение некоторых журналистов ту часть собранных правительством материалов о государственной измене Ленина, Зиновьева и прочих большевиков, которая находилась уже в распоряжении судебных властей. 6 июля данные эти были опубликованы в печати, а еще раньше ночью отдельными листовками розданы по гвардейским полкам. На солдат эти разоблачения произвели ошеломляющее впечатление. Колеблющиеся полки очнулись и примкнули к правительству; примкнувшие к большевикам — потеряли всю свою «революционную» энергию. Днем 5 июля быстро было покончено с восстанием. Самая цитадель Ленина — дворец Кшесинской — была занята войсками правительства. Но…
Но мы, Временное правительство, потеряли навсегда возможность документально установить измену Ленина. Ибо ехавший уже в Петербург и приближавшийся к финляндской границе, где его ждал внезапный арест, Ганецкий — Фюрстенберг повернул обратно в Стокгольм. С ним вместе уехали назад бывшие на нем и уличающие большевиков документы. Сейчас же после выдачи Переверзевым части секретных данных журналистам поспешили накануне моего приезда с фронта бежать в Финляндию и сам Ленин и Зиновьев.
В оправдание действия министра юстиции можно сказать только одно: он не знал о готовящемся и для судьбы большевиков в России решающем аресте Ганецкого. Но и при этом условии передача в распоряжение частных лиц данных чрезвычайного государственного значения, без разрешения на это всего Временного правительства, являлась совершенно недопустимой. Между министром юстиции и посвященными во все обстоятельства этого дела Терещенко и Некрасовым [28]произошло резкое столкновение. После моего возвращения с фронта Переверзеву пришлось выйти из состава Временного правительства. Несомненно, все дальнейшие события лета 1917 года и вообще вся история России пошли бы иными путями, если бы Терещенко удалось до конца довести труднейшую работу изобличения Ленина и если бы в судебном порядке, документально, было доказано то чудовищное преступление, в несомненное наличие которого никто не хотел верить, именно благодаря его совершенной, казалось бы, психологической невероятности.
В 6 часов вечера 6 июля поезд с фронта подошел к платформе Царскосельского вокзала в Петербурге. Мои помощники по управлению Военным министерством, командующий войсками Петербургского округа генерал Половцев [29]и прочие должностные лица вошли в мой служебный вагон. Тут же, выслушав рапорт командующего войсками, я предложил ему немедленно подать в отставку, за проявленную во время бунта растерянность, за неисполнение моих требований о решительной расправе с изменниками (все нужные действия произведены были, наконец, вне обычного порядка помощником военного министра генералом Якубовичем [30]).
23
Церетели Ираклий Георгиевич (1881–1959) — член РСДРП (меньшевиков), депутат 2-й Государственной думы. После Февральской революции член исполкома Петросовета, в мае-августе 1917 г. министр почт и телеграфа Временного правительства. Член Учредительного собрания. С 1921 г. в эмиграции. Чернов Виктор Михайлович (1873–1952) — социолог, публицист. Один из основателей и теоретиков партии эсеров. В мае-августе 1917 г. министр земледелия Временного правительства. В январе 1918 г. избран председателем Учредительного собрания. С 1920 г. в эмиграции. Основатель и редактор журнала «Революционная Россия» (Юрьев, Прага, Берлин. 1920–1931). После нападения Германии на СССР признал необходимым «стать на защиту России». Автор книг «Конструктивный социализм» (Прага, 1925), «Записки социалиста-револю-ционера» (Берлин; М.; Пг., 1928), «Перед бурей: Воспоминания» (Нью-Йорк, 1953) и др.
24
Вердеревский Дмитрий Николаевич (1873–1946) — контр-адмирал. После Февральской революции начальник штаба, а с июня 1917 г. командующий Балтфлотом. Через месяц был отдан под суд за невыполнение приказа Временного правительства: во время июльского восстания большевиков адмирал отказался направить миноносцы к столице, чтобы преградить путь восставшим из Кронштадта. По требованию моряков его выпустили и 30 августа назначили морским министром. После Октябрьского переворота в эмиграции. В 1946 г. одним из первых пришел за советским паспортом в посольство СССР в Париже.
25
Дыбенко Павел Ефимович (1889–1938) — матрос, член РСДРП(б) с 1912 г. В 1917 г. председатель Центробалта, в 1918 г. нарком по морским делам. Репрессирован.
26
Дудырев — Дудоров Б. П., капитан 1-го ранга, помощник морского министра Временного правительства. С июля 1917 г. военно-морской атташе в Япони
27
Переверзев Павел Николаевич (1871–1944) — адвокат, член партии эсеров. Депутат 4-й Государственной думы. После Февральской революции прокурор Петроградской судебной палаты. С 24 апреля по 7 июля 1917 г. министр юстиции и генерал-прокурор Временного правительства. Вместе с Г. А.Алексинским опубликовал документы, в которых Ленин и большевики были представлены сотрудниками германского Генштаба. С 1918 г. в эмиграции.
28
Некрасов Николай Виссарионович (1879–1940) — инженер-технолог, профессор Томского университета (1902–1907). В 1909–1917 гг. один из лидеров партии конституционных демократов. Депутат 3-й и 4-й Государственных дум. В 1917 г. министр путей сообщения, министр финансов, заместитель председателя Временного правительства. В 1921–1930 гг. в Центросоюзе, затем преподаватель в Московском университете и Московском институте народного хозяйства им. Плеханова. Репрессирован.
29
Половцев Петр Александрович (1874–1964) — генераллейте-нант. С мая 1917 г. главнокомандующий Петроградским военным округом (сменил ушедшего на фронт Л. Г.Корнилова). С 20 октября 1917 г. военный губернатор и командующий войсками Терской области. С 1919 г. в эмиграции
30
Якубович Григорий Андрианович (1880–1926) — полковник Генштаба. В 1917 г. член Военной комиссии Временного комитета Государственной думы, а в дальнейшем помощник военного министра